Отметчик и разносчица - Александр Ермаков

– Извиняюсь. С десяти лет уже сами спиртное покупаем, - Сукла погладила сына по голове и ответила на вопрос. – Ты был маленьким комариком и летал у меня перед носом. Я случайно зевнула, а ты – раз и залетел в открытый рот. Я тебя проглотила, и ты стал жить у меня в животе. Я тебя подкармливала, ты подрастал. В один прекрасный день тебе стало тесно и ты попросился на свежий воздух.

- А Марк принял меня и завернул в пелёнки? – мальчик криво улыбнулся и склонил голову.

- Нет, дружок, мне помогал робот-нянька, - задумчиво отозвалась мать, углубившись в воспоминания.

- А, помню этого робота, на колесиках такой, - обрадовался малыш.

- Неужели ты помнишь, как мы катались на звездолёте? – удивилась Сукла.

- Да, я всё помню. Помню, как вы ругались, как мы играли с Марком, его фокусы, как спали вместе. Только почему-то я всегда просыпался на другой кровати. Что вы ночью без меня делали? – Тузиан зажмурил поочередно оба глаза. – Знаю, знаю: «шпилен-вилен», «трах-тибидох», «иди сюда, мой белый хлеб, на пол федора!» - и пьяный мальчик пошло засмеялся.

- Так. Сатурну больше не наливать. Это приказ, - Марк, сквозь смех, обратился к матери. – И, вообще, не пора ли нашему взрослому другу в люлю?

- Да, ты прав, - Сукла встала из-за стола. Она взяла сына за руку. – Пошли, комар, я расскажу тебе сказочку на сон грядущий.

Марк остался один. Он пересел на диван и включил телевизор. Шли вечерние новости. На экране появились руины города. Звучал репортаж рогатого телекомментатора из горячей точки. За спиной репортера виднелись обглоданные дома с пробоинами от снарядов, разбитый общественный транспорт и сгоревшие автомобили. Зрелище было удручающим:

- Сегодня в столице молмутской колонии, в городе Людоецке опять шли уличные бои с вайвайскими сепаратистами. Партизаны напали на оружейный склад, на улице Техногенных Катастроф. Есть потери среди личного состава караульной роты, а также сепаратистами нанесён большой материальный ущерб нации. По словам начальника охраны из складского помещения пропало: несколько сот единиц стрелкового оружия, пятьдесят тулупов на овечьем меху, двести ватников, сто телогреек, пятнадцать тепловых генераторов, три ящика восковых свечей и бидон спирта. Налетчики не оставили никаких следов – работают чисто. Куда они исчезают, где их тайные схроны – остается загадкой. Конечно, мы прекрасно знаем, что под городом есть катакомбы. Но как туда попасть? Вот, в чём вопрос. И всё-таки два вайвайских партизана взяты в плен. Уже начались допросы. Казнь через ошпаривание завтра на чёрной площади в шесть часов вечера. Приходите, будет шумно и зрелищно, - вдруг картинка поменялась. Этот же репортёр в окружении свирепых молмутских солдат продолжал говорить в микрофон. – Мне удалось прорваться сквозь оцепление. Посмотрите, как возбуждён спецназ! Чертяки просто дымят от злости. Как бы не разорвали пленных сепаратистов. Сейчас попробую подойти ближе и задать пару вопросов вайвайским преступникам, - Марк увидел окровавленное лицо безносого партизана. – Скажи, ущербный, зачем вы сопротивляетесь? Не лучше ли сдаться? – микрофон уткнулся вайваю в опухшие синие губы.

- Мы вас не звали. Это наша земля. Сами живите в резервациях. Вы за всё ответите, мракобесы проклятые! – охрипшим голосом процедил пленный.

- А нам, молмутам, приглашение не нужно. Мы всегда приходим, не спрашивая разрешения. Мы лучше знаем, как вам надо жить и как себя вести. Мы, - кровавый плевок в лицо прервал реплику репортера. Несколько прикладов сразу обрушились на голову партизана. Картинка мгновенно сменилась рекламой: «Вайвайские волосы – лучшее средство для растопки печей! Спешите в магазин «Молмутский уют»! Только здесь можно купить волосяные брикеты по сходной цене!»

Марк не заметил, как к нему подсела Сукла. Она держала полные рюмки:

- Выпьем?

- Давай, - не чувствуя вкуса, землянин проглотил водку.

Молмутка взяла со стола очищенный апельсин и, отломив дольку, откусила половину, а вторую вложила телохранителю в рот.

- Спасибо, - Марк закусил и попросил еще. Пьяная девушка стала кормить любовника спелыми дольками. – Скажи, а что за название такое дурацкое – Людоецк? Город всегда так назывался?

Апельсин закончился. Сукла вытерла салфеткой руки и, обняв Марка, прижалась щекой к щеке:

- Это наш комендант дурью мается. Переименовал столицу и улицы тоже. А раньше город назывался Вайлодар, в честь вайвайского бога. Ну, его к чёрту этот телик, – она взяла пульт и обесточила экран. Девушка нашла губами губы телохранителя. – Марк, скажи мне что-нибудь приятное. Обратись ко мне, как раньше, как тогда, жаркими ночами на корабле.

Землянин почувствовал лёгкое возбуждение:

- Детка, я тебя люблю, - и он горячо поцеловал блондинку. – Вика, ты моя.

- Да, я – Вика, твоя детка, твоя котя, твоя зая. Я хочу тебя.

- Тебе же нельзя. Доктор не велит.

- А ты аккуратно – на пол шишечки и без всяких передозовских штучек. Пусть твой «фёдор» будет таким, как раньше. Через три дня наверстаем. Справишься?

- Да, моя прелесть.

- Давай еще по рюмочке? – молмутка почувствовала, как смазка впиталась в трусики.

- Давай, - землянин поправил через брюки набухший член.

Возбуждённая парочка выпила и закусила фруктами.

- Я уже пьяная, - Сукла повисла на шее любовника. – И нафиг он нужен этот пятиминутный оргазм? Мне твоё присутствие, твои объятия и поцелуи намного приятнее и дороже. Но, - охмелевшая молмутка неприлично икнула, - простите, без секса жизни нет, - она покачала указательным пальцем перед носом любовника. – Все мы любим оргазмы. Мы – рабы ощущений, микробы, которых засосало в пылесос вселенской эротической страсти. Мой хороший, отнеси меня на кроватку.

Марк подхватил обмякшее тело и понёс в спальню.

13

«Штирге – Пицкразоцу. Совершенно секретно. Агенту «С» приживили второй «к»

«Пицкразоц – Зорлицу. Совершенно секретно. Запретить Марку прикасаться ко второму «к» агента «С». Есть подозрения, что это датчик контроля поступательных кодировок»

«Зорлиц – Пицкразоцу. Совершенно секретно. Марк предупреждён. Всё под контролем. Да