Счастливый случай - Дара Ливень

конкретных знаниях, то это тут же отражалось на Кайласе, редактировалось, вносилось в изменения. Они стали одним единым интеллектом, как два компьютера объединяют с какой-то одной целью. Не нужно было что-либо объяснять: ты просто знал, как это сделать, когда это сделать и с какой целью.

Фрахтовик стонал, как живой, огибая по широкой дуге яростное светило. Медленно, но верно он разрывал цепи тяготения, набирая скорость, выходя на нужный вектор — и наконец излучение звезды поглотило слабый всплеск, обозначивший уход в гиперпрыжок.

Когда бархатная чернота космоса с одной стороны и стена неукротимого пламени с другой сменились разноцветным коридором, контакт оборвался, оставив по себе ощущение странной пустоты — словно что-то исчезло, нужное и важное настолько, что без этого жизнь теряла смысл и цель.

Из-за предельной концентрации Римон машинально загнал всё это чуть глубже, с пометкой разобраться, когда схлынет адреналин. Первое, что он сделал, это прогнал все системы на неисправности. Из-за температуры перегорело несколько стабилизаторов вторичных систем, не имеющих защиты, но это были пустяки.

Между тем в голове шёл анализ полученных данных. Всё больше Римон сравнивал себя с машиной, логическим компьютером, незаменимым в моменты опасности, пусть и не до конца полезным. Но сейчас нужно было выныривать.

Глубокий вдох и выдох.

После он оторвался от интерфейса управления кораблём и посмотрел на Кайласа. Всплыли эмоции, которые остались от контакта. Похоже, что этот человек слишком много терял за последнее время. Похоже, что на его фоне даже на Оово у Римона было всё замечательно. Ну или почти замечательно.

— Ты как? — сказано было на выдохе, от схлынувшего адреналина осталась нехватка воздуха.

Пилот сидел с закрытыми глазами. Сейчас он был ещё более худым, чем при их разговоре.

— Думаю, что жить буду… — это было сказано с полным безразличием. — Буду…

— Существовать, — закончил фразу Римон. Не то, чтобы он испытывал к Кайласу тёплые чувства. Подозрение никуда не делось. Но благодаря ему он сейчас карабкался на вершину, отчасти благодаря ему. Два начала боролись в нём, и побеждало обычно то, которое на несколько тонов светлее.

— Тебе есть куда лететь? — на этот раз выглядел он задумчиво.

Кайлас только качнул головой. Говорить ему было трудно — он слишком устал.

— Нет.

Римон не столько думал о правильности поступка, сколько обдумывал последствия. О том, что скажет Кайлас он тоже решил не заботиться.

— Постарайся поспать, — сосредоточившись, Римон нырнул в Силу, а после руки сами побежали по приборной доске, вбивая новые координаты, в голове высчитывались формулы, сверяясь с тем, что скажет Сила. Через минуту корабль совершил свой первый прыжок из только что рассчитанного Римоном каскада. Сопротивляться Кайлас всё равно не мог. По крайней мере пока не восстановит силы. И кому его отдать на попечение, Римон знал.

Кайлас не ответил. Он был очень занят, и ему было совершенно всё равно, что собрался делать нечаянный напарник.

Он забывал. Кропотливо, старательно, по крупицам выбирая из памяти всё, что было связано с напарником после того, как он увидел разбитую базу.

Напарника больше не было в его жизни. Остались только воспоминания о том, что было до этого момента. Осталась уверенность в том, что его больше нет в живых. И чёткое сознание, что это произошло по его вине.

"Я не успел…"

Раненая память затянет со временем бреши в воспоминаниях. Он будет помнить то, чего никогда не было, и будет искренне верить в то, что всё так и было. Другого способа защитить этого человека у него уже не оставалось.

Кайлас знал, чего лишает себя. Но знал и то, что рано или поздно попытается вернуться — и тогда…

"Для нас обоих будет лучше…"

Спустя мгновение он уже спал, измученный борьбой за спасение корабля, работой над памятью и болью невыносимой потери.

Когда звездолёт вышел на окраине системы Й'Туб, Римон отчаянно хотел спать. Похоже, что такие перелёты качественно выматывали пилота. Причём так, что тот валился с ног и готов был вывихнуть челюсть, взглянув на спящего Кайласа.

— Ну вот, наглядный образец человека, усохшего за работой, — бросил Римон, послав сигнал вызова через комлинк и запрос на посадку. Ответ пришёл почти сразу. С обещанием оборвать уши, вырвать руки и приладить их туда, откуда они обычно растут у людей.

Улыбнувшись, Рок оставил корабль на автопилот, что бы тот добирался до системы, и отправился в трюм. Там находились несколько контейнеров, которые Римон по привычке оставил, решив, что лишним не будет. Подобрав наиболее подходящий, с толстыми стенками и магнитным, кодовым замком, он перетащил его к выходу и засунул вовнутрь комплект постельного белья и баллон с кислородом. А после вернулся в кабину. Если Кайлас не проснулся, то его нужно было растолкать.

Прикасаться к человеку в таком состоянии — вероятность получить неприятный болевой захват. Римон аккуратно коснулся сознания Кайласа и так же вежливо скомандовал: "Подъем".

Пилот вздрогнул. Движение выдавало рефлекторную готовность выполнить приказ, но ремни не позволили вскочить. Кайлас открыл глаза.

— Мы почти прилетели, — спокойно произнёс Рок, — Тебя нужно спрятать. На корабле, улетевшем с Кореллии, был один пилот. Пусть так и будет.

Кайлас не выглядел обеспокоенным. Казалось, его вообще не волнует, что с ним будет дальше.

— Система Й'Туб, скоро будем на Луне контрабандистов, — улыбнувшись, Римон сел в кресло и пробежался по панели управления, — даже если тебя будут там искать… Потратят время бесполезно.

— Я очень дорого стою, — равнодушно отозвался Кайлас. — Меня сложно узнать теперь. Но всё-таки можно.

— Тогда меньше отсвечивай, — спокойно произнёс Рок, — и только. Хотя не думаю, что жизнь террориста и сибовца много стоит. Жизнь вообще на этой планете стоит гроши. В любом случае, в трюме ящик, в ящике постельное. Забирайся и устраивайся поудобнее. Баллон с кислородом и маской тоже там. На всякий случай. Устраивайся поудобнее.

— Больше трёх суток я там не выживу, — предупредил пилот, отстегнув ремни и неуверенно поднимаясь. — Замедлить жизненно важные процессы без вреда для окружающих иначе не получится.

Он двинулся к выходу с той преувеличенной аккуратностью движений, которая отличает пьяных. И смертельно усталых.

— Максималист, — Римон усмехнулся, — посидишь там часика три-четыре, выспишься. Больше не нужно.

Кайлас оглянулся на него в дверях. Он не повернул голову, но повернулся всем телом — так оглядывается ворнскр.

— Парень, я сейчас не в себе немного. И буду ещё какое-то время. Это не угроза, просто чтобы ты знал — я могу быть опасен. Если сорвусь…

Кривая усмешка расколола острое худое лицо.

— Не стесняйся в средствах, если потребуется меня остановить.

Он снова повернулся и