Пробуждение Посейдона - Аластер Рейнольдс

- Она этого не сделает, - твердо сказал Ру.

Гома кивнула. - Да, я не думаю, что она это сделает. Это было для меня. Только меня. И я не думаю, что будет еще одно сообщение.

- А обязательно должно быть еще одно? - спросил Кану.

- Нет, - ответила она после минутного раздумья. - Думаю, она сказала все, что нужно было сказать.

Малхи и Йефинг ушли вперед. Когда Гома завернула за угол к задней части дома, Малхи стояла там с вытянутой рукой, указывая на предмет, который до этого был скрыт от посторонних глаз. Гома несколько секунд смотрела на него, с трудом веря в то, что ей показывают. Это было одновременно очень знакомо, стало неотъемлемой частью ее самой, и все же прошло так много времени с тех пор, как она вспоминала о нем, так много времени с тех пор, как она рассматривала его линии, восхищалась его элегантным балансом формы и функциональности, что с таким же успехом это мог быть первый раз, когда она положил на это глаз. Это казалось нереальным, сверкая такой же ослепительной белизной, как медицинская униформа Йефинг.

- Самолет Джеффри, - удивленно произнесла она. - "Сессна".

Она высвободила руки от Ру и Кану, подошла к борту самолета, прикоснулась рукой к этой сверкающей белизне. Она почти ожидала, что он лопнет, как мыльный пузырь. Но это было по-настоящему. Он был холодным и твердым под ее ладонью, бесспорно настоящим.

Она дотронулась до крыла. Она подошла к передней части и погладила край пропеллера, как фехтовальщик, проверяющий остроту лезвия.

- Кто такой Джеффри? - спросил Кану, отступая в тень крыла и разглядывая древнюю машину с немалым трепетом.

- Вам следовало бы знать, - поддразнила она. - Он был одним из нас. Ваш... что? Дядя? Двоюродный дедушка? Он был братом Санди. Вы сами разберетесь с этим.

- Я так и знал, что слышал это имя. - Кану улыбнулся ей в ответ и продолжил свой сомнительный осмотр примитивного летательного аппарата. - Это принадлежало ему?

- Это принадлежало ему, и даже в то время оно не было новым. Это пришло с нами издалека, с Земли. Аж из самой Африки. Это... старое. Глупо старое. Девятьсот лет. Может быть, и больше.

- Вы можете управлять им?

- Раньше я так делала, все время. Большую часть времени вопреки желанию моей матери - она думала, что я сломаю себе шею.

- И все же, - сказал Кану, - она позаботилась о том, чтобы вы это получили.

- Если бы ты собиралась сломать себе шею, ты бы уже сделала это, - сказал Ру.

- Вы можете разобрать его и упаковать в коробку? - спросила она Малхи.

Малхи нахмурился в ответ. - Вам это не нравится?

- Дело не в том, нравится мне это или нет. Я должна отправиться на Землю. С таким же успехом он мог бы вернуться вместе со мной. Вот где ему самое место, а не здесь.

- Я бы сказал, что это место здесь так же хорошо, как и где бы то ни было, - сказал Кану.

- Это не имеет значения. Это все еще может вернуться вместе со мной.

Он подошел и положил руку ей на плечо. - Машина принадлежит этому месту. Ведь именно здесь она провела большую часть своего существования, не так ли?

- И? - спросила она, щурясь от абстрактного белого сияния, создаваемого формой "Сессны".

- Вы тоже, - сказал он. - Здесь, с танторами, Восставшими. Здесь, в мире, где вы родились. - Он кивнул Ру. - Вы оба. Это ваш мир, а не Земля. У вас есть работа, с которой нужно заканчивать. Вы нужны Крусиблу.

- Разве мы недостаточно сделали для Крусибла? - спросила Гома.

- Чем больше вы делаете, тем больше в вас нуждаются.

- Это не имеет значения, - сказала она. - Я должна вернуться. Ради Юнис.

Он убрал руку с ее плеча, заставил себя повернуться к ней лицом, его тон был твердым, но ласковым.

- Вы поклялись, по крайней мере самой себе, что позаботитесь о том, чтобы ее сердце вернулось в Африку.

- Да.

- Эта клятва может остаться в силе. Но я могу быть тем, кто отдаст сердце. В чем же в этом проблема? Это не значит, что я не член семьи. Это не значит, что мне нельзя было доверить выполнение взятых на себя обязательств. - Он пристально посмотрел на нее. - Так ли это?

- Конечно, можно. Но...

- И я все равно собираюсь туда.

- Но Нисса... - начал Ру.

- Она полетит со мной. Земная медицина может быть, а может и не быть более продвинутой, чем та, что есть у них здесь, на Крусибле. У них могут быть, а могут и не быть одинаковые этические ограничения, касающиеся регенерации поврежденной нервной ткани. Но я рассчитываю не на Землю. Я возьму Ниссу с собой на Марс. Однажды они переделали меня, когда я должен был умереть. Перестроили мой мозг клетка за клеткой, быстро вшили в мой череп, как узор, вплетенный в гобелен. Если они смогли сделать это для меня, они могут вернуть и Ниссу.

- У вас не было бы никаких гарантий, - сказала Йефинг.

- Да, не было бы. Но если бы вылечить ее было легко, вы бы уже сделали это. Это за пределами того, что вы можете сделать - или за пределами того, что вы себе позволите. Не так ли?

- Есть препятствия, - ответила Йефинг исповедальным тоном. - Но никто из нас не хотел так быстро разбивать ваши надежды. Все еще есть пути, которые предстоит изучить...

- И я ценю ваши усилия, ваши добрые намерения, - сказал Кану. - Но есть еще одно соображение. Я должен вернуться на Землю. Дело не только в сердце Юнис. Я должен отвечать за себя сам.

Малхи сказала: - Не понимаю.

- Много лет назад, когда я покидал систему Земли, я использовал вооружение своего корабля против другого транспортного средства. Я убил человека. По крайней мере, одного. Его звали Евгений Корсаков. Мы были друзьями. Или, по крайней мере, коллегами. Я не видел перед собой другого выхода, но это не снимает с меня ответственности. Вы говорите, что договора об экстрадиции нет.

- Вы бы пошли добровольно, - подтвердила Малхи. - У