Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса - Евгений Иванович Филенко

дурацкими автоматами, а в ресторан. Музыку послушаем, попляшем со здешними сильфидами. Рашуля наверняка там будет. Боже, какая девушка!.. Давай, что ли, программу к приходу мастера набросаем.

– Угу, – сказал Кратов и с сожалением проглотил дольку. – Мастер обещал нам трое суток полета. А на Земле, помнится, говорили о полутора.

– На Земле нам сулили не мини-трамп, а большой блимп. И не базу «Антарес», а всего-навсего Сириус. Как ты понимаешь, это совсем другое дело. Видно, что-то у них там изменилось.

– Надо было спросить у мастера…

– А какая разница?

Костя подумал.

– В сущности, никакой, – сказал он неуверенно, потому что вдруг где-то в самой глубине души, подсознательно, ощутил, что разница все же есть. Не для Стаса, не для красавицы Рашули, а именно для него одного. Но в чем она состоит, понять так и не смог. – Антарес так Антарес. Что мы, Сириуса не видели?

– К тому же пять тысяч энектов – не три тысячи. А три вахты с Рашулей – это не одна вахта с Рашулей. С такой девушкой!.. Как ты считаешь, звездоход?

– Угу, – пробормотал Костя, хмурясь. Ему не очень-то нравилось его состояние. Он не придумал ничего лучшего, чем укрыться за маской уставных отношений и рявкнуть металлическим голосом: – Разговоры, Третий! Приступить к вводу!

– Понял, Второй, приступаем, – с готовностью ответил Стас. – Исходная: Старая База, конечная: база «Антарес». Дистанция пятьдесят два парсека. Режим хода нормальный. Продолжительность хода по бортовому времени семьдесят часов. Из них хода в экзометрии пятьдесят часов. Поправки, Второй?

– Три точки гравитационных возмущений, – сказал Костя. – Две черных дыры и область активности астрархов.

– Понял, Второй, – казенным голосом объявил Ертаулов. И тут же съехал на обычный тон: – А что там за астрархи такие?

– Вот здесь, – Кратов высветил на экране карту звездного неба. – Строят шаровое скопление. Подробностей они мне, понятно, не докладывали.

– Поправку принял, – сказал Стас. – Насчет подробностей.

– Р-разговоры! – снова лязгнул Кратов.

– Выпендриваетесь, Второй, – не утерпел Ертаулов.

До прихода мастера они почти закончили работу. Явившийся к четырнадцати часам по бортовому времени Пазур, храня на коричневом лице гримасу недовольства, молча сел в свое кресло, прослушал доклад Кратова и слегка кивнул. Пальцы его, тонкие и длинные, как у музыканта, легли на пульт. Кратов бросил короткий взгляд за спину. Инженер-навигатор Зоравица была на месте и внимала тому, как Стас комментировал бегущую по экранам программу полета. Но улыбнуться Косте она все же успела.

– Это что? – нарушил молчание Пазур и остановил кадр.

– Астрархи, Первый, – сказал Ертаулов. – Согласно информации второго навигатора.

– Гм, – Пазур помрачнел. – Второй, с чего вы взяли, что здесь астрархи?

– Позавчера… – краснея, сказал Костя. – В сводке новостей…

– Тоже мне источник, – буркнул мастер. Он убрал программу с экрана. – Вызовите лоцию, да поживее.

Костя, закусив губу, набрал вызов. Перед ним вспыхнула расчерченная светящимися линиями изограв и прошитая стежками трасс карта участка пространства между Солнцем и Антаресом. Судя по лоции, там все было тихо. Никаких астрархов. Две черные дыры, разумеется, присутствовали на своих местах.

– Жду объяснений, Второй, – сказал Пазур.

Кратов молчал. Рядом виновато сопел Стас.

– Третий, ваш комментарий?

– Вины с себя не снимаю, – промямлил Ертаулов. – Готов искупить кровью…

– Сдалась мне ваша кровь, – хмыкнул Пазур. – Обоим замечание. – Кратов приподнял повинную голову, над которой вдруг истаял секущий меч. – За отсутствие должной уверенности в плодах своего труда. И за неумение пользоваться лоцией. – Мастер не глядя ткнул пальцем в сенсор, и на злосчастную карту наложилась объемная проекция гравитационного пузыря. – Второй прав. Лоция составляется на века и весьма консервативна. Чтобы внести в нее изменения, нужно специальное решение Навигационной комиссии. А до такового решения существует особый раздел лоции, именуемый «Оперативные поправки». Будем полагать, что вы от испуга забыли о том, как вызывать его на экран. А сводка новостей никогда не была для навигатора основанием к коррекции курса. Вы поняли меня, Второй?

– Угу, – сказал Костя.

– Это не ответ звездохода! – зарычал Пазур.

– Понял, Первый! – рявкнул Кратов. – Впредь обязуюсь перед вылетом не просматривать новостей!

Рашида тихонько хихикнула – так, чтобы ее услышал только Костя.

– Продолжайте, Третий, – благосклонно молвил Пазур.

Ертаулов шумно, с большим облегчением вздохнул.

3

Диспетчерский пункт, металлический шар в облицовке из сверхпрочной керамики, был далеко вынесен за пределы базы, словно рачий глаз на стебельке. Отсюда весь «гиппогриф» был виден как на ладони.

– Только вы, детишки, пожалуйста, сидите тихо, – сказал диспетчер мягко и в то же время обещающе. – Иначе, уж не обессудьте, в два счета попру долой.

– Понятно, – сказал Костя. – Мы будем молчать, как рыбы в пироге. А это что – тоже экран?

– Первое предупреждение, – произнес диспетчер. – Где?

– Вот тут, под ногами.

– Конечно. Здесь везде экраны. Мы сидим внутри сплошного экрана.

– А почему у вас только фронтальный обзор, а не полный?

– О господи, – вздохнул диспетчер. – Потому что мне этого достаточно!

Тем не менее он протянул руку в сторону и вверх и негромко щелкнул пальцами. Пол под Костиным креслом исчез, а вместо него разверзлась бездонная пропасть. Море черной пустоты, кое-где присыпанное звездной пудрой и слегка подсвеченное краешком атмосферного ореола Земли. Посреди этого мрачного провала спокойно висела некая угловатая разлохмаченная конструкция. Вокруг нее, будто муравьи возле дохлой мыши, мельтешили крохотные одноместные ремонтные модули.

– Только не спрашивай, что это такое, – шепотом предупредил Стас. – А то и в самом деле вылетим отсюда. В конце концов, наше дело – наблюдать за погрузкой.

– Интересно же! – прошипел Костя, сражаясь с неодолимым желанием поджать ноги.

– Это «Луч III», – вдруг сказал диспетчер. – Слыхали?

– Слыхали! – в один голос подтвердили Кратов с Ертауловым.

– Он тут на вечном приколе. Его уже лет десять пытаются привести в божеский вид, подлатать, чтобы после превратить в музейный экспонат. Вот, мол, как мы начинали летать к звездам, как тяжко и трудно было нашим предкам, какие это были смельчаки. Да и сумасброды, в общем-то.

– Вы тоже считаете их сумасбродами? – выжидательно спросил Кратов.

– Нет, я так не считаю. Я думаю, они, наши предки, не были ни смельчаками, ни сумасбродами. Просто они очень хотели построить корабль и полететь к звездам. И чем скорее, тем лучше. Им было наплевать, надежна ли посудина, удобно ли в ней жить и вернется ли все это хозяйство домой. Самое любопытное, что практически все звездолеты серии «Луч» вернулись. Своим ходом. В том числе и этот. Правда, экипажа на нем не было. Он шел пятьдесят лет – двадцать пять туда и двадцать пять обратно. Никто в то время столько не жил: средний возраст астронавтов составлял сорок лет. Они добрались до цели