«Давай полетим к звездам!» - Чебаненко Сергей

- Между прочим, после окончания беседы я спросил у Глуховцева, что это за странная подпись на портрете Гагарова.

- И что он ответил?

- Он мельком взглянул на портрет и пожал плечами: “Подпись как подпись”. Я не стал приставать с расспросами. Да и чтобы я у него еще спросил?

- Это точно. Расписывался ведь Гагаров, а не Глуховцев.

- Но это еще не все. Попрощавшись с Глуховцевым, я пошел к выходу из зала. И нос к носу столкнулся с Лешкой Банниковым. Он учился со мной в одной школе, жил в соседнем дворе. А после школы поступил в Бауманку. Теперь работает на фирме Глуховцева инженером. Постояли, поговорили, вспомнили общих знакомых. Уже собирались разойтись, а я возьми и спроси: “Алексей, а вот этот портрет Гагарова здесь давно висит?” И показываю на тот самый гагаровский портрет на стене зала. Лешка бросил взгляд на стену, потом как-то странно на меня взглянул и говорит: “А ты все такой же шутник, Март”. Повернулся и пошел. Как будто даже обиделся. Знаешь, у меня сложилось впечатление, что Лешка никакого портрета Гагарова на стене не увидел. Странно, правда?

Инга некоторое время изучающе смотрит на меня, а потом спрашивает:

- Слушай, Луганцев, а ты не того? - Она вертит пальчиком у виска. - Ты уверен, что все эти портреты тебе не привиделись?

- Я не сумасшедший, Солнышко. Я видел портреты Гагарова и эту странную подпись так же ясно, как сейчас вижу тебя.

- Интересно, интересно... - Инга морщит лоб. - Март, а с кем у тебя следующее интервью?

- С профессором Бушуниным, главным конструктором корабля “Знамя”. Между прочим, интервью на Байконуре. Придется на пару дней слетать в нашу космическую гавань.

- Я дам тебе свой фотоаппарат, - сообщает Инга. - Если где-то увидишь портрет Гагарова со странной подписью, сделаешь пару кадров.

- Если будет возможность фотографировать, - замечаю я. - Секретность еще никто не отменял.

- А во-вторых, - продолжает Инга, не заметив моего возражения, - нам нужно под любым предлогом встретиться с Гагаровым. И спросить: где, когда и почему он так подписывал свои портреты.

- Миссис Шерлок Холмс железной хваткой взялась за дело, - обнимаю ее за плечи. - Можно один поцелуйчик? Хотя бы в щечку...

- Ну, разве что в щечку... - говорит она рассеяно и вдруг резко отстраняется:

- Март, а ты знаешь, что могут означать эти волны после начальной подписи “Гагар”?

- Что?

- Буквы, конечно, - фыркает Инга. - Как “О” и “В” в подписи “Гагаров”. Только в нашем случае они могут означать...

Она задумается на мгновение, а потом говорит:

- Это могут быть, например, буквы “И” и “Н”.

Инга, чуть помедлив, осторожно, - словно пробуя получившееся слово на вкус, произносит:

- Га-га-рин... Гагарин...

Алексей Леонтьев и все, все, все - 4

“ЗДРАВСТВУЙ, ТЕТУШКА СЕЛЕНА!”

На пятые сутки космического полета связка “Знамя-5”-“Лунник-5” достигла окрестностей Луны. Теперь нам предстояло выйти на круговую орбиту и стать спутником Селены.

Теоретически маневр по выходу космического корабля на окололунную орбиту не сложен: нужно развернуть корабль кормой вперед по направлению полета и на пару-другую минут включить двигатель. И все, летай вокруг Луны, сколько хочешь.

Но на практике маневрирование - очень рискованная операция. Если двигатель ракетного блока “Д”, которому программой полета предписано затормозить комплекс, отработает слишком мало времени, то “Знамя” и “Лунник” уйдут на очень вытянутую эллиптическую орбиту вокруг Луны, сначала приближаясь к ней, а затем удаляясь. Высадка на лунную поверхность будет сорвана. Мы станем пленниками космоса. И еще большой вопрос: хватит ли у нас топлива, чтобы вырваться из плена и вернуться домой.

Если же ракетный двигатель не удастся вовремя выключить, и он проработает очень долго, то комплекс затормозится настолько сильно, что вместо выхода на окололунную орбиту шмякнется на поверхность Луны. “Знамя” и “Лунник” врежутся в лунную поверхность с огромной скоростью, породив на Луне еще один метеоритный кратер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сложность еще и в том, что включение двигателя блока “Д” выполняется над обратной стороной Луны, когда связь с Землей невозможна - Луна “затеняет” собой корабль. Конечно, автоматическая станция “Луна-30”, которая уже несколько месяцев вертится вокруг Селены, могла бы стать ретранслятором радио- и телесигналов, но буквально за день до нашего старта руководители полета решили использовать ее только для обеспечения связи во время посадки “Лунника” на Луну. Высадка космонавта на Луну и старт с нее считалась операциями на порядок более сложными, чем окололунное торможение, и космического робота решили поберечь для решения более весомых задач. Мол, хватит корабельной автоматики. Да и Леонтьев с Макариным - опытные космонавты, сами управятся.

Наземный Центр управления полетом рассчитал время и оптимальные координаты для запуска двигателя ракетного блока “Д”. Результаты расчетов передали нам. Баллистические службы на Земле вычислили момент, когда ракетно-космический комплекс должен появиться из-за лунной “спины” после торможения. Если все пройдет по плану, то полученный из космоса радиосигнал будет означать, что маневр выполнен, “Знамя” и “Лунник” перешли на окололунную орбиту. Если же нет... Наши останки и обломки космических кораблей будут искать где-то среди лунных катеров на невидимой с Земли стороне Луны.

В два часа пополудни 27 октября на связь с нами вышел Владимир Шаталин.

- Ребята, - сказал он, - вам сейчас нужно выполнить совсем небольшой маневрик...

- Да, да, - я засмеялся в ответ. - Спасибо, что напомнил, Володя. А то мы совсем о нем забыли!

- Я так вообще еще толком не проснулся, - Макарин громко зевнул.

- Надо было дать тебе с собой будильник, - поддержал шутку Шаталин. - Начнем работу?

- Мы готовы.

- Данные на борт переданы. Двигатель блока “Д” готов к включению.

Олег прошелся внимательным взглядом по светящимся огонькам бортовой индикации на пульте и сказал:

- Подтверждаю готовность, “Заря”. Все в норме.

- До расчетного момента потери связи с вами примерно одна минута, - сообщил Шаталин.

- Поняли, Володя, - подтвердил я, - осталась одна минута до нашего ухода за Луну.

- Все будет хорошо, - немного напряженно произнес Шаталин.

- Нисколько не сомневаюсь, - сказал я ободряюще. - Все у нас получится.

- Вы там, на Земле, особенно не волнуйтесь, - успокоил Макарин. Он тоже уловил беспокойство в голосе Володьки. -Ждите наших позывных с другой стороны лунного глобуса...

- Вот и замечательно, а мы пока перекурим, - вклинился в разговор дублер Олега Вовик Бугрин. - Да и перекусить бы не мешало. Я с утра ничего не ел.

Космический комплекс начал огибать Луну, и голоса Шаталина и Бугрина сначала стали постепенно тонуть в усиливающихся радиопомехах, а потом и вовсе пропали.

- Ну-с, товарищ бортинженер, - я повернулся к Олегу, -начинаем работу!

...Когда на пульте загорелось табло “Двигатель включен”, мы еще несколько томительно долгих секунд ничего не чувствовали и по-прежнему неподвижно сидели в креслах-ложементах, вслушиваясь в тишину.

- Ну, и... - шепотом произнес Олег. - Приехали мы, Лешка, да?

- Не каркай, - осадил я и кивнул в сторону пульта с индикацией:

- Пока ничего не ясно. Табло горит, а двигатель молчит.

И тут корабль слегка вздрогнул, словно испуганно встрепенулся после сна. Дернулся еще раз, уже сильнее. Мы почувствовали нарастающую вибрацию, а потом из-за спины донесся приглушенный рокот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Я думаю, что это все-таки не лунный гром, - побелевшие от волнения губы Олега сложились в улыбку.

- Заработал наш моторчик, Олежка! - я показал большой палец.

Поток горячего газа рвался из сопла ракетного блока “Д” позади ракетно-космического комплекса, постепенно рассеиваясь в пространстве. Длинный факел огня был похож на светящийся оранжево-малиновый клинок, который острием вонзился в черное тело космоса.