Реликт - Василий Головачёв

Шеф спасателей нервничал, ему все казалось, что он что-то забыл сделать, что-то очень важное, к тому же исчезновение танка с людьми висело на нем горой вины, свалить которую могло лишь возвращение Тенишева.

— Ладно, — усмехнулся Молчанов. — Пророк из меня никудышный. Ты иди, проверь связь и оперативные установки.

— Проверил уже, — буркнул Свекольников, но, подумав немного, ушел.

Молчанов пристально смотрел на два креста, расположившихся над деформаторами. Несмотря на «воздушность» и «изящность», они все-таки превосходили по масштабам земные аппараты во много раз. Однако в земных установках таилась гигантская энергия, и у Молчанова немного отлегло от сердца.

— Телезонды — запуск! — приказал он спустя несколько минут и невольно посмотрел на виом связи. Станция была подключена постоянно, но оттуда никто не беспокоил ни советами, ни указаниями.

— Когда мы «вырезали» отсюда корабль Тенишева, было проще, — задумчиво сказал Сергиенко. — Инициатор был один, ставили его автоматы…

— Остались от того инициатора одни воспоминания, — заметил вернувшийся Свекольников. — Всем тогда крепко досталось…

— «Мастиффы» — на выход! — скомандовал Молчанов, проследив за взлетом десятка телезондов, через которые предполагалось держать связь с танками-буксировщиками и дублировать связь со Станциями.

— Пошел и я, — сказал Сергиенко. — Ну, пока…

— Ни пуха… — буркнул Свекольников и махнул рукой.

— К черту! — ответил Сергиенко, не оборачиваясь.

За полтора часа «Мастиффы» отбуксировали первый аппарат к Городу и вернулись за вторым. Паутины и кресты не мешали, наоборот, они очистили территорию возле корабля от своего присутствия и скопились у Города, «наблюдая» за работой людей.

Второй деформатор величественно поплыл в сторону хребта, сопровождаемый четырьмя машинами, которые выглядели перед ним, как жуки перед бегемотом. Смотрелось это весьма внушительно, можно сказать, даже грозно, и в залах Станции, и на корабле возникло некоторое оживление. Потом танки отошли от громоздкого аппарата — видно все было хорошо с телезондов, зависших на разной высоте, так что по желанию можно было смотреть на любой виом, принимающий изображение от своего зонда, — и построились в цепочку в километре от Города и деформаторов. Движение прекратилось, в залах воцарилась тишина…

Замерли и паутины. Лишь один громадный крест опускался к Городу. Вертикально, плавно, беззвучно.

— Внимание! — почему-то шепотом произнес Молчанов. Посмотрел на лица далеких руководителей служб, застывшие в малом виоме, на лица людей в танках — четыре квадрата внутренних экранов на каждый танк и повторил:

— Внимание! Разрешаю пуск!

Диего Вирт сидел в кресле водителя крайней машины. В кабине, кроме него, был и Сергиенко, атлетической фигурой напоминающий Сташевского. Только глаза у него были другие — голубые и веселые.

Насколько понимал Диего, эксперимент сводился к тому, что деформаторы должны были соответственно программе нейтрализовать гравитационное поле под одним из «зданий» Города, закапсулировать его и выстрелить за пределы атмосферы Тартара. Там его должны были подхватить другие специальные аппараты. В случае же неудачи танкам отводилась роль либо просто буксировщиков, либо зон контакта — если разумные обитатели Тартара наконец выберут альтернативу контакта.

Теоретическая сторона эксперимента интересовала Диего Вирта в данный момент меньше, чем практическая. Приказ Свекольникова — «бежать к кораблю сломя голову» при первых же враждебных действиях паутин — его вполне устраивал, и поэтому он не особенно волновался. Лишь мысль о Габриэле рождала глухую боль в груди, заставляла чувствовать себя виноватым и преступно здоровым.

Шел десятый час суток. Тина уже поднялась над Кинжальным хребтом, сгустившим в отрогах синие тени. Паутин было особенно много, пожалуй, Диего впервые видел столько их за все время походов. Плюс удивительные кресты, при появлении которых «шепот» лез в уши особенно настойчиво.

— Будто чувствуют… — пробормотал Сергиенко, обводя взглядом горизонт. — Уж не готовятся ли и они к чему-нибудь?

— К своему эксперименту, — пошутил Диего, не ведая, что повторил слова Молчанова.

Сергиенко проверил сигнализацию, работу информаторов и спокойно облокотился о пульт.

— Все готово.

И губы Молчанова, с трудом различимого из-за помех на внутреннем экране связи, произнесли:

— Внимание! Разрешаю пуск!

— Вас понял, — отозвался Сергиенко и скомандовал: — Экипажам машин надеть скафандры! Водители, делать то же, что и я, смотреть в оба! Начало — через три минуты.

— Внимание! — Сергиенко положил руки на панель дистанционного управления деформаторами. — Усилить защиту, готовность к пуску программы — минутная. Запись включить.

— Включено, — отозвались голоса с других танков.

— Осторожно! — напомнил о себе с экрана Молчанов.

— Следить за воздухом, следить за мной! Внимание… пуск!

Сергиенко чуть помедлил.

Сначала снаружи ничего не изменилось. Только вертикально опускающийся крест сразу упал перед Городом бесформенной массой и распался на паутины. Потом в раструбах деформаторов замелькали бледные вспышки, очертания предметов вокруг исказились, паутины и кресты в едином движении бросились к Городу, закрыли его решеткой своих тел, потом другие их отряды поднялись столбами над аппаратами землян, несколько крестов подплыло к танкам, и связь с кораблем и Станциями нарушилась.

— Назад! — бросил Сергиенко.

Диего Вирт дал обратный ход, танк попятился, и вместе с ним попятились другие машины.

— Еще, еще, быстрее!

«Мастифф» ускорил ход, но в это время паутина спикировала ему под гусеницы, легко пронизав все защитные поля. Танк резко замедлил движение, с трудом преодолевая неожиданную преграду.

Диего замутило, тихий звон поплыл в ушах, он не сразу понял, что говорит ему Сергиенко, потом по движению губ руководителя разобрал слово и бросил танк вперед. Вырвались из нежданных «объятий». Других машин не было видно: они оказались накрытыми шевелящейся массой паутин. В черте Города творилось же что-то невообразимое: из-за паутин не были видны не только генераторы, но и сам Город — сплошная пульсирующая и искрящаяся стена паутин!