Лиловый рассвет - Александр Быкадоров

Ян покачал головой:

— Нет. Что ещё за энергия такая?

Вуревич призадумался. Потом ответил:

— Ну… Сложно объяснить это вкратце. Это энергия, пронизывающая всё сущее. Не просто всё живое, а именно сущее.

Он помолчал две секунды, а потом продолжил:

— Это то, из чего состоят электроны.

Ян поморщился, выражая всем видом единственную мысль: «Что ещё за глупости!»

— Не морщись, Ян! — отозвался на его мимику Вуревич, — Я понимаю, что это звучит как бред. Поначалу, когда я постигал данную науку, мне тоже показалось ненаучным. Но… В итоге, я научился чувствовать её. И ею даже можно управлять, в некоторых пределах. Ты и так умеешь это делать, хотя и не осознаёшь. В тебе скрыт огромнейший потенциал.

— Ты хочешь сказать, что тоже владеешь телекинезом?

— И телекинезом, и телепатией! Ты не заметил своего изменившегося состояния сегодня? В каком настроении ты пребывал с утра, и в каком ты пребываешь сейчас? С того момента, как мы расстались в тренировочном зале, я решил весь день контролировать твои эмоции. Думаю, ты уже заметил результат.

Ян ужаснулся: так что же, это душевное томление, которое не покидало его весь день и наступившая, как результат, влюблённость в Сюзанну — результат тренировок Вуревича? Первая мысль, которая возникла в его голове: кинуться в драку и отметелить несчастного, но Ян вовремя осёкся. Нет всё же, он решил, что нужно извлечь максимум пользы из этого разговора: так пускай же он научит приёмам владения этой ци в совершенстве.

— Я чувствую все твои негативные эмоции, Ян, — неожиданно произнёс Вуревич, — Ты зря злишься на меня.

— Если ты говоришь, что изучал всё это, — Ян сделал жест ладонями, пытаясь сформировать ими шар, будто показывая, что не может понять нечто необъяснимое, — то, может быть, научишь меня владеть этой энергией?

Вуревич довольно ухмыльнулся:

— Конечно! Сядь ровно, вон, на стул, посмотри на меня и попытайся уловить мои эмоции.

Ян уселся напротив своего собеседника, их разделял стол. Уловить эмоции — проще простого. Это он и так умеет. Он посмотрел на Вуревича и сразу почувствовал весь спектр его ощущений: он был доволен, словно что-то шло по плану, какое-то намеченное дело… И Ян решил, что Вуревич подразумевает ход начавшегося восстания… Восторг от победы, неизвестность грядущего и предвкушение удачи. Хорошие эмоции, решил Ян, одно удовольствие впитывать в себя такие флюиды.

— Прочёл? — немного помолчав, спросил Вуревич.

Ян кивнул.

— Ну что ж… А теперь — попробуй через них телепатически войти в мой организм. Почувствуй каждую клеточку, почувствуй, как дышит жизнью каждый участок моего тела, и почувствуй энергию, которая пронизывает её.

Ян напрягся, но, сконцентрировавшись, всё-таки сделал это. Нет, он не вошёл в транс, а продолжал так же осознавать всё происходящее и глазами смотрел на Вуревича, а ушами — слушал его. Но в его голове сейчас происходили два параллельных процесса — одним он был здесь, а другой словно отвечал за ту самую энергию ци, которую он внезапно ощутил повсюду. И эта параллельность процессов доставляла ему немало удовольствия. Но ещё больше удовольствия ему доставило то, что через ци он смог ощутить всех, кто был на корабле, не увидеть, а именно прочувствовать, узнать их эмоции, мимолётные желания, мечты и осколки фантазий: вот Сюзанна, лёжа на своём диване и изогнувшись в сладкой истоме, вспоминает кого-то — и Яну хотелось бы, чтоб это был он, вот Гарвич, не смыкая глаз в своей каюте корпит над планшетом, вот Баргас спит без задних ног, а вот Мишель, налаживая контакт с будущими подчинёнными, вместе с солдатами ходит у челноков и, помогая им снаряжать корабли к битве, травит земные байки, анекдоты и истории из жизни сопротивления.

— Нравится? — спросил Вуревич, — Я смотрю, ты способный ученик!..

— Да, замечательно!

— Но, Ян, я в общем-то не только за этим сюда пришёл.

Ян почувствовал, как все эмоции Вуревича сразу же сменились на одну-единственную: осторожность. Ян бросил контролировать ци и сам насторожился. Вуревич улыбнулся своей странной несимметричной улыбкой.

И продолжил:

— У меня для тебя другой разговор есть. Я ещё на Галероне пытался с тобой поговорить на эту тему, но ты болел, и я не смог. Как я уже сказал, ты очень нужен Земле, а там, на Элеконе ты можешь погибнуть.

— Ну и?

— Послушай, Ян. Теперь нас двое, телепатов, и я предлагаю тебе вот что… Давай вместе сбежим с корабля: ты и я. Не будем участвовать в предстоящей атаке.

Ян посмотрел на Вуревича и с удивлением, не скрывая своих эмоций, переспросил:

— Что? Не будем участвовать? Как это?

— Если именно сейчас ты скажешь, что не в деле, то я пойму, что ты — настоящий человек. Откажись от предстоящей битвы, Ян, поверь так лучше. Сейчас на корабле как минимум приготовлен один челнок, — Вуревич махнул головой в сторону ангара, — Если именно сейчас ты согласишься на мое предложение, то мы успеем вывести корабль из нуль-пространства, и скрыться на нём в направлении Тац. Элекон мы не сможем одолеть имеющимися силами, поверь мне, Ян, я там бывал. Проберёмся на Тац, у меня же есть липовые документы члена Совета. Убьём Тильмоса. Нам же это ничего не стоит… Ну, рассуди сам: а если Азур уничтожит нашу планету? Им же это раз плюнуть. Сверхмощные атомные удары, или резонансные сейсмические установки — и всё…

Ян отметил, что план не плох, совсем не плох. Убить Тильмоса, но… На его место придёт кто-то другой. Нужно будет покрошить и весь Совет. Сложная задача, но выполнимая. Пожалуй, можно и согласится, и Ян никак не мог понять, почему эта идея не пришла в голову ни Гарвичу, ни Вуревичу, ни ему самому раньше. Только вот одно «но»: «эсбэшники»… Сколько их там? Ими кишит планета! Если уж их не убьют в стрелковом бою, не убьют врукопашную — тактической ракеты хватит за глаза! Но потом Вуревич продолжил, и от его слов Ян просто опешил:

— А потом мы вернёмся на Землю, или на Элекон, где будет в этот момент находиться Джон — неважно. Убьём Карельски, объявим его предателем сопротивления… Ты подумай — не будет ни войны, ни разрушений, ни крови, ни убийств. Будем вместе править Азуром…

— Что… ты… несёшь? — отделяя каждое слово паузами, сказал Ян, — Ты вообще в своём уме?

Он снова попытался прочесть эмоции Вуревича, но ему это не удалось —