Солнце на продажу - Уильям Пауэрс

— Пап, давай останемся дотемна. Еще так рано!

— Мы и так опаздываем. За два дня нам надо одолеть тысячу миль. Хватит. Все вниз.

— Пап, поднимись к нам, ну на секундочку!

Питер начал сердиться.

— Майк, немедленно слезай. Ты что думаешь, мне самому хочется отсюда уезжать? Сколько можно повторять одно и то же?!

Нехотя дети подчинились. Тим спускался первым, помогая младшим. Вереницей они вернулись в лагерь. Питер замыкал шествие. Грейс вылезла из палатки в тот момент, когда они показались на лужайке. Она держала на руках грудного ребенка, а двухлетняя малышка держалась за ее юбку.

— Пора ехать? — спросила она.

— Уже пять часов.

На лужайке воцарилось подавленное молчание. Наконец Питер нарушил его:

— Тим, складывайте с Майком палатку. Девочки, переносите вещи в машину.

Мальчики сняли палатку и принялись прыгать на ней, чтобы скорее вышел воздух. Девочки подбежали к машине, неся полные ладони сосновых шишек. Старшая спросила;

— Пап, можно мы их возьмем с собой?

Питер выглянул из «фольксвагена».

— Куда я их дену? Выбросьте их в лес.

— Милый, а можно я парочку захвачу с собой? — спросила Грейс.

— Ты же знаешь, что отсюда ничего нельзя брать. Ну ладно, каждая берет по две шишки — остальные бросайте.

Обрадованные девочки отбежали, высыпали добычу на землю и принялись выбирать самые красивые шишки. Мальчики сложили палатку и взгромоздили ее на крышу «фольксвагена». Палатка уместилась между чемоданами и большим пропановым баллоном, приваренным к крыше. Две медные трубки тянулись от него к двигателю.

— А нам тоже можно взять шишек? — спросил Тим.

Они с Майком побежали к девочкам.

— Захватите одну для мамы, — крикнула Грейс.

— Дети, поглядите вокруг — мы ничего не забыли? Поехали.

Питер подергал за трос, которым были примотаны чемоданы и палатка.

Грейс вышла из машины, за ней выбрались дети с драгоценными шишками в руках. Все они глядели на гору, которая потемнела и стала оранжевой.

— Пап, а нам обязательно надо уезжать? — спросил Тим. — Давай останемся еще на денек.

— Не хочу уезжать, — захныкала Пиви.

Питер смотрел на гору.

— Пап, я ненавижу жить внизу, — сказала Джуди. — Я хочу остаться здесь.

Она заплакала, и от этого во весь голос зарыдала и Пиви.

— Грейс, убери детей в машину! — раздраженно проговорил Питер, не отрывая взгляда от горы.

— Хорошо, милый. Джуди, дорогая, ты первая. На заднее сиденье. Пиви — за Джуди. Майк, ты возьмешь Крошку. Подвиньтесь, Тиму совсем нет места, — в голосе Грейс звучали слезы. — Да не кладите ноги на коробки с едой!

Грейс посадила двухлетнюю малышку на колени, заняв место рядом с водителем. Питер отвернулся от горы, сел в машину и захлопнул дверцу.

— Можно закрыть окна, — сказал он, заводя машину. Облако газов вырвалось из выхлопной трубы, застилая кучу пивных банок и картонных тарелок, оставленных ими на поляне.

— Это был хороший отпуск, — сказала Грейс.

С заднего сиденья доносились приглушенные всхлипывания.

Машина съехала с лужайки на пыльную дорогу, которая вилась между деревьями. Когда они проезжали поляны для пикников, отдыхающие махали им руками. Никто в машине не отозвался. Спускались все ниже. Было тихо, лишь гравий скрипел под колесами. Лес постепенно редел, деревья были ниже и тоньше, чем наверху, трава у дороги совсем побурела.

Машина достигла широкой площадки, Питер прижался к краю и выключил двигатель.

— Все, — сказал он. — Доставайте.

Никто не двинулся, и Питер рассердился.

— Вы что, не чуете? Надевайте и закрывайте окна.

— Дети, слушайтесь папу, — сказала Грейс, — Он прав. Тим, передай мне мой, отцовский и малышкин.

Тим вытащил из сумки три противогаза и передал их вперед. Остальные он раздал соседям. Все стали оттягивать резинки, чтобы надеть маски.

— Совсем как свиное рыло! — сказала, плача, Джуди. Она прижала маску к лицу и откинула назад волосы, чтобы они не мешали. — Я его ненавижу!

— Перестань реветь, — сказал отец. — У тебя очки запотеют. — Голос Питера звучал глухо, искаженный маской. Он поглядел в зеркало и увидел, что Тим смотрит в окно. — Тим, надень маску Крошке, сколько раз нужно говорить!

— Не стану я надевать эту штуку на него, — упрямо сказал Тим.

— Черт побери! — взорвался отец, но Грейс положила ладонь ему на руку.

— Я сама, — сказала она.

Мать открыла дверцу, вышла из машины, поставила Малышку на дорогу и нагнулась к заднему сиденью. Грудной ребенок начал кричать. Потом рыдания младенца стали глуше. Грейс сказала:

— Тим, нет, ты, Майк, держи ручки Крошке, ему надо привыкнуть.

Она вылезла наружу, подняла маленькое существо в маске и снова села на переднее сиденье.

Дверца захлопнулась, подняли стекла, и машина покатила дальше.

За поворотом деревья были бурыми, а дорогу покрывал толстый слой пыли. Машина миновала дом лесничества, спуск стал более пологим. Впереди дорога тонула во мгле. Мгла становилась все более плотной и с каждым километром желтела. Питер двумя руками крепко держал руль и, не отрываясь, вглядывался в дорогу. Грудной снова закричал, потом заплакали Пиви и Джуди, и машина растворилась в плотном желтом тумане.

⠀⠀

Наблюдатели

Самолет-наблюдатель вырвался на чистый воздух лишь на высоте 3500 футов. Желтоватая облачная пелена внизу казалась бесконечной равниной.

Пилот поправил микрофон на груди.

— Станция, Четвертый на связи. Высота четыре тысячи футов. Видимость отличная.

— Четвертый, вас понял. Через две минуты меняйте курс.

— Есть. До связи.

Наблюдатель, сидевший позади пилота, тронул его за плечо.

— Можно снять респираторы?

— Снимайте.

Они сняли маски, оставив их висеть на ремнях.

— Ни одного разрыва, — послышался голос сзади.

— Все затянуто. Но мы все равно пройдем по маршруту. Поворот через минуту. Проходим Балтимор, курс на запад.

— Порядок, — наблюдатель нажал несколько кнопок на небольшой контрольной панели и посмотрел на экран перед собой. На его лице играли желтые отсветы дисплея.

— Пора.

Самолет повернул, солнце осталось сзади. Оранжевая полоса выхлопных газов протянулась в сторону Бостона. По мере удаления от самолета она расширялась, превращаясь в вытянутое оранжевое облако.

Снимки, сделанные с самолета, передавались по нескольким каналам. Релейная станция в Балтиморе принимала их и тут же ретранслировала в Чикаго. Там информация расшифровывалась компьютером и уже в таком виде появлялась на шести экранах, установленных в зале на верхнем этаже Службы наблюдения. Прохожие с мостовой в желтом мареве не видели верха этого здания, а с сорокового этажа не было видно ни мостовой, ни вершин других небоскребов по соседству.

Два человека следили за монитором, который дублировал изображение с одного из экранов.

— Слушай, Джо, какой смысл это записывать? — наклонился стоявший к тому, что сидел в кресле напротив экрана, на котором видна была бесконечная желтая муть.

— Не знаю. Уже десять