Мы – ищем! Прорыв. Часть 2 - Иар Эльтеррус

ментата там, да и другие свои части, которые ему не слишком нравились. Куда отправилась на воплощение основная часть, стержень души выяснить не удалось, но он с какой-то стати посчитал, что остальные фрагменты будут спокойно дожидаться его. Но не учел, что трещина может пойти дальше, и душа снова принялась делиться, разделившись в итоге на три части, которые разошлись по вселенной, к счастью, нашей, и воплотились. Конкретно в этом человеке воплотилось та часть, которая в свое время сподвигла Мастера сотворить глупость с Моованом. Да и вообще мы с вами в лице Кхарама Руайда имеем практически полного Темного Мастера из прежних времен, разве что без знаний о вероятностной магии. Но он оной пользовался, так что блокировка была абсолютно верным ходом.

— Темного Мастера⁈ — изменились в лице аарн, только этого жестокого тирана, державшего в страхе галактику несколько тысяч лет, им и не хватало для полного счастья.

— Именно! — подтвердил Тилиарх. — Того самого беспринципного, жаждущего абсолютной власти властителя, который ради достижения своих целей ни перед чем не остановится. Единственным выходом вижу одиночное заключение и невозможность ни с кем из разумных общаться, иначе он этого разумного сломает и подчинит себе со временем. В том числе и меня, и тебя, Кержак. Но нам нужно сохранить его живым, пока не найдены остальные части Командора. А главное — стержень личности. Объединение будет очень нелегким, да что там, адски тяжелым. Илар совершил глупость вселенского масштаба, и теперь мы не вправе допустить, чтобы его «дубли», не знаю как их еще назвать, творили демон знает что в галактике. Нам надо срочно разыскать еще двух таких, как Руайд, и изолировать их. Иначе они все, до чего дотянутся, разрушат и уничтожат. Поймите, перед нами сейчас не добрый и мудрый Командор, а хитрая, хищная тварь, которая может даже оным Командором притвориться, но только ради достижения власти. А теперь представьте, что такой вот встал во главе ордена. Не страшно?.. Мне страшно.

— Мне тоже, — уронил Кержак. — Ах, Мастер-Мастер, что же ты натворил, дурака кусок⁈ Знал же, чем чреваты игры с душой… Он же теперь вообще в адскую тварь превратиться может…

— Может, вполне может, — подтвердил дварх. — Но давайте решим для начала, что делать с… этим фрагментом. Выпускать его и позволять общаться хоть с кем-либо нельзя. Но боюсь, что он со временем отовсюду выберется. Я только сейчас отследил, что он уже почти подчинил себе биокомп тюремного блока, в котором находится. Причем неосознанно! Очень хорошо, что Ирна везла его сюда усыпленным, иначе не долетела бы. Просто повезло, что снотворное оказалось настолько сильным, что его организм не справился, все же у Руайда тело обычного человека, а не измененное тело Илара. Блокиратор, конечно, дело хорошее, но у меня нет уверенности, что он его действие не преодолеет.

— Стазис, — предложил Никита.

— И не простой, а глубокий, — добавил Семен. — Тот, что разработали незадолго до войны Падения. Помните?

— Я помню, — кивнула Тина. — Пожалуй, это выход. Значит, поговорить с этим человеком не получится?

— Очень не советую, — пробурчал Тилиарх. — Это не человек, это хищная, безжалостная тварь. Поразительно, что из нее вырос со временем Командор!

— Но ему понадобилось для этого много тысяч лет, — возразила Ирна. — У нас нет этих тысяч лет. Так что я за стазис. Мне тоже хотелось бы поговорить, понять, как можно быть такой сволочью, но я боюсь. Посылаю вам адаптированный сжатый образ того, что он сотворил в родной системе.

— А если коротко, что именно он сделал? — спросил Рави.

— Создал фанатичную религию, отказывающую в праве на жизнь всем, кто ее не исповедует. Вырастил армию фанатиков и начал войну на уничтожение. На нем кровь миллиардов жертв! И все это под благие и красивые лозунги о добре и справедливости. К счастью, он смог сделать это только на одной населенной планете системы, вторая, осознав, что происходит, уничтожила фанатиков на своей территории и теперь ведет с ними войну не на жизнь, а на смерть. Считаю, что мы обязаны помочь, я привезла послание от правительства Элантии. Почему? В том, что там происходит есть и доля нашей вины, да и просто мы можем помочь, а значит — должны.

— Поможем, — заверила Дарли. — Сегодня же отправлю к ним флот, он Каяс с грязью смешает.

— Главное, фанатиков отодвинуть от власти, — посоветовала Ирна. — Они абсолютно уверены в своем праве убивать и мучить всех, кто не с ними. Всех, кто хоть немного от них отличается. Отправьте с флотом социоматиков и оперативных статистиков, пусть разработают нормальные общественные модели для этой несчастной планеты.

— Хорошо, — кивнула флаг-адмирал.

— И все же нас стоит поговорить с этим человеком, пусть даже не показываясь ему на глаз, по связи, — задумчиво произнес Рави. — Что-то тут не то, что-то не дает мне покоя.

— В общем, пока он не преодолел блокиратор, можно и поговорить, — пожал плечами Кержак. — Затем пустить газ в камеру, усыпить и поместить в глубокий стазис. Слишком опасен.

— Но что с ним дальше делать? — хмуро спросил великий князь.

— Искать остальные фрагменты души Командора, а прежде всего — стержневой, — не менее хмуро ответил старый орк, — а затем пусть сам решает, как собираться воедино. И возможно ли это в принципе. Надо же было утворить такую глупость! Двадцать две тысячи лет магу! А мозгов ни на грош…

— Мы не знаем, чем он руководствовался, делая это, — вмешалась Тина. — Не спеши судить, Кержак, ты тоже не мальчик. И тоже порой всякое творил.

— Наверное, ты права, — скривился старый орк. — Но это в любом случае глупость, даже если были причины. Ладно, к делу. Передайте нам пакет родного языка этого огрызка.

— Сейчас, — отозвался Тилиарх. — Готово.

— Какой странный язык, — хмыкнул Никита. — Надо же, двадцать семь только падежей и восемнадцать времен. Если учить не нашим способом, то голову сломать можно. Кто будет говорить?

— Лучше всего я, — отозвался дварх. — Причем обезличенным, полностью безразличным тоном вынесшего приговор судьи. Предлагаю строить разговор именно таким образом. Как приговор высшего суда. Но и ничего не скрывать, я, похоже, ошибся — Частица Мастера в этом человеке должна знать, что происходит. Ведь когда-нибудь