Земля: Начало - Михаил Ран

говорить. Сергей выпил залпом наполненный сосуд, но жидкость казалась тягучей, как масло. Секунда — и он чувствует, что тонет. Где-то глубоко внутри нарастало чувство, что его тело предает его.

— Сергей? С вами всё в порядке? Если вам плохо, мы можем позвать врача. — вежливо поинтересовался его собеседник, немного поправляя воротник сорочки. А в его голове отражалась целая вереница вопросов и сомнений, однако ни один мускул на лице не дрогнул, чтобы не выдать истинных мыслей.

— Нет, нет… — он поднял взгляд и, поймав бесчувственные, внимательные глаза собеседника, вдруг улыбнулся. Широко, неестественно, даже для самого себя. — Мы можем продолжать.

— Что ж, раз вы так говорите, тогда расскажите подробнее о вашей с Маргаритой деятельности. Нам необходимы детали вашей работы.

Шумно вздохнув, наполняя грудь кислородом, и собравшись с мыслями, Сергею не приходило ничего в голову лучше, чем начать свое повествование. К тому же, так или иначе, но сделку он с ними уже заключил. И назад переиграть ничего не выйдет.

Начав свой монолог, парень затронул все. От самого запуска их проекта и до текущих событий. Припоминая каждый значимый для их коллектива момент, стараясь не упустить даже самых мелких подробностей. Ведь от этого зависела его безопасность и благополучие семьи. На каких-то моментах следователь его прерывал, и задавал уточняющие вопросы. Где-то он просил Сергея законспектировать свои показания. А в каких-то ситуациях и вовсе вызывал помощников, чтобы те занялись проверкой информации, которую они получили.

В таком неспешном общении они не заметили, как прошло уже порядка пяти часов. А странности самого парня то появлялись, то исчезали. Он мог переходить с одного тона, на другой. То вскрикнуть, то резко замолчать. А иногда складывалось впечатление, что он вообще где-то не здесь, и разговаривает с кем-то ещё, помимо следователя. Майор не решался его прерывать, что-то внутри говорило о том, что так будет лучше.

— Сергей, скажите, какое место и какую роль, во всем вашем рассказе, и вашем предприятии, играл некто Александр Вишневский? — стоило прервать монолог парня этим именем, как разум его собеседника покинул полностью.

— Александр! Алекс-андр. Александр? — его голос менялся: то растягивал гласные, то обрывал слова с хлёсткостью стеклянных осколков и привкусом безумия. Глаза бешено метались по комнате. Тонкие нити реальности трещали, рвались, спутывались в голове Сергея, как паутина, слипшаяся от крови. Он моргнул, словно пытаясь сосредоточиться, но слова уже сорвались с его языка.

— Мы с ним друзья, с детства. Можно сказать братья. Придумали дело вместе, и реализовывали его вместе. Саша отвечал за всю техническую часть… — но прежде чем он успел закончить, его рот вдруг наполнился металлом — горячим, ржавым вкусом ненависти. Губы дёрнулись, и из глубины вырвалась жуткая, захлёбывающаяся волна крика:

— Тварь! Твари все! Ненавижу!

Кулаки сжались до хруста, ногти впились в ладони, оставляя на коже тонкие красные полосы. Глаза налились влагой, но не от слабости — от ярости, от нестерпимого жара, который разгорался внутри.

Майор, до этого невозмутимый, едва заметно напрягся.

— Кого вы ненавидите, Сергей?

Голова его дёрнулась вправо, будто кто-то невидимый скрутил мышцы шеи.

— Я… — его губы дрожали. — Я не хотел… Это не я… нет… нет, нет, нет! — резкий вдох, судорожный выдох. Тело начало раскачиваться, как сломанный метроном: вперёд-назад, вперёд-назад. Наручники со звоном ударялись о металлический стол, и этот звук, жуткий, леденящий, бил по нервам сильнее любого крика.

— Прекратите это. Умоляю. Остановитесь! — раздался другой голос. Принадлежащий ему, но иной.

Сергей замер, глаза расширились. Он пытался удержаться, сохранить контроль, но внутри бушевала паника — липкая, удушающая, как мокрая ткань, натянутая на лицо.

Голос его метался от хриплого к шёпоту, от спокойствия к безумию, но майор уже понял — пора прекращать допрос, пока не случилось страшное.

— Сергей, думаю, что на этом пока приостановим нашу с вами беседу. Вам явно надо отдохнуть. — медленно закрыв исписанный ежедневник, мужчина убрал ручку.

— Отдохнуть? — губы Сергея исказились в жуткой ухмылке. Он резко дёрнулся, будто хотел вырваться из наручников, но вместо этого со всей силы ударился головой об металлический стол.

— Что вы делаете? — неожиданно привстал мужчина, и оперевшись руками на свой стул, командным голосом прикрикнул. — Охрана, сюда!

На его призыв сразу вбежала четверка однотипных крупных мужчин, которые резво обездвижили Сергея, и запрокинули ему голову вверх, вставляя небольшой пластиковый цилиндр в зубы, дабы подозреваемый не прикусил себе язык.

— Держите его, я за врачом. — выйдя быстрым шагом из комнаты для допроса, майор направился к ближайшему коммуникатору внутренней сети, и авторизовавшись, запросил штатную бригаду медперсонала к его подопечному.

Не прошло и минуты, как он дождался тройку медицинских специалистов около входа в их рабочую зону. И вся группа бегом направилась к необходимой комнате.

Тяжёлая дверь со скрежетом поддалась, и лампы в коридоре дрогнули, отбрасывая на стены длинные тени. Запах в комнате ударил в нос мгновенно — смесь пота, металла и чего-то тёплого, солоноватого, почти медного.

Свет резанул по глазам, выхватывая из полумрака допросной фигуру, скрюченную в углу комнаты. Четверо охранников сомкнулись вокруг молодого мужчины, чьи запястья, закованные в наручники, были исполосованы свежими ссадинами. Его ногти, грязные и сломанные, вонзились в собственные ладони так глубоко, что между пальцев сочилась кровь, капая на холодный серый пол.

Губы парня дрожали, а по подбородку стекала густая алая струйка. В зубах не было пластикового цилиндра, а его лицо дергалось в мимическом танце. То становясь по детски наивным, то оскалившись гримасами ужаса.

— Саша… — имя текло из него, будто проклятие, будто последняя нить, удерживающая его на грани между человеком и зверем.

Глаза — безумные, расширенные — то метались по лицам людей вокруг, то вдруг застывали, устремляясь в пустоту, туда, где не было ни стен, ни времени.

— Саша… — снова, слабее, прерывистее.

Грудь вздымалась неровно, дыхание срывалось на кашель, смешанный с кровавыми брызгами. Он улыбнулся — уголки губ дернулись, но в этой улыбке не было ни радости, ни надежды. Только ужас.

Майор молча шагнул вперёд, окинув взглядом происходящее.

— Чёрт, — выдохнул кто-то из персонала.

А Сергей продолжал повторять это имя, тише, глуше, словно пытался удержаться за него, как за единственную спасительную нить в бездонной тьме.

* * *

— Артём Артёмович? — неловко обратился лейтенант к мужчине, который казалось о чём-то задумался.

— Всё нормально, Гена. К завтрашнему утру мне всю информацию, которая есть у нас на Вишневского. Со всех отделов, пользуйся директивой “восход”.

— Есть! — подобрался лейтенант, и быстрым шагом удалился в сторону выхода.

Присвистнув, мужчина снова посмотрел в недра игровой комнаты, как они называли её между