Черный ксеноархеолог - Юрий Валерьевич Максимов

«Я ничем не помогу ему, если погибну, как те таэды. Надо действительно передать дело Спецконтролю. Или Космофлоту. Они смогут найти решение, у них ученые, технологии, огромные ресурсы и так далее. А меня никто в принципе не готовил к штурму оборонительной системы».

«У нас был уговор. Ты посетишь мою планету».

– Этот уговор был, когда я думал, что ты настоящий пришелец. Уговоры с воображаемой личностью, знаешь ли…

Моя правая рука вдруг ударила меня по лицу, а внутри вспыхнула ярость. Чужая ярость.

«ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ОБМАНУТЬ МЕНЯ, ЧЕЛОВЕК! Если ты решил оставить своего друга без спасения – дело твое. Но нарушать уговор со мной даже не пытайся! Я могу захватить твое тело прямо сейчас!»

Это было… мощно. Не знаю, что он сделал, но казалось, будто весь мир кричит на меня. Я нервно сглотнул, прежде чем ответить:

– Ладно, не кипятись. Полетим на твою планету… эту планету. Я не прочь познакомиться с новой цивилизацией, если там нет опасности.

В тот момент мне было страшно оставаться наедине со своим безумием. Гемелл разозлился не на шутку. Я поспешил в лабораторию, где уже была Лира, вернувшаяся после полевой работы.

– Вижу, вы зря времени не теряли, – произнес я с вымученной улыбкой.

Все помещение оказалось заполнено маленькими белыми контейнерами, в каждом из которых был насыпан грунт и высажено то или иное местное растение. Не помню, чтобы госпожа Недич спрашивала у меня разрешение на это.

Но какая же она была счастливая! Мое сердце дрогнуло, когда Лира улыбнулась при виде меня и начала взахлеб рассказывать про каждый образец. Впервые за два дня я почувствовал, что мне стало легко, пока смотрел на нее. Грелся в лучах ее исследовательского счастья. И немножко отогрелся. Думаю, Герби ошибся – никакая она не социопатка. Просто очень увлечена наукой.

Украдкой я любовался Лирой. Совершенный точеный профиль, сосредоточенное выражение лица и восторженный блеск в глазах… Все-таки хорошо, что она полетела. Вид Рагнара Олссона совершенно точно не оказывал бы на меня такого воздействия.

Надеюсь, читатели простят меня за то, что я не описываю флору Фомальгаута-2. Конечно, тут все отличалось от привычных нам растений Федерации. Даже я, не будучи ксенобиологом, это замечал. Но из-за упомянутых выше потрясений мне было совершенно не до флоры. А вот если бы Лира писала эту книгу, то, уверен, большая ее часть состояла бы из дотошного описания всего того, что произрастало в районе посадки «Отчаянного».

– А как у вас продвигается? – спросила она. – Те записи оказались полезны?

– Не особо. Мы в тупике.

– Я бы хотела помочь, но совершенно ничего не смыслю в преодолении автоматических оборонных систем. – Девушка очаровательно улыбнулась. – Надеюсь, память того существа, которая осталась у вас, поможет.

Затем она повернулась к ближайшему контейнеру и продолжила изучать его, как будто меня больше не было в помещении.

Я вздохнул. Может быть, все-таки социопатка.

Долго не удавалось заснуть. Тьма обступала меня, пока я ворочался с боку на бок. Мысли и воспоминания лезли в голову, наслаиваясь друг на друга. Кувшин с ярко-оранжевой жидкостью на покрытом солнечными пятнами столе… Таэды, смело отправляющиеся на смерть… Выглядел ли мой отец так же, когда решил пожертвовать собой ради спасения подчиненных во время аварии? Офицер и священник сказали нам в тот день, что он погиб как герой. Помню, как дрожали мамины руки, когда она принимала красную бархатную коробочку с посмертным орденом. Помню, как смотрел на этих двоих – одного в белом кителе, а другого в черной рясе – и чувствовал, как ненависть закипает во мне. В тот момент я перестал восхищаться Космофлотом и перестал верить в Бога.

Был ли я обижен? Да, на весь мир!

Хотел ли я наказать Бога своим неверием? Отомстить Ему? Не знаю. Уж как-то слишком глупо звучит. Совершенно точно я не думал в таких выражениях. Просто не мог быть прежним. Смерть отца разрушила во мне слишком многое.

Конечно, я знал, что все люди смертны. И мой отец тоже. Но все произошло так внезапно. Если бы Бог хотя бы намекнул на то, что нас ждет… Некоторые говорят, что видят накануне тревожные сны, что-то предчувствуют, получают некие знаки. А у меня не было ничего – вот сейчас я веселый парень, читающий книжку на балконе и пьющий апельсиновый сок, а в следующий миг земля уходит у меня из-под ног… Все случилось очень резко и слишком больно.

Что, если я увидел бы какой-то сон накануне? Что, если бы священник не пришел тогда? Или пришел другой священник? Или этот священник сказал бы другие слова? А может быть, дело вовсе не в священнике. Будь моя вера настоящей, она бы не рассыпалась от первого удара. Мама вот не перестала быть верующей…

Но даже если Гемелл и прав о психологических основаниях моего неверия, это еще не доказывает, что Бог есть.

В тот год я долго горевал, пока не влюбился в Ванду. Она вернула меня к жизни. И в этой новой жизни я обнаружил, что вера в Бога мне, в общем-то, и не нужна. Ни в чем из того, что со мной происходило. Пока я не оказался перед лицом катастрофы в бункере Хозяев… Тогда я был в отчаянии, любой бы на моем месте помолился. А то, что удалось избежать катастрофы, ничего не доказывает. Это сделал Герби, а не Бог. Не произошло никакого чуда.

Просто повезло.

День сто сорок второй

Проснулся я в хорошем расположении духа. Решение свалить с Фомальгаута как можно скорее окончательно созрело во мне. Тут, конечно, интересно, но пора возвращаться к нормальной жизни. К изучению уже умерших цивилизаций. Безопасных. Как улетим отсюда, осмотрим на обратном пути астероиды пояса Дагона. Поищем руины. Вот это по мне. А бросаться на плазменную пушку – нет уж, спасибо. Я свою жизнь не на помойке нашел.

Нажав кнопку вызова на коммуникаторе, я спросил:

– Герби, ты смог найти вариант доступа к объекту? Может быть, какие-то новые данные помогли?

– Нет. Однако здесь кое-что произошло рядом с «Отчаянным».

Я пошел в рубку с дурными предчувствиями, и они оправдались. На огромном экране было хорошо видно большое металлическое устройство, появившееся справа от корабля. Подле него чем-то занимались трое таэдов-воинов.

– Это еще что за хрень?

– Похоже на орудие. Судя по тому, что ствол обращен под углом вверх, зенитное.

– И здесь тоже солдаты! Зачем их прислали?

Я заметил еще двоих,