Жестокий космос (СИ) - Быченин Александр Павлович

Дикий подтянулся к стволу и устроился в более устойчивой позиции, про себя испустив тяжкий вздох: похоже, его охотничий поход затягивается. Возвращаться в Племя, не изучив обнаруженный феномен, он не имеет права. По той простой причине, что и без того крайне заманчивый трофей только что на его глазах вырос ещё на ранг, до статуса элитного. А на это однозначно стоило потратить время…

Глава 1

Территория: зона влияния Колониального содружества

Сектор: Приграничье

Система: где-то в открытом космосе

Статус: борт МДК «Давид Ливингстон»

Дата: 7 апреля 2084 года

Помещение, открывшееся взгляду, можно было смело назвать братской могилой: всюду, куда хватало глаз, валялись трупы в разных стадиях «разобранности» — от относительно свежих, а потому целых, до старательно расчленённых и разбросанных где и как попало. Хорошо хоть, ноктовизор особых подробностей не показывал — так, контуры да разноцветные сигнатуры, по которым можно лишь приблизительно судить о состоянии останков. А вот когда оные попадали в луч нашлемного фонаря, либо мелькали в световом пятне фонаря подствольного, мне едва удавалось сдерживать рвотные позывы. Многое я повидал за годы активной карьеры, но чтобы такое! Трупы… ещё трупы… фрагменты трупов… оторванные конечности… хоть фонари вырубай, право слово! А ведь они ещё и разнокалиберные, в смысле, тут, в этом здоровенном подвале, собрались и стар и млад. Ну, перед тем, как… стряслось, в общем. И, как назло, связь вырубилась! Она вообще в этих развалинах работала с пятого на десятое, а в подземелье и вовсе приказала долго жить. И это, доложу я вам, ни разу не нормально! Ровно так же ненормально, как и соваться во всякие сомнительные места в одиночку. Как я вообще тут оказался⁈ И почему вместо привычного «калаша» у меня в руках малокалиберная скаутская пукалка⁈ Из неё только мурашей дробью отстреливать! Уж лучше бы огнемёт… кстати, а перчатки где? Ф-фух, хоть шлем на месте! Но это я уже загнул — если бы шлема не оказалось, как бы я ноктовизор включил? Да и фонарик налобный, опять же… м-мать! На что это я наступил?..

Чуть пригнув голову, я навёл луч на неожиданную помеху, и в очередной раз едва не опорожнил желудок прямо в шлем: бронированный ботинок уткнулся носком в… пожалуй, это всё-таки рука, оторванная в локтевом суставе. Но узнаётся с трудом, исключительно по конфигурации костей. А вот всё остальное превратилось в невнятную буро-розовую слизь с вкраплениями чего-то белёсого… опарыши, что ли? Да чтоб тебя! Дыши глубоко и часто, Никитос! Это всего лишь стандартная работа. Пришёл, увидел, порешал. Опционально — устранил. Ну, или сам смотался, если устранить не получается. И, похоже, самое время реализовать именно эту часть плана. Что-то не нравится мне зловещая тишина, нарушаемая лишь каким-то еле слышимым писком… а ещё шуршанием… прямо над головой! Да ладно! Здесь свод добрых метров десять высотой, что там можно услышать⁈ В смысле, если кто-то на потолке шхерится. Ну-ка, что тут у нас?

На сей раз я не просто задрал голову, чтобы осветить потенциальную опасность нашлемным фонариком, но ещё и сопроводил этот жест движением дробовика, благо у того фонарь прекрасно заменял прицельные приспособления, особенно если огневой контакт предстоит накоротке, как сейчас. И, едва зафиксировав глазом стремительно падающий откуда-то сверху сгусток тьмы с клубком не то суставчатых лап, не то щупалец, рефлекторно нажал на спуск, всадив в неведомую тварь полновесный дробовой сноп. Монстра разнесло в клочья, но порадоваться этому я не успел — прямо перед тем, как я на автомате поразил цель, она успела атаковать сама, исторгнув из вывернувшегося наизнанку… не знаю, желудка, наверное? — смачный шлепок белёсой слизи. Мало того, что дробь через неё прошла, как горячий нож сквозь масло, и шлепок противоестественным образом раскрылся в полёте «ромашкой», вместо того, чтобы собраться в нормальную, пусть и здоровенную, каплю, так он ещё и опутал меня с ног до головы. Совсем как ловчая сеть у наших «тяжей», но с ключевым отличием: ячейки… пожалуй, паутины (вот она, разгадка!), были заполнены страшно едкой субстанцией, которая незамедлительно принялась растворять всё подряд — броню, дробовик, снарягу, шлем… и в первую очередь голые кисти рук. Те почти мгновенно превратились в покрытые той самой буро-розовой жижей костяки, породив волну дичайшей боли. Заорав больше от паники, чем от болевого шока — его почти сразу нейтрализовали впрыснутые автоаптечкой «пейнкиллеры» — я попытался отшвырнуть дробовик (безрезультатно), а потом просто упрятать руки — ну, то, что от них осталось — под мышки, но сделал только хуже. Клятая паутина затянулась туже, прорезав (или проев?) броневые вставки и кевларовый подклад, и добралась до тела. Болью хлестануло ещё сильнее, и я снова заорал — дико, надрывно, на одной ноте, до тех пор, пока белёсая жижа не проплавила забрало шлема и не затекла в раззявленный в крике рот. Я вынужденно заткнулся…

… и сел на кровати, судорожно пытаясь хватануть воздуха пересохшей глоткой. М-мать! Приснится же такое! Впрочем, с моей профессией немудрено. Четыре, м-мать их, года! Ветеран из ветеранов, специалист высшей категории с приставкой «мастер». Ну и нервы, соответственно, ни к чёрту. Типичная картина маслом, называется «Приплыли». Теперь тот подвал с паучарами долго будет в кошмарах являться. Ну, или не очень, если получится перебить новыми впечатлениями. Хотя в данном случае я даже не знаю, на что нужно насмотреться, чтобы превзойти картину остатков пиршества существ с внешним пищеварением. Жестокий космос, фуле…

Минуты через две дыхание успокоилось, да и моторчик обороты снизил, так что я сумел немного расслабиться и посмотреть на ситуацию трезво. Посттравматический синдром во всей красе, только в моём случае приставка «пост» не полностью характеризовала клиническую картину. Явно не хватало ещё слова «перманентный», то бишь постоянный. Но деваться некуда, сам такую судьбу выбрал. Сознательно. И сугубо добровольно. Даже зарплата далеко не на первом месте стояла, хоть и превосходила все мои, изрядно для Нового Оймякона завышенные, ожидания. Тут больше сработал принцип «охота пуще неволи». Тяжёлая наследственность, чего вы хотите? Если предки потомственные сибиряки-охотники, то для потомка итог немного предсказуем, не находите? Хорошо хоть, каюта мне, как старшему воинскому начальнику на корабле, полагается персональная, так что никого своими воплями и экстремальными пробуждениями не пугаю. И да, насчёт воинского я тоже слегка преувеличил, мы, «альфы», всё-таки не армия, хоть и военизированная полугражданская организация. Пожалуй, что-то вроде МЧС, но со своей спецификой. И средствами доставки — каюта, как и следует из термина, расположена на жилой палубе самого натурального космического корабля. Вон, даже над дверью трафаретом нанесено: МДК, то бишь Малый Десантный Корабль, «Давид Ливингстон». Но это по нашей, человеческой классификации. А у его творцов, Цивилизации Эфракор с Колонии Эфри из одноимённой системы, он проходил по классу, приблизительно соответствующему «корвету», то бишь лёгкому кораблю боевого охранения. А потому обладал нехилой автономностью, относительно слабым вооружением и сканирующим комплексом с крайне широкими возможностями. Собственно, именно этим лоханки такого класса и ценны. Можно сказать, идеальны для базирования отдельного взвода «Альфа-корпуса». Мы, то есть в общей сложности сорок шесть человек личного состава, снаряга, боезапас на пять среднестатистических полевых выходов, пара десантных катеров, плюс команда самого CCS «David Livingstone», что расшифровывается как Colonial Commonwealth Ship, в полста рыл и всё, что необходимо для жизнеобеспечения этой прорвы народа — вот и вся грузоподъёмность нашей лоханки. Не зря же она именно малый десантный корабль! Но нас, «альф», вполне устраивает. Командный состав живёт по двое (кроме меня и Видара Густафссона — капрала из третьего отделения, которому не досталось соседа, поскольку я вытребовал персональное жильё), рядовые — по три человека на кубрик, и все вполне довольны. Что же касается флотских… проблемы экипажа — это проблемы экипажа. Пусть их капитан Фохт, Валентин Карлович, расхлёбывает. А заодно спасибо скажет, что я своими траблами с расшатанной психикой корабельную медичку — брюнетистую венгерку Каролу Лантос — не напрягаю. Обхожусь, так сказать, собственными резервами. Иными словами, есть у меня, кому в жилетку поплакаться. И, судя по времени (полпятого утра по корабельному), оная «жилетка» как раз доступна для очередного сеанса вербальной терапии. Единственное, в трусах не попёрся, влез в треники да ноги в кеды сунул. «Жилетку», в отличие от ежа, только голым задом и напугаешь. А на все остальные угрозы этому тотально непробиваемому типу абсолютно пофиг.