Гнездо Феникса - Евгений Иванович Филенко

за свою шкуру. И лишь твое присутствие приносило мне успокоение и уверенность. Возвратившись на Землю, я всего лишился. Ну, конечно, родные и друзья помогали чем могли. Но у них всегда хватало забот и без меня. А ты ударился в ксенологию и совсем забыл о том, что где-то мается слабый, маленький человечек по имени Грант. Я подозреваю, ты всю жизнь питал иллюзию, будто вокруг тебя сплошь такие же экземпляры, как и ты сам. Растиражированные природой с точностью до нюансов. Способные из любой житейской передряги выйти своими ногами, в одиночку. И потому ты так легко бросал своих прежних спутников на произвол судьбы. Дескать, выплывайте как знаете. Делайте, как я… Ведь так?

– Так, – нахмурился Кратов. – И за какие-то несколько дней я слышу это уже не раз. Но ты, как я погляжу, все-таки выплыл?

– Конечно, выплыл. Что мне оставалось? Но для этого мне пришлось одолеть себя. Я был тихим, смирным синоптиком. А в один прекрасный момент я решил, что будет лучше, если судьба покорится мне, а не я судьбе.

– Ты и вправду переменился, брат-плоддер, – уважительно сказал Кратов.

– А ты, я вижу, как встарь, свято веришь в Божий промысел?

– Никогда этого не было! Но в какой-то мере я, безусловно, фаталист. И это помогает мне выцарапываться из упомянутых передряг. Кому сгореть, тот не утонет… Ну, разумеется, я и сам никогда не сидел сложа руки, смиренно дожидаясь избавления.

– Судьба по прозвищу «Удача», – сказал Грант. – Старая плоддерская присказка… Я уяснил одну простую вещь: человек может поломать любое горнее предопределение. Он может показать вот такой нос злому року! – Грант широко развел руки в стороны. – Я убедился в этом, когда стал, наконец, делать то, что хотел.

– И чего же ты захотел в первую очередь? – поинтересовался Кратов.

– Для начала – взять в жены субнавигатора Джемму Ким.

– О! – сказал Кратов и с готовностью подставил стакан под вязкую гранатовую струю.

– И я взял ее. Почему я должен брать в жены не ту женщину, какую хотел, а ту, какая ближе и согласна?! Будь счастлив!

– Будь счастлив… Я так не сумел бы, – признался Кратов. Голова у него слегка плыла.

– Это был вестерн! – вскричал Грант. – Я умыкнул ее прямо с галактической базы Звездного Патруля. Ты знаешь мою нелюбовь к дальним перелетам. Но я поборол все прежние предубеждения, проник на базу и уволок Джемму. Как она и была – в скафандре, чуть ли не с фогратором наперевес. Мне пришлось ее фактически изнасиловать, чтобы она поняла мои серьезные намерения… Человек – сам хозяин своей судьбы. А ты все еще смотришь наверх, прежде чем совершить поступок.

– Неправда! – запротестовал Кратов.

– Я все вижу, – сказал Грант и погрозил ему пальцем. – Зачем серому волку большие глазки?.. Эта девочка, с которой ты заявился, должно быть, кинулась тебе на шею раньше всех других. А ты, старый звездоход, крутой плоддер, гроза пантавров, и размяк. Уговорил себя, будто это подарок небес. Чушь!

Кратов снова покосился в окно. Вокруг стола носилась чумазая полуголая ребятня – сыновья Гранта и Джеммы Ким, погодки. На мгновение появилась Марси, в фермерском джинсовом комбинезоне, который был ей велик. Она несла тремя пальчиками, далеко отставив руку, свежеощипанного цыпленка. Увидев Кратова со стаканом, девушка притворно нахмурилась и погрозила ему свободным кулачком.

– Ты ничего не понимаешь, – сказал Кратов.

– Я все понимаю. Зачем серому волку большая голова?.. Помяни мое слово: она бросит тебя. Как подобрала, так и бросит. Так же внезапно. Она НЕ РАВНА тебе. И ты ей скоро наскучишь. Не представляю, какие темы для разговоров вы вообще можете находить.

– Марси тебе не нравится? – расслабленно спросил Кратов.

– Да нравится она мне! – сказал Грант страдальческим голосом. – И мордашкой, и повадкой. Но эта птичка не для тебя. – Он обнял Кратова за шею и притянул к себе. – Плоддер, плоддер, ты где-то проглядел свою женщину…

По-над домом с клекотом пронесся многоместный гравитр и опустился на заднем дворе, оборудованном под посадочную площадку.

– Вот и Мессершмидт прилетел со своей африканочкой, – объявил Грант с удовлетворением. – Сейчас я вас познакомлю и запущу отсчет времени. На какой минуте ты дашь ему по рогам.

Часть третья

Гнездо Феникса II

1

«Туатара», открытая гравиплатформа на четырех пассажиров и восемь тонн груза, бесшумно плыла над грунтом со скоростью задумчивого пешехода. Ее тупой, круто скругленный кверху наподобие конька нос раздвигал жесткие стебли высокой искрасна-бурой травы. Стебли, до последнего не желая уступать, с душераздирающим скрежетом елозили по бортам и днищу.

– Нельзя ли приподняться? – спросил Биссонет, чье красивое лицо, слегка искаженное гримасой неудовольствия, напоминало портрет молодого дьявола.

– Нельзя, – сказал Дилайт равнодушно. – Нужды нет заявлять о своем присутствии до времени.

– Зачем же мы летели? – с сарказмом полюбопытствовал Биссонет и, не получив ответа, надулся.

Джед, правивший «туатарой», хмыкнул и со значением подмигнул Кратову, что сидел рядом. «Я же говорил – сущие дети!» – читалось в его шкодливых темных глазках. Кратов понимающе кивнул и снова уставился вперед, в частую багровую гребенку без конца и без края.

Над головами разведчиков брели тугие низкие тучи, сквозь которые не пробивался ни единый лучик света. Стоял «пепельный полдень», как называл это время суток Дилайт. Ровная тоскливая серость неожиданно и резко на горизонте сменялась на зловещее зарево. До беспрестанно вулканирующего, изрыгающего пламя и лаву терминатора рукой было подать.

Планета Финрволинауэркаф. «Двуглавый дракон с одной головой в огне и другой во мраке»…

– Совсем неподалеку отсюда высаживался Горяев, – заметил Дилайт.

– Занесло нас… – сказал Джед.

– Странная прихоть, – проворчал Биссонет. – Возводить циклопические сооружения, заведомо обреченные на втягивание в полосу пожаров.

– Такие громадины, как «Горяевский могильник» или «Кратовский дольмен», при здешнем уровне технологии могли возводиться веками, – произнес Дилайт. – Чтобы высечь, а затем доставить на строительную площадку стотонную плиту, нужны усилия тысяч людей. Предприятие вровень с нашими пирамидами.

– Если только они не спекали эти плиты из мелких фрагментов, – возразил Биссонет. – Что, по некоторым гипотезам, и осуществлялось древними египтянами, вопреки устоявшемуся мнению о безудержной эксплуатации зловредными фараонами несчастных рабов. Вы же не делали ни единого анализа сколов. За неимением таковых…

– В последнем случае они успели бы не только воздвигнуть здание, но и попользоваться им, – сказал Дилайт, привычно игнорируя пустяшный булавочный укол. – Хотя время неумолимо прижимало бы их к терминатору.

– Отсюда и культ огня, – кивнул Биссонет. – Точнее, множественные культы. Огонь как неизбежность, фатум…

Кратов прислушивался к рассуждениям ксенологов вполуха. Ему хватало собственных проблем.

С того момента, как миди-трамп упокоился на иссохших персях этого мира, Кратова