Венценосный крэг - Ольга Николаевна Ларионова

Они сидели возле самого перекрестка, все вместе тесной кучкой – Юрг в обнимку с детишками, идолоподобная Паянна, вальяжно раскинувшийся на траве Эрромиорг и почти неотличимые друг от друга Сорк и Дуз. На толстом суку ближайшего раскидистого древа расположились рядком Гуен, Кукушонок, Фируз и Флейж.

– Ма-а-а! – Ю-ю с победным кличем сорвался с отцовских колен и, подпрыгнув, повис на материнской шее.

– Ну где ты так долго? – это уже отец.

– В сказке!

– А в какой?

– А вот в такой!

Она подбросила сына вверх, и он тут же исчез, чтобы едва различимой точечкой – это можно было бы принять за припозднившегося стрижа – появиться под самым низким вечерним облаком. Тройка пернатых стремительно снялась с насеста и пошла на перехват, но мона Сэниа, опередив их, была уже в прохладной вышине, чтобы бережно принять на руки визжащего от восторга сынулю. Она не в первый раз проделывала этот фокус, приводя в ужас как родного отца, так и «приемных родителей» – Гуен и Кукушонка. Застенчивый Фируз никогда своих эмоций не выдавал.

– Да ты с ума сошла! – традиционно завопил перетрусивший папаша, когда они оба очутились на твердой земле. – Если у ребенка отсутствует естественный страх высоты, то в любой момент он может…

– Все это ты мне скажешь, когда мы останемся с тобой наедине, – стоило ей только ступить на землю своего зеленого Джаспера, как к ней тотчас же возвратился царственный тон. – К тому же мы с пеленок приучаем своих детей забывать о такой противоестественной слабости, как страх высоты.

– Вот погоди, набьет он себе шишек, сверзившись со скалы, и это еще в лучшем случае…

– Надеюсь, юный наследник Игуаны достаточно рассудителен и послушен, чтобы подобных ситуаций избегать. Не так ли, мой босоногий принц?

– Не-а!

Честно признаться, она весьма огорчилась бы, если бы ответ был другим. Но пришлось легонечко щелкнуть первенца по носу и спустить на траву:

– Значит, побежишь домой ножками.

– Сэнни, это непедагогично! Он же ответил тебе правду, а ты, выходит, его за это наказываешь? Зачем же воспитывать в нем лицемерие?

– Знал бы ты, муж мой, любовь моя, насколько это необходимо настоящим принцам… – Она обернулась к Фирюзе, которая в силу своего характера неизменно требовала того же, что получал Ю-ю, будь то купание в воздухе или щелчок по носу; Юрг как-то заметил, что ее пронзительное «И я! И я!» определенно напоминает ему крик новорожденного ишачка…

Но Фирюза, надувшись, молчала.

– Да вы что, поссорились? – забеспокоилась Сэнни.

– А папа сказал, что Гиии…рракл! – Ю-ю совсем недавно освоил букву «р», поэтому каждый раз долго к ней готовился, а потом наслаждался ее звучанием, как маленькой победой, даже забывая о том, что он хотел сказать.

– Ну и что там с Гераклом?

– А папа сказал, что он гиии…ррой! А он змеек задушил.

– А они кусачие! Кусачие! Так и надо! – Голосок у Фирюзы был тонюсенький, так и казалось, что невидимая спица пронзает барабанные перепонки.

– А вот и не надо! – Ю-ю, всегда и во всем уступавший младшей подружке, на сей раз, как видно, решил настоять на своем.

Фирюза открыла было свой капризно очерченный ротик, чтобы использовать традиционное оружие – визг на ультразвуковых частотах, но мона Сэниа присела перед ней на корточки и примирительно положила руку на смоляные кудряшки.

– Давай не будем ссориться перед сном, хорошо? А в ближайшие дни кто-нибудь из нас слетает в созвездие Геркулеса и узнает точно, кусачие там змеи или нет. А сейчас – живо по кроваткам!

– Интересно, и кто это полетит? – мрачно пробормотал супруг, до сих пор не успевший сменить гнев на милость.

– Разберемся, когда детишек уложим. Кстати, а где Эзрик?

– Эшка животиком занемог, – подала голос Паянна. – Так утресь царевна-рыбонька решила его матери показать, пусть колдовской муравушкой попользует. Ких с Борбом их двоих и полетели.

Командор выразительно закатил глаза – если только подрастающее поколение, стремительно осваивающее разговорную речь, усвоит ее выражения…

Но принцесса уже ухватила обоих представителей младшего поколения под мышки и исчезла. Сорк, Дуз и Флейж, как и полагается хорошо обученному эскорту, отстали всего на долю секунды. Командор помрачнел: нет, он был не против пешей прогулки до ворот Бирюзового Дола, но предпочел бы любого другого спутника, только не Паянну. Между тем в последнее время ему стало казаться, что она определенно ищет случая поговорить с ним с глазу на глаз. Вот только у него самого такого желания не возникало.

– А ты не хмурься, князь, не ужимничай, – как видно, у кухонной воеводихи на этот счет было другое мнение. – Неладно у тебя с супружницей, так посоветовайся…

– Извини, уважаемая, но это наше личное дело. Исключительно.

– Девка она гордая, – Паянна словно и не слышала его возражений, – сама тебе не признается…

– Ты о чем? – Командор почувствовал, как у него холодеет спина. В странном месте угнездилась ревность!

– Дак о том, что мечется она день-деньской, нераздольно ей на присуженной-то земле, хотя, чаю, конекрыл ейный и на соседние острова дорогу вызнал. Я по первости так размыслила, что ежели построить туточки знатную хоромину, с прежней схожую, угомонится она… Ан нет. Видать, тянет ее к родовому гнезду, на паладинову равнину, а дорога-то заказана.

– Тот замок, который тебе Эрм показывал, вовсе и не «родовое гнездо», а принадлежал ее первому мужу. Мы там жили совсем недолго; так что тут, уважаемая, ты маху дала – никакого «зова сердца», если можно так выразиться, здесь и в помине нет.

Паянна задумчиво шагала, уставясь себе под ноги; шаг ее был широк и размашист, как у мужчины, – когда-то ровняла она его по мужу и сыновьям; но при этом косолапила она по-бабьи, слегка переваливаясь с боку на бок. И похоже, топать по Игуане она намеревалась еще долго…

– Это вить один хрен, за кем тая домина допрежь вас зачислена была, – проговорила она с плохо затаенной горечью, – слюбились вы тама, вот и тянет ее туда, как в омут заговоренный. Это ж для нее, что для меня земляночка-несветелочка, где меня мой воевода охмурил…

Вот ведь и хотел болтливую бабу оборвать, на место поставить, чтоб не лезла не в свое дело, а на последних ее словах все-таки не повернулся язык, смолчал.

– А не слабо тебе, князь, королевский подарок женке своей сделать? – с неожиданной силой проговорила она.

Не слабо! Набралась бабуля от дружинничков. Ну а те, естественно, от него самого.

– Ну предположим… А какой?

– А такой, чтоб вотчину ее законную