Последний шанс - Полина Ром

крупными общинами, и внутри общины – семейные кланы. У них нет ограничений по возрасту на брак и на количество жён. Их женщины достаточно бесправны и служат не столько для утех, сколько для работы. Мужчине положено воевать и охотиться, а всё остальное делают женщины. Практически, дикие узаконили рабство по гендерному признаку – ну, это если пользоваться современными нам с тобой понятиями. В пограничных стычках они не столько норовят вырвать земли или что-то другое, сколько угнать побольше рабов. Мужчин тоже берут, но их кастрируют...

Пауза была долгой. Татьяна просто не знала, что сказать, и потому, вздохнув, перевела пока разговор на другое:

– Ты так и не объяснил мне, почему Вера находится в свите этого самого наследника.

– А всё просто, Таня. Оценив возможности Венса и Гены, Вера сообщила, что предпочтёт устроить свою жизнь с наследником.

– Ну… – Татьяна чуть неуверенно пожала плечами. – Они, вроде как, не муж и жена были… – Но всё равно при этом известии она испытала странную неловкость и стыд за девицу, так легко сменившую кавалера на более выгодного. Всё же советское воспитание давало о себе знать, и пусть сейчас Татьяна выглядела молоденькой девушкой, прошлые годы нельзя было списать и забыть.

– В общем-то я тоже думаю, что это их личное дело, и лезть в него не собираюсь, – согласно кивнул Константин. – Я тебе рассказал почти всё, что знал, так что решай.

– Да тут и решать-то особо нечего… – вздохнула Татьяна. – Если всё так, как ты говоришь, то оставаться в герцогстве – самый правильный вариант для нас. Но для этого нужно как-то обустроиться здесь. Ну, дом купить или выменять, или что-то подобное, работу найти и так далее.

– Чтобы придворные не задавали лишних вопросов, герцог сообщил всем, что мы прибыли из окраинного герцогства, из Маргейна.

– А это далеко отсюда?

– Знаешь, местные карты довольно приблизительны… но, по моим прикидкам, более двух тысяч километров.

– Понятно. Особого сообщения между герцогствами нет и быть не может при таких-то расстояниях и отсутствии транспорта, а потому нас и не должны заподозрить.

– Да, Танюша, так всё и есть.

– Кстати, а почему, собственно, я твоя невеста?

– О! Вот это правильный вопрос! Как ты понимаешь, по сравнению с дикими, местные женщины – вольные птицы. У них есть всякие там права наследования и так далее. Но это касается только имущества. Власть и титул женщины наследовать не могут. Ну и потом, как объяснить окружающим, что молодую девушку отпустили в путешествие одну-одинёшеньку? Здесь так не принято, а потому пока – ты моя невеста.

– Пока – ладно, а потом?

Костя засмеялся чуть не до слёз, и Татьяна с удивлением разглядывала собеседника, не понимая причин веселья.

– А потом – как в том анекдоте про Ходжу Насреддина: или ишак сдохнет, или эмир сдохнет, или я помру…

Теперь рассмеялась и она, вспомнив эту историю из детства.

Пусть и не сразу улеглись в голове все сведения, и мир всё ещё казался странным и необычным, хотя кое-какие аналогии у Татьяны уже появились, но после этой вспышки смеха легче стало обоим. Костя крепко потёр ладони одну о другую и, выцепив со стола какую-то плюшку, с удовольствием вгрызся в неё. Татьяна сделала глоток остывшего взвара и задумчиво спросила:

– Я только одного не поняла… Ладно – мы. Это выглядим мы как пубертатные подростки, но по сути-то – давным-давно уже взрослые и опытные люди. А зачем, собственно, герцогу вот этот вот молодняк при дворе? Мужик облечён властью, и наверняка управление таким огромным куском земли и людьми требует кучу усилий. А у него вместо нормальных советников при дворе – чуть ли не детишки.

Дожёвывая плюшку, Костя ухмыльнулся:

– Вот! Вот ровно тот же самый вопрос возник и у меня!

– И что?

– О, его светлость был так любезен, что поделился со мной управленческой мудростью! Этот обычай – собирать детей окрестных дворян при дворе – появился давным-давно. Вроде бы герцог говорил про попытку заговора лет шестьдесят или семьдесят назад. И, что самое интересное, основными заговорщиками были как раз молодые парни – вторые и третьи сыновья. Герцог говорил, что времена были сытные и скучные, вот молодняк и взбесился. Поэтому тогдашний король и ввёл это интересное правило: с шестнадцати лет детишек отрывают от мамкиной юбки и отправляют служить при дворе герцога или короля. Вроде как и некоторые графы побогаче тоже держат такой вот детский сад. Детишек здесь кормят, устраивают им охоты и балы, а также обучают всяким нужным вещам. Девочек – петь, танцевать, занимать гостей, писать стихи и разбираться в тканях, пряностях и благовониях. У мальчиков же некое подобие военного лагеря, всяческие охоты и прочее. А также нечто вроде курсов по агрономии. Родители имеют право оставить при себе только одного – старшего – сына. Наследник обучается управлять землями и разбираться в урожаях и ремёслах. Семьи здесь здоровые – часто по пять-шесть детей бывает. Если всю эту кучу подростков оставить по домам – взбесятся со скуки. Разумеется, никто из них не является ни советником герцога, ни министром. Этим занимаются вполне себе зрелые мужики. А мальчики и девочки потом женятся и, при желании, набирают группу добровольцев, получают от герцогства и родителей немного скота и инструментов и валят осваивать новые земли. Мне кажется – очень разумный подход.

– Какой странный обычай! А дети горожан… Они чем занимаются?

– Ни у горожан, ни у селян нет времени на такие глупости. Там дети работать начинают ещё сызмальства. Кстати, нередко бывает такое, что сын какого-нибудь барона входит в купеческую семью путём брака. Или же дочь бедного дворянина выходит замуж за купца. Как ни странно, такие браки здесь приветствуются. Считается, что это приносит новую кровь дворянскому сословию и новые деньги им же. Конечно, выходя замуж за купца, барышня титул теряет, а вот купеческая дочь – приобретает. И разумеется – внутри дворянских семей морщат благородные носы. Но! Это почти государственная программа – таким семьям герцог оказывает поддержку.

– Ого! Как интересно! Похоже, твой герцог и в самом деле мужик неглупый.

– Наш герцог… – Константин выделил голосом слово «наш».

Наконец Татьяна, отодвинув чашку, задала самый главный для себя вопрос:

– А мы… С нами-то что теперь будет?