Василий Головачёв - Древо исчезающих времен

— Даже так?!

— Это объективное явление. Социальная стадия эволюции разума во Вселенной — самая низкая из всех. Древо Времен же реализует все стадии без исключения, на то оно и Древо Воли Творца.

— Разве бывают еще какие-то стадии?

— У самого социального уровня насчитывается множество подуровней. Вспомните квисторию: каменный век, бронзовый, железный, этнокультурный…

— Что еще за квистория?

— Ах да, — спохватился Ромашин, — у вас же еще нет этой науки. Квистория — квантовая история, наука, изучающая вероятностные модели исторического развития цивилизации Земли на всех ее копиях. У нас эта наука появилась почти сразу вслед за созданием и запуском хронобура. Так вот, отвечаю на ваш вопрос о стадиях развития цивилизаций. Лично я знаю четыре стадии: социальная, толерантная, духовной интеграции, энергоинформационной интеграции. Самая длительная из всех — социальная, и она же — самая ранимая и непредсказуемая. Чаще всего цивилизации биологического цикла гибнут именно на этой стадии. Вообще цивилизаций, переживших социальную стадию, мало, зато они потом идут по пути развития достаточно стабильно.

— А есть цивилизации небиологического цикла?

— Сколько угодно.

— Однако на эту тему можно говорить долго, — прервал Иван Петрович поток вопросов Гаранина. — Давайте вернемся к нашим проблемам.

— Я еще не все выяснил, — с сожалением проговорил Олег Борисович. — Вряд ли потом удастся поговорить свободно. Последний вопрос можно?

— Валяйте, — с улыбкой в глазах кивнул Ромашин.

— Как у вас с модой?

Мужчины переглянулись. Женщины, прислушивающиеся к разговору, переглянулись тоже и засмеялись. Гаранина это не смутило.

— Это я к тому, что у нас начали носить нечто невообразимое и безобразное, глядеть тошно. Мало того, что почти перестали носить пиджаки и галстуки, так все норовят нарядиться в спортивные костюмы, колготки, кепи, шорты и майки. Даже на официальных приемах мужики стали появляться в свитерах и безрукавках! А вы прибыли в нормальном цивильном костюме.

— Спортивная одежда удобна, — пожал плечами Ромашин, — вот и носят. Просто мода в компьютерном веке стала более прагматичной. Дома перед монитором гораздо удобнее сидеть в халате, пижаме или в трусах и майке, а не в приталенном костюме. И еще большую роль играет технология изготовления одежды. У вас до сих пор используются естественные материалы на основе льна, хлопка и шелка, а наши уники — многодиапазонные костюмы из жидкокристаллических материалов с трансформацией формы, они могут изменяться в широком спектре существующих стилей. Например, я могу ходить вот так.

Ромашин что-то сделал, и на глазах изумленных зрителей его блестящий пуловер и брюки с искрой превратились в роскошный белый костюм со множеством деталей, с поднятыми плечами, рюшами, воланами и стоячим воротником.

— Нравится?

— Бесподобно! — проворчал Гаранин.

Все засмеялись.

— Как называется это безобразие? — поинтересовалась Вероника.

— Джансин, костюм для торжеств. Вы удовлетворены, Олег Борисович?

— О да! — с чувством сказал Гаранин.

Все снова засмеялись.

Ромашин шевельнул рукой, и белый костюм превратился в обтягивающую торс водолазку и брюки.

— Итак, на чем мы остановились?

— А как у вас шло развитие науки и техники? — Олег Борисович виновато посмотрел на остальных, но не увидел на лицах осуждения, все заинтересовались ответом.

— Примерно так же, как и у вас. В две тысячи первом году, если память мне не изменяет, организовалась глобальная сеть мобильных телефонов с выходом на спутники. В две тысячи втором нашли прививку от аунримы — это аналог вашего СПИДа. Разработали всемирную сеть видеотелефонов. В две тысячи пятом, — Ромашин с улыбкой в глазах посмотрел на Гаранина, — открыли эффективное средство против облысения.

— Да я уже привык, — под общий смех сказал Олег Борисович, погладив лысину.

— На Марс первая пилотируемая экспедиция отправилась у нас в две тысячи восемнадцатом году, на Венеру — в две тысячи двадцатом. В две тысячи пятидесятом заработал первый термоядерный реактор. В две тысячи сотом ученые научились «доить» вакуум и делать «энергоконсервы» на основе МК — мини-коллапсаров, что сразу подтолкнуло выход в Галактику космической индустрии. Заработали первые станции метро. Ну, и так далее.

— Ясно, — хлопнул ладонью по столу Костров. — Теперь поговорим о том, ради чего мы собрались. Что вам удалось выяснить, Игнат?

Ромашин посерьезнел.

— Положение хуже, чем я ожидал. Подступы к Стволу охраняет армия, но руководит всей Криптозоной эмиссар Игрока Леонид Данилович Козюля, бывший генерал, бывший советник президента, а ныне — зампредседателя Совета безопасности. Ему помогает еще один тип — доктор наук Тьмаревский, и я подозреваю, что он запрограммирован на определенного рода деятельность. Мало того, военспецы двух десятков лабораторий, работающих в Криптозоне, заняты не столько изучением феноменов Башни, сколько разработкой новых видов оружия, и некоторые из них весьма сильно продвинулись в своих областях. Особенно лаборатория Докучаева: эти ребята работали с программатором…

— Где они его нашли? — удивился Ивашура. — При мне никто таких вещей не находил.

— Где они раздобыли программатор «хронохирургов», я не знаю, но факт остается фактом. Докучаев докопался до принципа работы программатора и создал свой суггестор «кобра». Вряд ли об этом не знает эмиссар. Думаю, как раз с его подачи и началась разработка психотронных супергенераторов, способных воздействовать на всех существ биологического цикла.

В гостиной Костровых стало тихо. Потом шевельнулся Олег Борисович, с прищуром глянул на Ромашина.

— Откуда у вас эти сведения, комиссар?

— От верблюда, — с иронической усмешкой ответил Игнат.

— Ты забываешь, что он — бывший Судья, — сказал Ивашура. — У него должны были остаться технические средства съема информации из любых источников. Не правда ли, Игнат?

— Совершенно верно, Игорь Васильевич. Кое-что в моем распоряжении оставили после окончания Игры. Не технику — знание приемов и методов управления пространством и временем. Хотя многое пришлось забыть. Но путешествовать по Ветвям я могу почти свободно. Через Ствол, конечно, хотя тут уж ничего не поделаешь. Трансгресс мне, к сожалению, неподвластен.

— Так вы уже заделались бровеем? — мягко пошутила Вероника.

— Ну что вы, Верочка, до бровея мне далеко. Это уже совсем другой уровень реализации возможностей. Бровеи могут выходить из потока времени и сопротивляться необходимому действию.

— Что это значит?

— Это значит, что они независимы от условий Древа Времен. У меня даже есть подозрение, что бродяги по Ветвям — единственные зрители Игр. И заказчики.

— Мы снова отвлеклись, — недовольно сказал Костров. — Игнат, Олег Борисович не в курсе событий, можно, я в двух словах обрисую ситуацию?

— Разумеется, какие могут быть возражения?

Иван Петрович поставил на стол бокал с шампанским, посмотрел на Гаранина, сдвинув брови, и рассказал ему все, что знал сам. Молчание на сей раз длилось дольше, несколько минут. Опытные профессионалы-«хронодесантники» спокойно продолжали завтракать, пить чай и кофе, поглядывая на замолчавшего Гаранина, и думать о своем. Наконец бывший полковник военной контрразведки привычно пригладил лысину и медленно проговорил:

— Я не понимаю, что можем в этой ситуации сделать мы — люди. По-моему, ни один уровень Игры нам сейчас не доступен.

— Ошибаетесь, — тихо возразил Ромашин. — Мы не можем повлиять непосредственно на Игрока или отменить его ход, но мы можем — и обязаны! — помочь тем, кто может это сделать.

— И что, уже есть такие гиганты? — иронически хмыкнул Гаранин.

— Да, это наш знакомый Павел Жданов. Точнее, разумно-исполнительная система кванков Жданова. В настоящее время многие из них застряли в «засыхающих» Ветвях, попали в засады и ловушки по воле эмиссаров Игрока и не могут выбраться самостоятельно. Им надо помочь освободиться и собрать всех вместе, чтобы образовалась стая единого духовного наполнения и воли. Возможно, это заставит Игрока, начавшего Игру на свертывание наших Ветвей-Метавселенных, прекратить играть не по правилам.

— Но вы не уверены в том, что это возможно?

— Не уверен, — не отвел взгляда Игнат. — Однако у нас нет иного выхода! Необходимо создать команду, которая никем не контролируется и никому не известна. Для чего надо действовать тихо и аккуратно, чтобы не насторожить местных эмиссаров.

— Кто возглавит эту команду? Вы?

— Нет, я слишком заметная фигура, меня не пропустят так далеко, как надо пройти. Руководителем избран молодой человек, квистор с задатками оператора, сын Павла Жданова и Ясены, аборигенки из «тупиковой» Ветви. Хотя сам он еще не знает об этом. Его зовут Ивор, и он будет ждать отряд на родине матери.