Черная вселенная - Макс Максимов

– Проверю поведенческие реакции, а потом, когда все исследования будут выполнены, я его препарирую.

– Ты все-таки убьешь Виталю?!

– Толя, Виталя, скорее всего, робот. Нельзя убить робота.

* * *

Спустя еще несколько часов полета Еврин вышел в общий чат и сообщил, что на экранах больше не изображается вообще ничего. Даже «Гефест» пропал. Толя дремал, но, как услышал сообщение ученого, сразу же посмотрел вниз и увидел, что отображение дрона исчезло. Пока не было понимания, как относиться к этому событию. Еврин не дал никаких комментариев. На самом деле пропажа всех объектов с экранов не сильно переполошила команду «Гефеста», и по-настоящему испугался только Мишкин. Но когда видимая (а может, и вообще вся) поверхность планеты почернела, люди засуетились. Толя подскочил на кресле, увидев, что все окрасилось в черный цвет. Его подключили к общему чату, в котором стоял галдеж, правда, стоял он недолго, Еврин быстро отключил возможность говорить всем, кроме себя. Он объявил о том, что надо соблюдать спокойствие и само по себе изменение цвета не несет угрозы. Звезда рассматривал местность, но теперь из-за однотонности всех поверхностей, от которых не отражался свет, окружение слилось в сплошную черную панораму, и даже в тех местах, куда падали лучи прожекторов, была лишь чернота. На глаз ориентироваться стало невозможно – неясно, сколько метров до того или иного препятствия. Но Толя шел по показаниям приборов. Вскоре он увидел вдали, чуть восточнее траектории полета, луч, направленный в небо.

Неописуемую радость ощутили Мишкин и Марк, когда услышали по рации голос Толи.

Четыре километра дрон Звезды пролетел в сторону прожектора. Окоченевшие люди залезли в кабину по веревочной лестнице и разместились на заднем сиденье. Марк втиснулся на пол за спинкой Толиного кресла, а Мишкин залез на заднее кресло с ногами. Дрон вернулся на первоначальную траекторию и на полной скорости помчался в сторону «Гефеста». Марк с Мишкиным напились воды и уснули практически сразу. Большую часть времени их обратного полета на «Гефесте» была ночь, и все члены команды спали. Юля и Гена вернулись на корабль, так как Еврин и Храмов решили, что раз существо из расщелины является роботом, то и в карантине нет смысла. Самого же Виталю оставили в надувном модуле, и отключили там обогрев, создав температуру естественной для него среды. На обратном пути Марк, Мишкин и Толя несколько раз менялись местами, чтоб каждый пассажир мог хоть какое-то время находиться в комфортном положении. Дрон сел возле «Гефеста», когда вся команда уже проснулась и позавтракала.

Троица вылезла из транспорта и ощутила потерю равновесия из-за того, что все вокруг было черное и однотонное, будто не существовало больше никаких поверхностей, а люди, «Гефест», дрон, «Бобер» и надувные модули висели в пустоте. Толя сделал шаг, преодолевая дискомфорт. Подошва ноги уперлась в невидимую преграду, и Толя перенес вес тела вперед. Уже спустя несколько шагов мозг адаптировался к новой реальности.

12. Инверсия

Был ли сейчас Еврин озадаченным, прохаживаясь вдоль стены подаяния перед всей командой, сидящей напротив? Пожалуй, что нет, ведь все было куда сложнее, чем простая озадаченность: наступил тот момент, когда вопросов стало так много, что в голове у Еврина была каша из событий, не стыкующихся друг с другом.

Люди отслеживали взглядом ученого, ожидая, что он начнет говорить, а он все молчал.

– Альберт Иванович, – произнес Храмов, – вы начнете собрание?

Еврин замер. Не поворачиваясь к аудитории, он произнес:

– Какова вероятность, прилетев на пустынную планету, площадь поверхности которой больше площади поверхности Земли в несколько раз, наткнуться на небольшой разрушенный космический корабль? Причем наткнуться, просто полетев наугад на дроне. А я вам скажу, какая вероятность… вероятность пренебрежительно малая. Можно сказать, что вероятность равна нулю.

– Но может, это не корабль? – возразил Толя.

– Это нечто, не созданное тут, а прилетевшее сюда. Значит, будем называть это корабль. Если вы суете руку в мутную воду океана в произвольном месте и хватаете рыбу за хвост, то можно сделать несколько выводов: вам повезло, и вы оказались именно в том месте, где была единственная на весь океан рыба, и так совпало, что вы ее схватили, либо в этом океане все кишит рыбами, и куда ни сунь руку, везде… в общем, вы поняли мысль.

– Я пролетел почти тысячу километров, пока не наткнулся на эту штуку, – сказал Толя. – Так что, может, нам просто повезло.

– Твой лидар сможет определить на плане подобные корабли?

– На съемке их не получится отличить от рельефа. Если только они не будут целыми и невредимыми.

– Вы утверждаете, что на Тихой Гавани должно быть множество разрушенных космических кораблей, на основе того, что мы наткнулись на один, – констатировал Пельчер, – это заявление выглядит странным и необоснованным.

– Сунули руку в произвольное место в океан и схватили рыбу за хвост… единственную рыбу во всем океане… – Еврин произнес эту фразу как бы самому себе.

– Чтоб проверить вашу гипотезу, можно отправить дрон еще раз в любом направлении, – сказала Лера.

– На черном фоне я сомневаюсь, что можно будет теперь что-то увидеть, – ответил ей Толя.

– Хорошо, допустим, – начал Храмов, – пусть эта планета – кладбище космических кораблей. И что это может значить? Что здесь есть нечто, что уничтожает всех пришельцев?

Храмов спросил это неспроста. После всего, что они увидели, он планировал поднять вопрос улета, побега с Тихой Гавани. И обсудить это он хотел на этом собрании.

– Не знаю. Но два погибших корабля мы тут уже обнаружили, – сказал Еврин.

– Альберт Иванович, теперь вы согласны со мной в том, что нам тут угрожает опасность? – спросила Юля.

Признать, что, исходя из его утверждения, Юля права, Еврин не хотел, хотя и понимал, что именно это и вытекает из его логики. Улетать с Тихой Гавани Еврин не собирался даже при смертельной угрозе. Поэтому ученый покосился на девушку и ничего не ответил. Он прошелся один раз взад-вперед и произнес:

– Теперь я бы хотел сказать пару слов об изменении цвета планеты. Можем ли мы утверждать, что до прилета сюда чего-либо из нашей Вселенной планета была черная? Что черный цвет – это ее естественное состояние? Вполне можем! К примеру, как только к ней приблизились первые спутники, она стала имитировать зеркальную поверхность. Или она имеет циклы – то чернеет, то светлеет. Она могла сколько угодно раз чернеть и светлеть. Мы же не наблюдали ее в оптическом диапазоне постоянно, а наши лидары не передают настоящего цвета.

– И? – произнес Храмов.

– Что «и»? –