Реликт - Василий Головачёв

– Берестов, что ты собираешься делать? – раздался голос проконсула.

– Спеть пеан [107], – угрюмо пошутил Ратибор.

– Только не начинай стрельбу. Примарсианье практически очищено от транспорта и обитаемых станций, так что жертв не должно быть. Наблюдай со стороны и ни во что не вмешивайся, тогда все будет хорошо.

– Что должно произойти?

– Увидишь. Но ни в коем случае не пытайся применить силу, ответ может последовать такой, что ни один ваш «щит» не поможет.

– Я не люблю действовать вслепую. Или договаривайте до конца, или не мешайте работать.

Грехов не ответил, как обычно не обратив внимания на эмоции и тон собеседника, его это никогда не волновало.

– Чертов хомозавр! – донесся голос Демина, командующего спейсером «Урал». – Советовать легко… Кстати, опер, включи канал на волне «сто семь», это любопытно.

Инк переключил каналы связи, и Ратибор услышал аккорды музыки, то хрустально-прозрачные, то грозно-торжественные, то маняще-зовущие, завораживающие душу и сердце…

– Что это? – прошептал командир «Перуна».

– По-видимому, эту мелодию передает Конструктор, он уже на подходе.

– Волшебство!..

– Шесть минут до подхода, – напомнил координатор по сообщениям машин наблюдателей, следующих за посланцем Конструктора. – Скорость остается прежней – почти световой!

– Так он врежется, чего доброго, точнехонько в Марс! – раздались голоса. – Первый, надо немедленно идти навстречу, попытаться атаковать и остановить.

Ратибор молчал, представляя, как у молодых пограничников «пальцы дрожат на гашетках», готовые освободить дикую и злую силу энергетического залпа. Командир «Перуна» развернул свое кокон-кресло и смотрел на него с нетерпением, ожидающе и взволнованно. Руки чесались, кровь кипела, и он жаждал действий.

– Отставить атаку, – произнес наконец Ратибор, преодолев приступ безволия, сковавшего горло льдом хрипоты. – Императив «щит»! Всем рассредоточиться над городами, население которых не эвакуировано. Ждать. Обеспечить силовое прикрытие городов. Огонь открывать только в случае прямой угрозы жизни экипажа. Как поняли?

Ответом была глубокая изумленная тишина. Драйвер-прима «Перуна» потряс головой, словно прогоняя наваждение, и отвернулся, вспомнив обязанности командира спейсера. Эфир донес только чей-то одинокий возглас: «Что он сказал?!» – и все. Остальные пограничники, привыкшие к дисциплине, молчали.

Через минуту заработала система координации сил по новому распоряжению оператора тревоги, спейсеры и «пакмаки» стали покидать строй и чертить пунктиры траекторий к своим объектам прикрытия. «Перун» двинулся в путь последним, направляясь к Викингтауну, одному из крупнейших городов Марса, располагавшемуся вблизи хребта Границы Насыщения – границы Великой Марсианской Котловины.

– Впереди посланца Конструктора идет рой чужан! – сообщил координатор. – Около полусотни единиц. Может быть, это проводники?

– Примарсианье? – вместо ответа произнес Ратибор.

– Чисто.

– Спасательному флоту отойти по вектору Земли и ждать. Действовать только по вызову.

– Принял, – отозвался командир спасателей.

Ратибор вывел на аппаратуру кресла канал прямого визуального наблюдения – передачи шли с зондов и разного рода станций в примарсианской зоне – и стал ждать, считая секунды, невольно сжимаясь и напрягая мышцы.

Первыми в поле зрения видеокамер показались корабли чужан – невиданные шипастые «бублики» и ни на что не похожие куски «ноздреватого теста» размером с гору. Они разом затормозили у границы атмосферы Марса и очень быстро, почти мгновенно, выстроились в фигуру, напоминающую ажурный параболоид. К ним тотчас же метнулся серый призрак, словно растекся в ленту дыма, за ним еще один и еще, пока их «букет» не выстроился за чашей чужан в такую же, но большую по размерам. А затем показался разведчик Конструктора – гигантское копье голубовато-зеленого света, состоящее из мириад вспыхивающих и гаснущих звездочек.

Ратибор сжал зубы, сдерживая восклицание; казалось, сейчас копье вонзится в Марс, и ничто его не спасет – ни мощные машины погранслужбы, ни чашевидная ловушка чужан и серых призраков. Но случилось неожиданное: нелепые с точки зрения аэродинамики, четко видимые конструкции чужан вдруг расплылись в прозрачно-пепельные тени, и Ратибору показалось, что пространство… растрескалось! Все видимое поле обзора покрылось ломаными светящимися линиями, сложившимися в узор трещин, который напоминал больше всего лопнувшую корку такыра. Впрочем, это были не линии и, конечно, не «трещины», а нечто вроде тонких световых стенок, разбивших пространство на отдельные ячейки и волокна. «Мыльная пена» – пришло на ум сравнение.

И все замерло, как в остановленном кадре: серые призраки, зонды землян, орбитальные станции и посланец Конструктора, словно застрявший в паутине. Длилось это состояние всего несколько мгновений, потом «мыльная пена» испарилась, тряхнув напоследок пространство так, что Марс отозвался серией землетрясений, все пришло в движение. Все – кроме копья Конструктора, на самом деле остановившегося в полумиллионе километров от «обкусанной» им когда-то планеты.

– Дьявольщина! – донесся хриплый голос Демина. – Они-таки его остановили!

В следующий миг «копье» собралось в шар, по сравнению с которым Марс выглядел пылинкой рядом с булыжником, потом шар этот растрескался и распался на груду отдельных светящихся блоков – тетраэдров, призм, кубов, октаэдров, каждый из которых по размерам немного уступал Марсу. По нервам людей, наблюдавших за пришельцем, пробежала щекочущая волна непривычных ощущений, перехвативших дыхание, вызвавших кое у кого сердечные приступы и ухудшение зрения. Пси-атака была неожиданной и острой, и если бы она продлилась еще несколько секунд, люди неминуемо погибли бы от шумовых наводок в нервных стволах, расстраивающих нервную систему до шокового состояния.

Волна спала, спазм отпустил горло, Ратибор вытер выступившие слезы и глубоко вздохнул.

– Все живы?

– Нормально, – отозвался Демин. – Но ощущение не из приятных.

– Пси-защиту на максимум! Задача та же – отражение прямого нападения и ни шагу в сторону.

– Правильно идешь, опер! – хмыкнул кто-то знакомым голосом.

Ратибор не сразу сообразил, что это голос Грехова.

Конгломерат геометрических фигур, в который превратился разведчик Конструктора, начал расползаться грудой камней – так это выглядело со стороны. Один из языков «осыпи» потянулся