Голос металла - Илья Александрович Шумей

– Забирайся, парень! – кивнул Вальхему капитан. – Если найдешь что-нибудь нужное – дай знать. И транспорт тебе найдем, и погрузить поможем. Для старины Торпа мне ничего не жалко!

Мальчишка, ухватившись за поручень, в одно мгновение преодолел три ступеньки, что вели в трюм, и нырнул в прохладный полумрак, пахнущий пылью и железом. Ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы глаза привыкли к темноте и начали различать стеллажи, загруженные разнообразными прутками, слитками и мотками проволоки.

Окинув взглядом помещение, Вальхем даже слегка покачнулся, точно от удара. На него вновь накатило то самое странное ощущение не пойми откуда взявшегосязнания, когда незнакомые слова, сказанные вчера Аврумом, словно сами собой воплощались в реальности в виде сваленных на полках нагромождений металла. То, что еще недавно выглядело как вполне обычные невзрачные металлические бруски, вдруг обретало имена и оказывалось медью, цинком или оловом. Более того, прикасаясь к разным железным заготовкам, Вальхем мог сразу сказать, какие примеси в них присутствовали и как именно они сказывались на механических свойствах материала.

Раньше он подобные вещи просто… чувствовал, чисто по наитию выбирая из груды ржавых железяк именно те, которые позволили бы выковать хорошее лезвие, однако теперь к его интуитивным озарениям добавилось четкое понимание процессов, приводящих к требуемому результату.

В его голове колотились понятия и образы, для которых он еще не подобрал, не нашел нужных описаний. Перед его внутренним взором вспыхивали странные картины, которые он определенно не мог когда-либо видеть в своей недолгой жизни – пышущие жаром огромные печи, льющийся рекой жидкий металл, ослепительное сияние белых до синевы огней, сшивающих воедино сверкающие листы, невероятной сложности детали, буквально на глазах вырастающие из снопов искр. Вальхем знал, чувствовал, понимал суть происходящих процессов, просто пока не имел в запасе необходимых слов и определений, чтобы их объяснить, но он нисколько не сомневался, что рано или поздно обязательно их вспомнит.

Ведь когда-то давно, много-много лет, а то и веков назад он совершенно точно все их знал!

– Что застыл, парень? – окликнул его Лажонн. – Растерялся, что ли?

Вальхем затряс головой, отгоняя нахлынувшее наваждение. С видениями можно разобраться и позже, а сейчас требовалось отобрать самое необходимое из того, о чем просил Аврум. Особо много на себе унести все равно не получится, а еще и тяжелый мешок с удобрениями…

Мальчишка подошел к стеллажам и принялся перебирать прутки и слитки, отбирая отдельные образцы и складывая их в кучку на полу. Несмотря на то, что он старался брать по минимуму, держа в уме весьма скромный располагаемый бюджет, груда в итоге получилась изрядная.

– Довольно странный набор для кузницы, – заметил наблюдавший за ним Лажонн. – Или вы еще и посуду с прочей утварью теперь делаете?

– Мы в последнее время довольно много… экспериментируем, – уклончиво ответил Вальхем, не имея возможности рассказать все, как есть. Да и не поверил бы ему никто. – Иногда весьма любопытные результаты получаются.

– Что ж, теперь понятно, в чем секрет такого высокого качества вашей с Торпом продукции! Именно те, кто не боится экспериментировать, пробовать что-то новое, и двигают технический прогресс вперед. Верно, Траська?

– Верно-то оно верно, – недовольно проворчала девчонка, – вот только мне любопытно, как он со своими покупками теперь домой двигать будет?

– А ты ему подсобишь! – Лажонн ехидно ухмыльнулся. – Сгоняй-ка до площади и найди подводу, которая поедет мимо… – капитан обернулся к Вальхему. – Как там ваш с Торпом поселок называется?

– Ахово.

– Вот-вот. И пусть они парня с собой прихватят, – он взял дочь за плечо и мягко подтолкнул к выходу. – Тебя там все знают, тебе не откажут.

– Я вам что, мальчик на побегушках?! – девичьи щеки вспыхнули возмущенным багрянцем.

– Давай-давай! Нечего было вредничать – отрабатывай теперь!

Примерно с полчаса спустя Вальхем уже трясся в телеге, сидя на своем мешке с удобрениями и обнимая увесистую связку драгоценных железяк, довольно чувствительно ударявших по его костлявым ногам на каждой крупной колдобине.

– Мы отбываем послезавтра утром, – напомнил ему на прощание Лажонн, – так что, если вдруг еще что-нибудь понадобится – заходи!

Седовласый капитан наотрез отказался брать с него деньги, заявив, что они с Торпом всегда сочтутся, и теперь мальчишка пытался сообразить, как бы ему половчее выкрутиться, когда отчим отправится за покупками в следующий раз.

Кроме того, он никак не мог забыть хмурое личико Трасси, крайне недовольной тем, что отец заставил ее выполнять поручения для какого-то нахального мальчишки. Вальхем нисколько не сомневался, что она ему эту обиду еще обязательно припомнит.

Глава 17

Ближе к вечеру центральная площадь перед городской ратушей начала заполняться народом. Весть о том, что в лапы Голстейна угодил сам Сварган, пробудила во многих людях нездоровый интерес, и то, что еще позавчера казалось чудовищной жестокостью и вызывало тошноту, сегодня воспринималось куда более благосклонно. Столь долгожданное зрелище того, как ненавистный торгаш получит свою давно заслуженную взбучку, оправдывало очень и очень многое. В воздухе явственно витало нечто похожее на… предвкушение.

В назначенное время к крыльцу ратуши подкатил крытый полицейский экипаж с зарешеченными окнами, и два полицейских выволокли на свет обмякшего и бледного Сваргана со скованными за спиной руками. Им навстречу из дверей вышел Голстейн в своем генеральском мундире, как всегда подтянутый и безупречный. Он знаком велел патрульным подвести пленника к нему и, положив Сваргану руку на плечо, развернул его лицом к толпе так, чтобы ему была хорошо видна стоящая на ступенях виселица.

Толстяк издал сдавленный мяукающий всхлип, и Инспектор ощутил характерный запах только что обгаженных подштанников.

– Дамы и господа! – приветствовал он собравшихся. – Думаю, наш сегодняшний гость в особом представлении не нуждается. Все вы так или иначе знакомы с этим уважаемым человеком, который, неустанно трудясь ради общего блага, принес Цигбелу и его жителям немало пользы.

Толпа встретила его слова недоуменным молчанием. Голстейн окинул взглядом море хмурых лиц и чуть заметно улыбнулся.

– Увы, но все мы время от времени ошибаемся. Даже самый умный, честный и уважаемый человек может однажды оступиться, – генерал неодобрительно поджал губы и покосился на трясущегося