Илья Бриз - Караван к Наташке

Многого вспомнить не успел — писк таймера в динамиках шлема доложил о готовности входного отсека к приёму гостей.

«Почему гостей? Отныне мы здесь хозяева!» — подумал подполковник, протягивая руки Сюзанне — она тоже не стала спускаться по выдвинутой трехметровой лесенке и прыгнула. Аккуратно поймал девушку, спружинив мышцами ног. Несмотря на низкое тяготение — всего одна пятая от земной силы тяжести — масса капитана Мартинес в пустотном комбинезоне только немногим не дотягивала до шестидесяти килограммов. А то, что масса и вес, это две большие разницы, курсанты лётных училищ начинали понимать сразу, оказавшись в невесомости.

Через несколько минут они уже сидели в креслах перед консолью расконсервации базы. Было ещё относительно прохладно, но воздух для дыхания уже вполне годился. Павел расстегнул шлем, откинул его на спину на манер гюйса [16] древних моряков и, стянув перчатки, сверяясь со своим планшетом, начал работу. Девушка посмотрела на него и тоже разгерметизировала комбинезон. А потом вдруг спросила:

— Кстати, а почему Наташка?

— Её так назвал пилот из отдела Дальнего поиска, который нашёл эту планету. В честь своей невесты назвал. Любил очень девчонку и захотел прославить. А она, стерва, его не дождалась — за какого‑то майора–интенданта выскочила, пока летеха великую пустоту штурмовал. В те годы — примерно через полсотни лет после создания гипердвигателей — прыжки на такую дальность были ещё очень опасным делом. Риск полётов просто зашкаливал. В Дальний поиск набирали исключительно добровольцев. Зато всего лишь лейтенант сразу после училища звездолёт под своё командование получал. То, что экипаж корабля состоял только из одного пилота, он же командир — это уже другой вопрос, — хмыкнул подполковник. — А тут ещё эта аномалия хренова, из‑за которой затем все и закрутилось. Как парень потом в Солнечную вернулся — совершенно не понятно. Вероятно, к везению нехилая доля умения и таланта приложилась.

— Да, — согласилась Сюзанна, — в такую даль и в одиночестве. Как с ума не сошёл? — задала риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, спросила: — Скоро ещё?

— Уже, — улыбнулся подполковник, продолжая работать, — я только что скинул все файлы проекта на твой планшет.

Девушка немедленно уткнулась в экран. Наконец‑то она узнает все!

— Они нарушили все писаные и неписаные законы Солнечной, — ужаснулась Сюзанна всего через несколько минут. — Это никак не косметическое вмешательство в геном человека, как утверждал на базе Макнамара.

— Чего там? — коротко поинтересовался Павел, не отрываясь от консоли управления лунной базой. Пальцы подполковника метались по сенсорам с привычной быстротой. Время у них было, но ему хотелось быстрее разобраться с положением дел на планете — картинка с орбиты была недостаточно информативной. Возможности «Волкодава» для наземной разведки были слишком низкими — все‑таки это боевой корабль для глубокого космоса, а не исследовательское судно. Требовалось, прежде чем основывать рабочие базы на поверхности, развернуть многочисленные стационарные сканеры на луне этой планеты и, хотя бы парочку, на низкой орбите.

— Много чего, — Сюзанна лихорадочно перелистывала страницы на экране планшета, схватывая только самое основное. — Увеличили длительность жизни — минимум двести, двести пятьдесят лет без процедур омолаживания. При этом старость, как таковая, почти отсутствует. Человек будет чувствовать относительную молодость, да и быть, по сути, молодым почти до полного исчерпания ресурсов организма. Резко усилили регенеративные способности, вплоть до отращивания конечностей при травматических ампутациях. О сверхбыстром восстановлении повреждённых внутренних органов можно не говорить. Очень серьёзно усилена иммунная система, заметно подстегнут метаболизм с соответствующим ускорением прохождения сигналов по нервам, — девушка вдруг прекратила листать страницы и внимательно вчиталась.

— Чего замолчала? — спросил Павел, продолжая выводить лунную базу из режима глубокой консервации.

— Подожди, — отмахнулась Сюзанна, — думаешь так просто в этой терминологии разобраться? Я ведь все‑таки по основной специализации не генный инженер, а обычный космический медик.

— Обычный? — хмыкнул пилот. — Ну–ну, — он ещё что‑то переключил, вгляделся в строчки на центральном мониторе и, удовлетворённо кивнув, откинулся на спинку кресла. — Через полчаса банк памяти, на котором они вели все записи по проекту, полностью разморозится. Посмотрим, что яйцеголовые успели наваять на планете. Жилые и лабораторные помещения будут готовы только через два дня. Можно быстрее, но боюсь слишком сильно греть — великоваты напряжения в камне. Как бы трескаться не начал. Это же природный материал, а не пластобетон. Поживём пока в «Волкодаве» — столько терпели, ещё немного подождём. Так что там у тебя?

— По–моему они слишком уж перестарались. Даже в мозг залезли, формируя большую восприимчивость к ментополям. Конечно, очень многое будет зависеть от индивидуальных талантов, но, в принципе, память и интеллектуальный потенциал в среднем будут несколько повыше, чем у людей с Земли.

— Ну, вот этого как раз следовало ожидать, — немедленно откликнулся подполковник, сам начиная разбираться в уже доступных документах, — иначе какой смысл было этот проект затевать? Одним пушечным мясом войну не выиграть. А вообще‑то это человек будет, или нечто с нами не совместимое?

— В принципе — хомосапиенс. Приведённые расчёты показывают, что вполне возможны общие дети. Причём как в случае, когда отцом будет модифицированный мужчина, а матерью обычная женщина, так и наоборот. Но в обоих случаях ребёнок будет модификантом — новые гены все как один доминантны.

— Большая сила, значительно увеличенный срок жизни, практически полное отсутствие инфекционных болезней при мощной иммунной системе и широкий канал ментосвязи — этакий супер. Мне нравится, — высказался Павел, делая вид, будто впервые слышит о возможностях новой человеческой расы. — Главное теперь — успеть.

— Три тысячи лет, — махнула рукой девушка, по–прежнему не отрываясь от планшета, — и геометрическая прогрессия. Успеем. Задача ведь стоит набрать достаточное количество населения. По расчёту «Генетик компании» — два, два с половиной тысячелетия гарантированно хватает.

— Если не ошибаюсь, история человечества насчитывает минимум сорок пять тысяч лет, — парировал Затонов. — И они может быть ещё меж собой воевать будут. Вспомни летописи Земли до выхода в глубокий космос — сплошные войны. Даже когда ядерное оружие создали, многочисленные региональные конфликты не прекратились.

— Здесь все‑таки будет немного проще — одна религия, одна нация и общий для всей планеты язык. Хотя внешний вид будет в определённой степени варьироваться — радиоактивный фон все‑таки слишком высокий.

— В двухголовых уродцев не выродятся? — схохмил пилот.

— Нет, — отмахнулась Сюзанна, — во–первых, в их организме предусмотрены очень эффективные органы для немедленного выведения всего, что хоть немного фонит. Кстати, они будут способны видеть радиоактивное излучение — над глазами тоже хорошо поработали.

— Довольно ценная для космонавта способность, — согласился Затонов.

— Ну и в геноме специальный механизм сравнения предусмотрен, — продолжила девушка, — не соответствует плод материнскому прототипу — немедленное его отторжение. Макнамара об этом ещё на базе при инструктаже говорил. Теперь понятно, почему он тогда меня к этим документам не подпускал.

— Шум бы подняла из‑за нарушения законов? — скорее констатировал, чем спросил подполковник.

Сюзанна только молча кивнула, не отрываясь от планшета. Павел тоже плотнее занялся документами — в конце концов, от того как они вдвоём справятся, зависит успех проекта, и, по сути, выживание человечества в галактике, как таковое. Теперь основное — удастся ли при этом сорвать чудовищные планы корпораций и командования?

Иногда подполковник с любопытством заглядывал в планшет девушки. Страницы с текстом, графиками и многочисленными формулами на экране менялись довольно быстро. Одни Сюзанна просматривала по диагонали, на других задерживалась не намного дольше. Затонов заметил, как она вдруг вернулась на пару изображений назад и внимательно вчиталась. Потом удивлённо присвистнула.

— Чего ещё? — поинтересовался Павел.

— Кости, — односложно ответила Сюзанна, не отрываясь от планшета.

— Что кости? — не понял пилот.

Она оторвалась от экрана, чуть затуманенным взглядом посмотрела на подполковника и только потом начала объяснять:

— Изменена структура и состав костной ткани. Начиная примерно с трехлетнего возраста, дети очень будут любить металлосодержащие продукты. Знаешь, почему надкушенные яблоки на воздухе темнеют?