Отметчик и разносчица - Александр Ермаков

храмах по твою душу. С тобой генштаб и ставка махапских войск, с тобой и моя команда профессиональных разведчиков-аналитиков. С тобой Пицкразоц – президент нашей Галактики Парадигма. Наберись терпения и выдержки. Не унывай. Конец связи.

В голове стало тихо. Марк ликовал. Весь организм наполнился какой-то неописуемой немыслимой радостью. Он поверил, поверил каждому слову. Желание верить мгновенно подавило скепсис и подозрительность. Марк почувствовал прилив сил. Усталость, как рукой, сняло. Расхотелось спать. Он лежал в темноте с закрытыми глазами и улыбался. Через несколько минут в хорошем расположении духа он отключился от внешнего мира и захрапел.

4

Несмотря на поздний час, женщины коменданта не спали, вспоминая похороны старшей жены. Молмутские львицы сидели у камина в холле семейного корпуса и воровато шептались. Только Лодрия не принимала участие в разговоре. Она молча курила и листала, взятый из библиотеки, толковый вайвайский словарь.

- Ну, за упокой. Помянем старшенькую, - Аквая ухмыльнулась и, взяв со стеклянного столика бокал с вином, потянулась к Лодрии.

Начитанная лингвистка оторвалась от словаря и тоже взяла бокал:

- Вообще-то, не чокаясь.

- Да ладно тебе. Я даже рада, что эта дура сдохла, эта хитрая лисица. Больше не будет шпионить, - банщица брезгливо плюнула в камин и залпом осушила бокал.

Остальные жёны последовали ее примеру. Только Лодрия сделала маленький глоток, отставила вино и углубилась в чтение.

Банщица перевела плутоватый охмелевший взгляд на Глупинду:

- Точи ногти, голубушка. Чует мое сердце, что эта белобрысая молодуха, разносчица с перевалки, – любовница нашего похотливого муженька. Как бы он эту овцу женой не назначил. Вакансия имеется.

- Я ей всю рожу расковыряю - Глупинда показала длинные ногти, окрашенные чёрным лаком – вот этими кинжалами, если будет не по делу права качать, - злая молмутка взяла из вазы ягоду крыжовника и закинула в рот.

- Может, мы подружимся, - вставила Мрася и отыскала на подносе пирожное, похожее на бешенный огурец – такое же зелёное и круглое, утыканное шипами, как подводная бомба из морских глубин.

- Подружимся, говоришь? – отозвалась Саланта. – Да мы сразу отойдём на второй план. Лютая ненависть и слепая ревность начнут раздувать наши ноздри. Опять возьмёмся за старое – начнём вредить сопернице. Это мы умеем.

- Мы уже сон потеряли, - поддержала подругу Аквая.

- Подружитесь! – вдруг раздался властный и убедительный бас многоженца. Он стоял посреди центральной анфилады зала в домашнем халате с сигаретой в зубах и улыбался.

Жёны вздрогнули и одновременно посмотрели на мужа. Кормилец не спеша обошёл посиделки и остановился у камина. Он засмотрелся на пылающие дрова и, не отрывая взгляда от пламени, продолжил:

- Она вам понравится. Разносчица заменит вам Суклу. Можете так ее и называть. Силком или по доброй воле, но вам придётся принять ее в свой круг, в нашу большую семью. Предчувствия вас не обманули - я решил жениться. Ну, что рты поразевали? Давно на свадьбе не выкаблучивались? Я закачу шикарную пирушку, каких свет не видывал! Но я и про вас не забыл. Будет вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Будет вам сюрприз один на всех. Но какой! – Плеширей отвернул голову от огня и положил тяжёлый гипнотический взгляд удава на банщицу. – Ты первая начнёшь визжать от радости, как недорезанный поросёнок. Ребёнок, которого вы видели с разносчицей – это мой сын, а, значит, и ваш. Искупайте его в материнской любви и ласке. Это приказ! Всё понятно? Не дай бог он хоть раз пожалуется мне на кого-нибудь из вас. Будет больно и душе, и телу. А сейчас все за мной! – Плеширей, шаркая тапочками, направился по ступенькам на верхние этажи.

Жёны взволнованно засуетились. Они прекрасно знали, что значит – «все за мной». В их супружеской жизни так бывало не раз. Сердца радостно забились –

этой ночью муж будет спать сразу со всеми! И жаркой оргии не избежать. Давно они не слышали этой команды. Проклятые походы, чёртовы перевалки, долбанное сопротивление, затяжные военные советы, дурное настроение, усталость и мигрени мужа – всё это испортило их семейную жизнь. Может, поэтому они и ревнуют кормильца к новой разносчице? Молмуткам просто не хватало мужа. Им не хватало ласки, внимания и элементарного секса. Своим «все за мной» Плеширей вновь нажал в женских сердцах потайную кнопку, и животный магнетизм вырвался из глубин подсознания, внезапным горячим гейзером ударил в мозги молмутских львиц.

Жёны быстро собирались. Они суетливо крутились вокруг столика, толкались, хватали косметички, вино и закуску, искали свои тапочки, надевали домашние халаты.

- Не той стороной, дура.

- Вижу. Вино возьми, кошёлка старая.

- Это моя тапка.

- А где моя?

- Ладно, шевели батонами, потом найдёшь.

- Что за сюрприз один на всех?

- Чёрт его знает. Только не вздумай у него спрашивать. Не нарывайся.

- Сигареты взяли?

- Лодрия, живее.

Жёны выстроились по возрастному ранжиру и поспешили за мужем. Последней шла Глупинда. Одной рукой она держала поднос с пирожными, а другой поправляла причёску. Охрана на этаже при виде привилегированных особ сразу вскидывала руки в партийном приветствии и щёлкала каблуками.

Вот и спальня Плеширея. Открылась дверь, и женщины осторожно просочились в полумрак комнаты. Муж лежал на спине совершенно голый в позе звезды с закрытыми глазами. Широченная кровать отливала красным. Тускло горели бра, наполняя спальню интимным комфортом.

Жёны переглянулись и радостно улыбнулись друг другу. В глазах молмутских женщин бенгальскими свечками заискрили необузданное ликование и сильное возбуждение. На тёплые полы полетели лифчики, трусики и халаты. Жёны выстроились в шеренгу и замерли, любуясь татуированным мускулистым телом супруга. Аквая не отрывала глаз от детородного органа. На левом бедре она узнала татуировку собственного изготовления – чёрного паука с жёлтыми глазами, раскинувшего длинные конечности во все стороны. Не поворачивая головы, банщица шепнула:

- Не могу поверить. Ущипните меня. Я его сейчас съем.

Но ей никто не ответил. Женщины продолжали молча стоять, пускать искры из глаз и вспоминать премудрости сексуальных утех.

Наконец