Реликт - Василий Головачёв

– Чем грозит человечеству длительное пребывание Конструктора в Системе? Кроме изменения ее геометрии и орбитальных нарушений.

В глазах Валдманиса мелькнул интерес.

– Это вопрос из какого раздела вашей классификации? Впрочем, не имеет значения. Если Конструктор будет вести себя смирно – вы это имели в виду? – то он нарушит термодинамическое равновесие Системы. Уже сейчас мы сидим на пределе производства энергии на душу человека – двадцать киловатт, хотя для удовлетворения всех наших потребностей хватило бы и десяти-пятнадцати киловатт; естественно, условия существования человека из-за этого пересыщения не улучшаются. Экологическое ограничение для Солнечной системы – десять в двадцать третьей степени ватт, а Конструктор хотя и излучает на два порядка ниже, все-таки его энергопоток…

– Я понял. Вопрос такого же плана: вы уверены, что вакуум-резонаторы подействуют на Конструктора, если придется их включать?

Валдманис характерным жестом взлохматил волосы на лбу.

– Ну и вопросы вы задаете! Теоретически ни одно материальное тело не может выдержать ТФ-резонанса, раздирающего элементарные частицы на глюоны и кварки, но вот подействует ли ТФ-поле на Конструктора – сомневаюсь. Правда, специально я этой проблемой не занимался.

– Тогда вопрос последний: как скоро вы решите проблему свободы передвижения К-мигрантов по каналам метро?

Молодой физик погас, и стало заметно, что он устал.

– Проблема оказалась сложней, чем мы думали. На нее работают Европейский эм-синхро и японский филиал, но подходов не видно. Предварительный вывод – векторный переход из любой реперной станции метро в определенную точку пространства невозможен. Нужны теоретические разработки, необходимо углубляться в математическое обеспечение теории. – Валдманис расслабленно пошевелил пальцами, теряя охоту к разговору, потом вдруг оживился. – Зато мы, кажется, набрели на разгадку «абсолютного зеркала» – помните «перевертыш» чужан, с помощью которого вас зашвырнули в чрево Конструктора?

«Еще бы!» – подумал Ратибор, вспоминая свои ощущения во время броска: тяжелое скольжение вниз с невообразимо высокой горы, головокружение, «кипение» кожи от «высокой температуры» и лед в груди на месте сердца…

– Пришлось решать формулы двенадцатимерного пространства с дробными размерностями, – продолжал физик. – И хотя в этом деле много неясных теоретических развилок и вариантов, появилась реальная возможность построить «абсолютное зеркало» в Системе.

– Зачем?

– Как зачем? Да ведь даже Конструктору будет не под силу преодолеть этот барьер!

Ратибор с новым интересом оглядел возбужденное лицо Валдманиса с тенями под глазами и обострившимися скулами.

– Руководство знает об этом?

– Еще нет, ребята не любят давать сырой материал. Но через пару дней получите информацию сполна.

– А если Конструктор столкнется с «зеркалом», что произойдет? Ведь он вельми протяженный объект, представитель даже не макро-, а мегамира и не сможет отразиться, как теннисный мячик.

Валдманис заспешил – его вызывали, встал.

– Конечно, не сможет, скорее всего он вывернется сам в себя, особенно если будет иметь большую скорость при столкновении.

– Но ведь он будет травмирован! Представьте, что вы на его месте и от удара ваша голова «вывернулась» в желудок!..

– Аналогия не совсем корректна, – на ходу сказал молодой ученый, – «зеркало» – не стена, а Конструктор – не человек. Конечно, он получит травму, но в каких масштабах – сказать трудно, да и не мое это дело, пусть расчетами последствий занимаются эфаналитики и глобалисты. Мое дело – решить проблему. Извините, мне пора.

– Желаю удачи, – пробормотал Ратибор вслед физику и вдруг поймал сформулировавшуюся наконец мысль. – Секунду! – остановил он ученого, шагнувшего было в дверь лаборатории. – Можно ли определить, из какой именно станции метро совершен векторный переход?

Недовольное выражение на лице Валдманиса сменилось гаммой мимики – от досады и задумчивости до заинтересованности.

– Теоретически можно – по энергопотреблению. Вся система метро управляется и контролируется из одного центра – «Метротранса» – в Москве, и нештатный режим любой из станций фиксируется, однако ничего подобного до сих пор не произошло: К-мигранты уходят, а импульсов энергопотребления не зафиксировано. – Валдманис виновато развел руками и скрылся за дверью, а Ратибор задумчиво направился к выходу из здания, днем и ночью погруженного в тишину напряженного бдения. Прямо из кабины пинасса он позвонил в управление и попросил узнать, когда освободится Анастасия Демидова, и получил мгновенный ответ координатора:

– Эфаналитик Демидова закончила цикл расчетов и покинула территорию ВЦ полчаса назад.

– Куда? – вырвалось у Ратибора.

– Координаты неизвестны.

Сердце отозвалось падением и взлетом. Захотелось бросить машину в небо и гнать на пределе к Настиному дому, однако Ратибор сначала позвонил к себе.

– Звонил Пол Макграт, – доложил «домовой». – Могу дать запись, но это одни эмоции и нуль информации. Видимо, он только что узнал о твоем возвращении.

Ратибор набрал телекс Насти и затаил дыхание, готовый услышать голос девушки и тут же отключить связь, но ответил ему голос ее «домового», лаконично сообщившего, что хозяйка уже две недели в «экстрапоиске» и дома не ночует.

На душе стало тоскливо и холодно, и Ратибор с минуту боролся с собой, твердя как заклинание слова Егора: «Хочешь узнать, ждали тебя или нет, погляди ей в глаза». Справившись с эмоциональной волной, он задал курс пинассу, привычно отметил «пропадание шумового сигнала» – он ощущал наблюдение только вне закрытых помещений и машин – и вызвал дежурного по отделу. Пока такси пожирало расстояние между Институтом физики и станцией метро, он выслушал очередную сводку сообщений по треку и точно определил, что будет делать дальше.

В третьем часу ночи он вышел из такси возле хрустальной, с голубыми светящимися прожилками коридоров, глыбы здания «Метротранса» в центре Москвы. Карт-бланш действовал безотказно, и, хотя здание по режиму ГО и вследствие происшедших событий охранялось пограничниками, Ратибор без расспросов и уточнений получил доступ к инку центра, контролирующего сеть компьютеров всей громадной разветвленной системы метро, которая связывала десятки тысяч станций на Земле с планетами Солнечной системы и других звезд.

Объяснив