Жестокий космос (СИ) - Быченин Александр Павлович

— Вот как? — удивилась Юлька. — Оч-чень интересно! Я лично ни с чем таким не сталкивалась, хоть и… ладно, не суть! Обоснуйте, Максим Дмитриевич!

— Легко, — оседлал любимого конька Макс. — Помнишь, ты меня про киберлингвистику спрашивала?

— Да, было что-то такое, — припомнила репортёрша. — Но вы тогда про совместимость человеческих и инопланетных информационных технологий что-то рассказывали, Максим Дмитриевич. Ни о какой стилистике и речи не шло! Вот я и подумала, что вы в целом принципы программирования сравниваете…

— И их тоже, Юленька, и их тоже, — подтвердил догадку девицы Макс. — Но это лишь один из нюансов. Я ведь с чего когда-то начинал?..

— С чего?

— С программирования в целом. Даже докторскую степень имел! И не какую-то буржуйскую, а настоящую, российскую! — внезапно прорезалась в старшем технике гордость за прародину. — И ещё тогда кое-какие закономерности подметил между стандартными языками программирования, созданными в разных странах и носителями языков разных языковых групп! Ты, конечно, можешь спросить, а почему больше никто из коллег-программистов их не видел…

— Да, почему?

— … но так уж вышло, что я ещё и полиглот… был. Русский, английский — ну, это естественно! А ещё немецкий, французский, итальянский, немного испанский… путунхуа, вьетнамский!

— Ничего себе! — впечатлилась Юлька. — А какие-нибудь африканские языки?

— Африкаанс, — дёрнул плечом Макс. — Это синтетический язык буров, тех, что из ЮАР. Суахили… про славянские диалекты скромно умолчу.

— Это где же в наше время такому набору обучают? — озадачилась репортёрша.

— Нигде, — помотал головой Дед Максим. — Это довольно давно было, ещё на Земле. Да и там такому специально не учили, это уже мои личные заморочки. Я, как только третий язык освоил, как раз эту самую гипотезу по поводу киберлингвистики и сформулировал. Правда, меня тут же обвинили в создании очередной псевдонауки. А поскольку знаний для строго научного обоснования гипотезы категорически не хватало, пришлось занялся самообразованием, благо технические возможности уже позволяли.

— Гипнообучение? — загорелись глаза у Юльки.

— Не только, — поморщился Макс. — Но один из способов, да. Как и нейролингвистическое программирование. Плюс различные авторские экспресс-методики, многие из которых оказались весьма годными, а некоторые откровенно шарлатанскими. Но суть в том, что я начал выискивать аналогии языковых норм, присущих языкам разных народов, ещё и в языках программирования. А потом сообразил объединить одно с другим, плюс семиотика. По сути, я стоял у истоков новой области знаний. Но оформить наработки в полноценное — а не псевдо, как утверждали недоброжелатели — научное направление не успел… к сожалению.

— А почему? — полюбопытствовала репортерша. — В смысле, не успели?

— Это уже незначительные детали, — отмахнулся Макс. — Главное, что я научился вычленять в языках программирования именно стилистические особенности! То есть, глядя на код, я видел, что он принадлежит разным авторам. Но это самое простое. Ещё я мог отличить программера-британца от его же собрата-испанца. Или китайца. Или бразильца. Хотя все языки программирования базируются на стандартном инглише. Я имею в виду, именно командная часть, а не всяческие пояснения. Так вот. К чему я это всё? А к тому, что один набор софта, судя по логам, принадлежит русскоязычному автору. И это мой. Сто процентов. Второй же, такое ощущение, разрабатывал носитель английского языка, но какого-то… изменённого? Что-то специфическое, как разница между британским и американским вариантами. Ну и третий — та же фигня, но стилистические признаки выдают билингву — кого-то, кто одинаково хорошо владеет и русским, и английским. Так что гипотеза о принадлежности одной из программ местным Предтечам, равно как и представителям корпорации, несостоятельна. Вернее, скажу так: всё остальное, за исключением этих трёх конкретных софтин, как раз алиеновское. Во-первых, потому что логи у корневых сопутствующих процессов прописаны на языке Предтеч. А у переходных, тех, что с переводом на инглиш, структура имеет чётко отслеживаемую семиотику, характерную для здешней вычислительной техники. Колонисты, оказывается, эти два года не сидели без дела, кое-что из наследия уже освоили. Так что база знаний довольно обширная получилась, пришлось изрядно попотеть при анализе.

— И по каким же это признакам вы так точно определили языковую принадлежность хакеров? А, Максим Дмитриевич? — недоверчиво усмехнулась Юлька. — С вами-то всё понятно, а остальные двое? И почему вы так уверены, что один из тех двух наборов именно человеческий? Может, это всё-таки что-то местное? Сами же такую возможность не исключали?

— Ты чем меня вообще слушала, дева⁈ — неожиданно взъярился Макс. — Я что только что сказал⁈ Нет, те две проги, что не мои — однозначно человеческие!

— Так может у них и автор один? Просто пытается таким образом нас запутать? — предположила журналистка, ничуть не впечатлённая эмоциональным взрывом старшего техника.

А вот я, в отличие от девицы, впечатлился весьма и весьма. Это что же получается, Макс уже сейчас почти на грани срыва в «разгон»? То есть ночью он реально впахивал даже не за троих, а за целый аналитический отдел, но как-то умудрился к утру успокоиться. Зная некие, э-э-э, особенности функционирования организма старшего техника, могу с уверенностью сказать, что это ему очень дорогого стоило. И теперь за ним нужен глаз да глаз. Эх, так и придётся самому нянькой работать, потому что столь ответственную задачу никому другому не перепоручишь. По той простой причине, что потом огребёшь гораздо больше неприятностей на афедрон, чем банальные дополнительные заботы о ближнем.

— Нет, Юленька! Категорически! — окончательно перестал скрывать раздражение Макс. — Можешь даже не спрашивать, почему. Потому что я тебе и так отвечу. Один шифровался, причём качественно, я его отследить не смог. Вернее, след обрывался где-то в подсети Рио-Рохас. А вот второй… о, второй! Наглый, стервец! Он вообще не считал нужным скрывать своё присутствие. Или просто не задумывался о том, что было бы неплохо подстраховаться…

— Ну и? — поторопил я замолчавшего соратника.

— А вот теперь держитесь за воздух, господа мои! — криво ухмыльнулся Дед Максим. — Ну, и дама! Этот чертила сидел где-то… здесь! — указал старший техник на группу из трёх высоток примерно в километре от места нашей высадки. — Скоро скажу ещё точней! Спасибо коллегам-колонистам, они не просто подключились к местному сегменту Ноосферы, но и смогли задействовать кое-какой функционал. Ну а я лазейкой воспользовался!

— Хм…

— Чего мычишь, Никитос? Давай уже сразу говори — отпустишь проверить? Или в самоход придётся… снова? — припёр меня к воображаемой стенке старший техник.

Глава 14

Территория: зона влияния Колониального содружества

Сектор: Приграничье

Система: Мир Эндрюса

Статус: Поселение Рио-Плата

Дата: День 694 (8 апреля 2084 года), местное время 06:12.

— Один не попрёшься! — малодушно поддался я наглому шантажу лепшего кореша. Впрочем, последнее слово за собой всё же оставил: — Как минимум двоих бойцов возьмёшь!

— Тогда кого-то из скаутов, за твоими дуболомами в заброшенных помещениях глаз да глаз нужен! — выкатил встречное условие Макс. — И с транспортом!

Ну, хотя бы так. Хоть какая-то гарантия, что мы Деда Максима не потеряем. В том смысле, что он обо всём на свете забудет, если наткнётся на что-то действительно интересное. И запросто проигнорирует, к примеру, сигнал общей эвакуации. Или боевую тревогу. Прецеденты уже случались, так что ну его на фиг. Не хочется доводить ситуацию до сакраментального «никогда такого не было, и вот опять». Я к тому, что если Макса как-то ограничить, загнать в рамки устава, в то время как у него вся психика буквально «встопорщена», а мозг работает с утроенной по сравнению с обычным человеком скоростью, прогоняя огромные массивы информации в режиме реального времени, то потом можно об этом горько пожалеть. Потому что старший техник сейчас максимально приближен к видению сложившейся ситуации в целом, а не частностями, как я. Или как любой мой подчинённый. Про Юльку и вовсе молчу. А вот она не просто удивлена, она ещё и донельзя заинтригована. Однако же любопытство героически сдерживает, за что честь ей и хвала.