Василий Головачёв - Древо исчезающих времен

Лоб Эйникиса покрылся испариной.

— Чего вы хотите?

— Э-э… а-а… что здесь происходит?! — опомнился Кирсанов. — Вы что себе позволяете, капитан?!

Руслан, не сводя глаз с подполковника, отступил к телу его бугая-телохранителя, пошарил в карманах и вытащил толстое кольцо синеватого цвета, похожее на каучуковый ручной эспандер.

— Знаете, что это такое, генерал?

— Ну?

— Таким колечком два часа назад был убит полковник Варавва. Думаю, вас ждала та же участь. Эмиссару… э-э… начальнику Криптозоны Козюле вы уже не нужны, после того как успешно добыли суггестор.

— Какая чушь! — взорвался Кирсанов, наливаясь кровью. — А ну вон отсюда! Я сейчас вызову охрану и…

Эйникис внезапно прыгнул к двери, доставая из подмышки еще один пистолет. Дверь открылась, на пороге вырос Гена Маркин и встретил подполковника ударом в голову. Эйникис грохнулся навзничь, роняя пистолет, обмяк, но тут же тряхнул головой и сел, держась за челюсть.

— Не надо суетиться, господин подручный эмиссара, — спокойно сказал Руслан. — Вы сделали ошибку, выбрав не ту цель. Врагов надо выбирать тщательнее. Садитесь, поговорим.

— Я бы попросил!.. — опомнился ничего не соображавший Кирсанов.

— И вы сядьте, Казбек Илюмжинович! Успокойтесь и слушайте, может быть, что-нибудь поймете. По крайней мере — что вас подставили.

Эйникис покосился на тушу своего телохранителя, не подающего признаков жизни, поколебался и сел на уцелевший стул.

— Вы напрасно теряете время. Я ничего не скажу.

— Тогда я вас просто убью! Терять мне, как вы понимаете, нечего. Я ведь был на очереди, не так ли? Итак, вопрос первый: зачем вы убили Полторацкого и Варавву? Зачем понадобилась такая экстраординарная операция? Ведь вы должны были понимать, что убиваете не простых смертных, а важных сотрудников спецслужб, коллеги которых начнут усиленно искать убийц и наверняка найдут.

Эйникис сверкнул волчьими глазами, отвернулся.

— Хорошо, я отвечу за вас. Произошла утечка информации о прорыве в нашу Ветвь воли Игрока, и вы решили перестраховаться, начали спешить и ошибаться, пока не засветились. Тогда второй вопрос: какова стратегия? На чем строится расчет эмиссара в нашей Ветви? Ведь всех людей, начинающих понимать, что в мире происходит что-то странное, не перебьешь.

— Ну, это вопрос времени, — скривил губы Эйникис.

— Уверен, что вы и в этом вопросе ошибаетесь. Игрок ваш, может быть, очень крутой, но, используя таких помощников, как вы, едва ли выиграет. Отвечайте на вопросы, подполковник, мое терпение не вечно.

— Идите к дьяволу!

Руслан хладнокровно выстрелил в Эйникиса из суггестора.

Разряд пси-излучателя, естественно, не был виден, однако, судя по внезапной бледности, разлившейся по лицу подполковника, невидимый поток энергии на него подействовал.

— Отвечайте на вопрос! Что вы собираетесь делать?! Какова задача, которую решает здесь эмиссар?!

— Мы… должны… задержать… — начал Эйникис. Было видно, что каждое слово дается ему с великим трудом. Он вспотел, побледнел еще больше, начал дрожать. Затем глаза подполковника закатились, и он безвольно обмяк на стуле, откинув на спинку голову.

Маркин подошел к нему, поднял веко, подержал палец на шее и покачал головой.

— Однако, кранты подполковнику, не дышит совсем. Что будем делать, командир?

— Вы… убили его?! — прошептал Кирсанов, вытягивая шею. — Как это все понимать?! Вы представляете, что будет, капитан?!

Руслан с жалостью посмотрел на генерала.

— Вы же видели, что произошло. Мы его не убивали, у Эйникиса, очевидно, сработала программа самоликвидации. Неужели вы так ничего и не поняли? Не поняли, что подполковник — агент Игрока, убивший Полторацкого и Владимира Кирилловича? И что, если бы не мы, следующим в этой цепочке стали бы вы?

Заворочался на полу среди обломков стола телохранитель Эйникиса.

— Пора уходить, — сказал Маркин.

Руслан выстрелил в парня из «кобры» и медленно, с нажимом, проговорил:

— Когда тебя начнут допрашивать, расскажешь все, что знаешь, всю правду! — Капитан посмотрел на колеблющегося, не знающего, что делать, Кирсанова. — Мы уходим, товарищ генерал. Появились кое-какие проблемы, которые надо срочно решать. Все, что вы услышали, имеет место быть, как бы вы к этому ни относились. Поэтому у меня просьба: дайте нам время на решение наших проблем, не спешите поднимать тревогу по Управлению и объявлять нас во всероссийский розыск. Не я убил Владимира Кирилловича, а вот этот мерзавец, являющийся зятем Козюли и его же агентом. Обещаете?

Кирсанов окинул мутноватым взглядом Руслана и Маркина, покосился на Эйникиса и его телохранителя, сидевшего с тупым лицом на полу, нерешительно качнул головой:

— Я… не знаю… кому верить…

— Попытайтесь поверить мне. Я забираю эту машинку. — Руслан взвесил в руке докучаевский пси-генератор и спрятал в карман. — Она опасна прежде всего для вас. Когда зайдет разговор о суггесторе, — а Козюля непременно приедет сюда и поинтересуется его судьбой, так как именно он давал задание выкрасть «кобру» у Докучаева, — скажете, что нашей группе не удалось его похитить. Это на какое-то время снимет с вас подозрения и даст возможность тихо уйти в отставку по состоянию здоровья. Начнете говорить лишнее — вас уберут так же, как и Варавву.

Руслан пошел к двери. Маркин скользнул в нее первым. Руслан оглянулся и встретил остекленевший взгляд генерала, в котором сомнения боролись с желанием вызвать охрану. Однако начинать новый убедительный разговор с генералом было ни к чему. Кирсанов был человеком определенной идеологической системы, взрастившей всех руководителей ФСБ его ранга, и если уж принимался действовать, то заставить его изменить решение было невозможно. Оставалось только верить, что разумное начало победит.

В приемной Руслан задержался на несколько секунд.

Второй телохранитель Эйникиса и адъютант Кирсанова лежали на полу связанные, с заклеенными скотчем ртами. Но если взгляд Киржница выражал недоумение и страх, то в глазах шкафообразного парня тлели ненависть и угроза. Вряд ли он был способен думать. Вызывал удивление выбор Эйникиса, окружившего себя столь неповоротливыми и тупыми исполнителями, понадеявшегося на их размеры и силу.

— Развяжи его, — кивнул на адъютанта Руслан.

Паша-летчик быстро разрезал на руках и ногах Киржница ленту скотча. Адъютант сел, потянул полоску скотча с губ.

— Нас здесь не было, капитан, — сказал Костров. — Зайди к генералу, он все объяснит. Этого бугая не трогай, пусть майор Калугин решит, что с ним делать.

— Вы с ума сошли! — тонким голоском проговорил Киржниц. — Вам это просто так с рук не сойдет!

Руслан улыбнулся.

— Еще благодарить будешь, что жив остался.

Маркин и Паша скрылись в коридоре. За ними вышел Руслан и, не оглядываясь, поспешил к лестнице. В душе росла уверенность, что в Управление он уже не вернется.

Экстренное совещание длилось около часа.

Собрались не у Костровых, как всегда, а на квартире Гаранина в Первом Миусском переулке. Присутствовали только мужчины: Костровы — старший и младший, сам Олег Борисович, Ивашура и Ромашин. Руслан сообщил последние новости, показал всем суггестор «кобру», и все долго и сосредоточенно рассматривали оружие, предназначенное для превращения человека в безвольное существо, в послушного чужой воле робота.

— Сколько у нас времени? — нарушил молчание Гаранин.

— Боюсь, его у нас нет, — угрюмо проворчал Костров. — Инициатива моего сына практически перечеркнула наши планы по созданию группы десанта.

— Он не виноват, — мягко возразил Ромашин, с участием глянув на не поднимавшего глаз Руслана. — Так сложились обстоятельства. Не все можно предусмотреть, когда не знаешь врага в лицо. Но шанс у нас еще есть. Руслан, сколько у вас людей?

— Двое, Маркин и Паша-лет… э-э… Павел Строев.

— Плюс я, — непреклонным тоном добавил Гаранин. — Кроме того, у меня есть надежный человек, чемпион России по стрельбе из лука, великолепный шахматист и вообще отличный мужик.

— Надеюсь, он не твой ровесник? — прищурился Ивашура.

— Ему всего сорок два года.

— Хорошо, подойдет. Итого, у нас пятеро…

— Шестеро, — тихо поправил Руслан.

— Кто шестой?

— Я возьму с собой Надежду, дочку Докучаева. Ей оставаться здесь нельзя.

Мужчины переглянулись.

— Это безумие! — с досадой сказал Иван Петрович. — Ты не представляешь, с чем вам придется столкнуться в походе. Рисковать своей жизнью — одно, чужой — другое.

— Ты же участвовал в десанте вместе с мамой.

— Она оказалась в Башне случайно.

— И тем не менее вы прошли все испытания и вернулись целыми и невредимыми.