В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

Ли Во Джонг

– Моя мать часто говорила мне, что я очень мягкий человек. Вижу в людях только хорошее. Всегда надеюсь на лучшее и верю в человечество. Она правильно меня воспитала. И говорила это с гордостью.

Поднимаясь по карьерной лестнице, я руководствовался тем правилом, что в любой ситуации останусь верен своим принципам. Выполняя работу, искал в людях тот стержень, за который мог зацепиться и дать им шанс. С такой позицией нелегко жить. На каждом шагу ты видишь примеры падения человеческой нравственности и моральных принципов, но мы те – кто мы есть. И главное – не изменить себе. Я всегда хотел быть честным и ждал того же от других. Иногда ошибался. Но продолжал верить.

Когда мы нашли Маркуса Альери, я в очередной хотел верить. Когда он пошёл с нами на сделку, я пытался доверять своим ощущениям. Не подумайте, что моё мировоззрение мешает разбираться в людях. Отнюдь. Я то как раз, хорошо в них разбираюсь и в силу своей профессии и из-за моих принципов. Я не жду от них чуда. Я лишь нахожу и использую то хорошее, что есть в каждом из нас. И за свою жизнь я всегда убеждался, что правильные аргументы, позиция и обстоятельства, могут заставить человека задуматься и принять верное решение. Единственный мотив, который я никогда не рассматривал, были деньги. Большие деньги. И вскоре мне удалось самому увидеть их влияние на выбор людей.

О таком выборе мы много разговаривали с Альери. Попытка связаться с Борроу могла закончиться ничем. Он вообще считал это глупой затеей. Хотя признавал, что общаясь с Борроу, не видел в его глазах фанатичный блеск…

Военные выделили нам корабль. Маленький и быстроходный, с отличными пилотами. Глава комитета не хотел меня отпускать, но я его убедил. Я должен был это сделать. Не мог по-другому. Альери предоставили средства связи и он через несколько дней получил ответ, на посланный им кому-то запрос. С нами готовы были встретиться. На Флопее. Мы отправились туда.

– Там в это время шли бои?

– Да. Колонии бросили большие силы на эту планету. Пожалуй, только Марс пережил подобное. Но там была орбитальная бомбардировка, а на Флопее полномасштабное вторжение. Большая часть планеты, когда мы прибыли туда, находилась под контролем Колоний.

Наш корабль висел на высокой орбите, под прикрытием флота, пока мы ждали разрешения на посадку. И я видел множество челноков и шаттлов, поднимающихся с поверхности. Они эвакуировали всех, кого удавалось вывести в безопасные зоны и спасти. Гражданские лайнеры, принимали их на борт и улетали, уступая место следующим. Метрополия понимала, что планета потеряна, но сухопутные силы, на её поверхности отчаянно держались и гибли, спасая гражданских. В этой веренице кораблей я видел собственное бессилие. Помню, как Маркус, сидя рядом со мной и с таким же интересом наблюдавший за происходящим, пробормотал – «Спасут тысячи… но расплатятся десятками тысяч…» Я его понимал. Холодный расчёт. От циничного человека. Но такой удручающе точный. Я прикрыл глаза и постарался не думать об этом.

Наконец, военные дали нам разрешения на посадку. Наш корабль мог приземляться прямо на поверхность и также успешно взлетать с неё, поэтому не пришлось пользоваться шаттлом. Я был рад. Хоть наша миссия и имела огромное значение, но людей нужно было спасать там прямо сейчас. Каждая посудина на счету.

Мы сели в указанном районе. Формально его контролировали наши войска, но военные предупредили нас, что не гарантируют безопасность. Мы и не просили. У наших пилотов были точные координаты места встречи. Их дал тот человек, которого мы ждали.

«Что теперь?» – спросил я у Альери.

«Терпение, дайте ему время» – ответил он.

«Ты ему доверяешь?» – поинтересовался я. Имея в виду ЕГО человека.

«Конечно, нет».

Маркус Альери был собран и неразговорчив. В своей стихии. Я доверился и ждал. Мы находились в низине, между холмов. Рядом лес. До ближайшего селения судя по карте пару десятков километров. Отличное место для засады, если нас сдадут сепаратистам. Вскоре на склоне холма появился человек. Он направлялся в нашу сторону. Маркус коротко бросил «Пошли. Не бери охрану». Мы вышли из корабля. Два офицера нашей службы безопасности остались, готовые к любым неожиданностям.

К нам подошёл высокий мужчина, плотного телосложения. В форме офицера «Сопротивления». С нашивками капитана на рукавах.

Мистер Джонг прерывается. Трёт глаза.

– Форма была прикрытием. В то время этот человек действовал на территории Колоний и авторитет нашивки с изображением орла на его одежде, играл ему на руку. Я не участвовал в разговоре. Почти. Альери с профессионализмом опытного мошенника и дельца взял это на себя. Его собеседник и давний знакомый, не уступал Маркусу ни в осторожности, ни в алчности. Говорил сухо. Уклончиво. В общем, как и подобает человеку, чей промысел идёт вразрез с законом. Они друг друга стоили.

Признаюсь вся моя дипломатическая подготовка и опыт не значили ничего в этой встрече. Тот разговор вёлся на других условиях, и играли там по другим правилам, чем я привык. Оба собеседника прощупывали друг друга. Искали слабину. Но не ту что обычно пытался найти я, общаясь с людьми, по заданию комитете. Нет. Ничто их не интересовало, так как деньги. Только деньги. Сложность, опасность предприятия была на втором плане. На первом – заработок, нажива.

Стоя рядом с ними, я невольно испытал чувство уважения к Маркусу Альери. То, как он вёл себя, как говорил и действовал… «Может он и сукин сын, но он наш сукин сын» – вспомнил я слова одного древнего политика.

«Ладно… допустим, мы договорились» – произнёс мужчина, выведя меня из задумчивости. «Кто будет платить?».

«Он» – кивнул Альери на меня.

Деньги могут всё. Мы договорились. Этот контрабандист наживался на войне не меньше, чем на заказах до неё. Неразбериха и бардак, творящиеся во всех известных мирах, осложнили его работу, но вместе с этим принесли новые заказы и новые гонорары, зачастую плата за его услуги удваивалась, по сравнению с довоенными временами. А она и тогда, я убеждён была не маленькой.

Он должен был попасть на Эссен и найти способ передать наше предложение мистеру Борроу. Он уверял что хорошо знаком с ситуацией на планете. Знает политическую обстановку и даже тайные интриги в руководстве партии. Я почему-то ему верил. «Боюсь представить, что со мной сделает их тайная полиция, если меня поймают» – засмеялся он. Все были наслышаны о политике Рангози и его методах. Представить было легко. Мы условились, что будем ждать от него сообщения. Чем бы его попытка ни окончилась.

Сейчас я понимаю, на какой риск шёл знакомый Альери. Борроу один