Захваченная партнерами - Грейс Гудвин

Но теперь, когда я познала это ощущение забвения и освобождения, передав им контроль, я знала, что буду жаждать его снова и снова. Черт, быть может, я всегда его жаждала. Но до этого момента, до Найала и Андера, я не встретила достойного мужчины, достаточно сильного, сильнее меня–того, кому можно сдаться.

Мои мысли удивили меня, ведь прежде я бы никогда не подчинилась мужчине таким образом. Я хотела дать себе волю и уступить контроль. Хотела знать, что могу доверять им, что они смогут позаботиться обо мне. И что шокировало больше всего, я хотела угодить им обоим, свести с ума, заставить отчаянно желать удовольствий, которые предлагало мое тело. Я хотела быть всем, что им нужно. Всем.

Доктор протянул три длинных черных ленты, и Найал принял их и сжал в кулаке.

–Спасибо.

Доктор занервничал, и мне показалось, что я услышала что-то–глухие удары, как будто по ту сторону стены кто-то боролся. Он проговорил:

–На вашем месте я бы поторопился.

Найал повернулся ко мне и протянул руку Андеру, который взял одну ленту и поднес ее к шее. Найал сделал то же самое, положив третью ленту на стол рядом со мной. Я удивилась, зачем они надели эти черные чокеры, но ленты у меня на глазах поменяли цвет на насыщенный темно-красный и, казалось, вплавились в кожу мужчин так, что стали больше похожи на татуировку, чем на ошейник.

Найал снова взял третью ленту, а Андер помог мне сесть–осторожно, не забывая про штуковину в моей заднице.

–Это для тебя, партнерша.

Я дрожащими пальцами взяла черную ленту.

–Что это?

–Наш брачный ошейник. Он отмечает твою принадлежность нам на период заявления прав. Никакой другой воин не сможет приблизиться к тебе или попытаться украсть тебя у нас. Эти ошейники свяжут нас воедино, в семью.

Я взглянула на кажущуюся безобидной черную полоску в своей руке и осознала, что на самом деле я держала. Это была их версия обручального кольца. Присвоение навсегда. Большая жирная отметка на теле женщины, сообщавшая: занята.

И они даже не спросили меня. Серьезно? Я не была одной из тех девушек, которые ждут большого представления от предложения руки и сердца, но было бы неплохо, чтобы меня хотя бы спросили, согласна ли я. А как же полагающаяся речь, как там ее–«Я люблю тебя и хочу быть с тобой вечно»? После всего того, что они только что со мной сделали, а вернее, позволили доктору сделать со мной, у меня не было настроения принимать еще одну порцию насилия и принуждения. В моей заднице была пробка, потому что им так хотелось и потому что я была достаточно честна с собой насчет собственного желания быть трахнутой ими обоими хотя бы разочек, но это…?

Я сомкнула кулак вокруг ленты и опустила его на колени.

–Нет.

Найал сердито глянул на доктора, который отступил назад, бормоча что-то про поединки и убийства. Я могла бы попытаться разобрать его слова, но была слишком занята, пытаясь вызывающим взглядом приструнить двух огромных властных инопланетян.

–Надевай, сейчас же.

Губы Найала превратились в тонкую полоску, глаза сузились в попытке внушить мне страх и заставить подчиниться.

–Джессика, по Приллонским законам я не могу заставить тебя надеть мой ошейник. Однако, если ты не наденешь его прямо сейчас, ты подвергнешь себя риску.

Я сердито уставилась на него в ответ. Серьезно? Он только что позволил доктору трахнуть меня парочкой дилдо и волшебной сосущей насадкой в стране сексуальных фантазий, а сейчас ожидает, что я соглашусь принять предложение, которого он мне даже не сделал? Я оглядела комнату. Нет. Не видно никаких громадных монстров, готовых сразить меня за отказ от его не-предложения. Только я, мои партнеры и доктор, который уже сделал со мной все, что только возможно. Они не запугают меня и не заставят подчиниться. Не в этом случае.

–Там, откуда я родом, когда мужчина просит женщину,–позволь мне повторить это ключевое здесь слово, просит женщину стать его женой,–он обычно опускается на одно колено и выдает ей чертовски вескую причину принять его предложение.

Найал приподнял бровь, но на этом все и закончилось.

–Надень ошейник.

–Нет.

–Надень ошейник на шею прямо сейчас.

–Попроси как следует, Найал.

Я бросила ему в лицо его же собственные слова и скрестила руки на обнаженной груди. Я больше не смущалась своей наготы и восседала, будто королева перед подданными. В моем теле не было ничего, на что трое мужчин в этой комнате не насмотрелись предостаточно, а моя задница и киска все еще горели и пульсировали после оргазма. Наверняка стол подо мной был скользким и мокрым.

Андер, сидевший рядом, поднялся с места и, не обращая на меня внимания, повернулся туда, где, очевидно, был дверной проем. Серебристые глаза Найала стали черными как угли, но мне было плевать, что он злится. Я тоже злилась.

Сначала его глупый отец отказал мне в транспортировке, потом меня выследил Улей и чуть не убил мой старый наставник. Найал спас мне жизнь, но хитростью заставил меня быть с ними обоими сразу после того, как меня подстрелили. Они забрали меня с моей планеты, привязали, отшлепали, трахнули странным медицинским оборудованием и заставили потерять над собой контроль перед полным незнакомцем. Я проявила гибкость, адаптируясь к ситуации. Я согласилась со всем, что они хотели, вопреки здравому смыслу. И теперь я не собиралась принимать предложение этих неандертальцев, которые не удосужились даже спросить меня!

Я смело отвечала на его взгляд, ожидая, когда он наконец поймет, чего я от него хочу, что мне от него нужно. Его плечи опустились, глаза снова стали серебристыми.

–Чего ты хочешь, Джессика?

Я увидела капитуляцию в его глазах и почти смягчилась. Но черт возьми! Я хотела получить настоящее предложение. После всего, через что они уже заставили меня пройти, я заслужила хотя бы это. Не то что я собиралась сказать «нет». У меня не было дома, не было жизни, к которым я могла бы вернуться. Если бы я вернулась домой,–что, вероятно, уже все равно невозможно,–то была бы мертва меньше чем через неделю.

И еще, как ни больно мне было в этом признаться даже себе, я бы невероятно сильно скучала по этим двум воинам. Мы были знакомы всего несколько часов, но я уже ощущала их своими.

Я смотрела в непонимающие глаза Найала, прикидывая, как бы объяснить ему, чего я хочу, и