Каждому по потребности - Анна Александровна Орехова

депрессией». Вот только пока Синнабон эту депрессию усугублял.

— А я синнабоны не люблю, — шепнула девушка, опасливо оглядываясь. — Зато обожаю авокадо. Но у меня на него аллергия.

«И что с того?» — хотел было проворчать Ник, а потом до него дошло, что именно предлагает незнакомка.

Товарообмен. Эта уловка и погубила маму. Как часто она меняла здоровую еду на сладости и выпечку! На свое любимое шоколадное мороженное, без которого не могла продержаться и неделю. Обходила рекомендации, а диабет тем временем разрушал сосуды, пока окончательно не добил организм, нанеся последний удар в почки.

— Один раз можно, — шептала девушка. — Я приму антигистаминное, а вы побегаете лишний час в зале.

Аромат булочек, тем временем, казалось, усиливался. «Один раз можно», — крутились в голове слова незнакомки. «Рекомендовано Системой», — поддакивал рекламный слоган. Ник так и не прочитал, что скрывается под звёздочкой. В тот день он впервые в жизни нарушил рекомендации Системы.

Совесть донимала его ещё неделю, Ник усиленно трудился в зале, поливая беговую дорожку потом. Сбросил три килограмма и ступил на борт челнока в приподнятом духе, пообещав себе, что произошедшее на Светлой не повторится.

Хелен вернула в рацион лимонное желе, и Ник ещё больше приободрился, скоро он восстановит былую форму и тогда, возможно, уговорит Хелен заменить желе на шоколадки.

Прошло почти три месяца. Приподнятое настроение Ника таяло, как проклятое лимонное желе, нарушенный обмен веществ будто удерживал лишние килограммы, отчего индекс массы тела по-прежнему оставался выше рекомендованного. Тренировки в зале угнетали и изматывали, Ник понимал, что ленится, не выкладывается на все сто, но ничего не мог с собой поделать. Он всё чаще видел во сне незнакомку в лиловом платье, хотя и не помнил её лица, не знал имени. Девушка представала то блондинкой, то брюнеткой, то высокой, то низенькой. Неизменным оставалось лишь лиловое платье и блюдечко с синнабоном, которое она протягивала Нику. Просыпаясь, он корил себя, что там, на Светлой, не обменялся с девушкой контактами. А посещая станцию, бродил у кафе, высматривая незнакомку в лиловом и боясь признаться себе, что снова готов к товарообмену.

Ник злился на Хелен, злился на Систему и даже грубил клиентам, чего раньше никогда не случалось.

«Твой рейтинг коммуникабельности ниже рекомендованного, — читала нотации интеллектуальная сучка. — Качество работы как всегда на высоте. Постарайся быть вежливее с клиентами, улыбайся, разъясняя причину поломки».

Однажды, паря над столом с баночкой пюре из цветной капусты, Ник не выдержал:

— Я не могу улыбаться, когда приходится жрать эту дрянь!

Он оттолкнул баночку, та легонько стукнулся о мягкую обивку, капля бесцветного пюре закружилась по отсеку.

— Послушай, Хелен, — Ник постарался, чтобы голос звучал дружелюбно, — посоветуй, боевая партнёрка, как мне получить рекомендацию на полноценный десерт?

Оказалось, что всё не так уж сложно. Усиленные тренировки, ещё более строгая диета, чаще пить и высыпаться. И тогда по расчетам Хелен за десять дней Ник сбросит четыре килограмма, индекс массы тела всё ещё будет выше рекомендованного, но в рационе появится квота на одну булочку с корицей.

Ник пахал, как проклятый. Занимался в зале четыре часа вместо трёх рекомендованных, пил воду похлеще верблюда, нашедшего заветный оазис, ужин оставлял врагу, а от лимонно желе напрочь отказался. Не справлялся только с последней рекомендацией — полноценным восьмичасовым сном. Подолгу не мог уснуть, мешал урчащий от голода желудок, а потом во сне гонялся за девушкой в лиловом, пытаясь отобрать блюдечко с синнабоном.

И вот на десятый день Ник протирал тело ненавистным полотенцем, смоченным водой и жидким мылом, и поглядывал в зеркало на свою явно исхудавшую физиономию. Это был его день! Хелен даст рекомендацию на булочку с корицей, но Ник не воспользуется синтезатором челнока. Нет, он пристыкуется к Светлой, благо они дрейфовали неподалёку, и отправится в кафе, где синнабоны синтезируют по старинному рецепту.

Напевая «покрой свою жизнь глазурью», Ник закончил водные процедуры и поплыл в обеденный отсек. Хелен синтезировала в герметичный стакан рекомендованный после тренировок протеиновый коктейль. Ник упёрся ступнями в стол, с наслаждением прижимая к стене поясницу, и посасывал через трубочку молочную жижу с ванильным вкусом. А Хеленка, его любимая интеллектуалочка, изучала показатели здоровья.

— Отличные новости, капитан! — отрапортовала боевая партнёрка. Ник с предвкушением посмотрел в иллюминатор, за которым вращалась похожая на бублик Светлая. — Ты сбросил три килограмма четыреста пятьдесят грамм. Ещё три дня тренировок…

— Сука!

Стакан с ванильной жижей полетел в стену, молочные капли вырвались через трубочку и закружили по отсеку.

Ник врезал кулаком в иллюминатор, отскочил, стукнувшись поясницей о стол. На кой чёрт он обливался потом в зале! Ради чего ел всякую бурду! Зачем вообще согласился на эту проклятую работу! Сидел бы сейчас на космодроме на Земле, там, где при желании всегда можно получить булочку в обмен на треклятое авокадо.

— Твой пульс выше рекомендованного, — буднично вещала сучка. — И у нас новый заказ, ремонт транспортника по пути на Светлую.

Заказ! Ник оттолкнулся от стола, направляясь в отсек отдыха. Всё что ему сейчас хотелось — это оказаться подальше от вездесущего голоса Хелен.

— Пришло новое сообщение, капитан. Отправитель — Незнакомка в лиловом. Похоже на спам. Удалить?

— Нет! — Ник затормозил, уперевшись ладонями в стены.

Незнакомка в лиловом? Это не могло быть совпадением!

Он оттолкнулся и заскользил к отсеку отдыха ещё быстрее.

Как девушка из снов узнала его персональный аккаунт? Неужели подсмотрела, когда он покупал авокадо?

В кармашке для личных вещей лежал наладонник. «Одно новое сообщение», — горела зелёным надпись. Ник кликнул по экрану и в следующий миг расплылся в довольной улыбке. «Как насчёт авокадо?» — спрашивала Незнакомка в лиловом.

Часть вторая, волнительная

Капитан Сергей Бёфрайт потягивал томатный сок, наблюдая через иллюминатор за вращающимся бубликом станции. Он любил такие моменты: работа выполнена, впереди трёхдневный отдых, можно насладиться покоем, созерцанием звёзд и чарующим танцем Светлой. Всем хорош был этот день, за исключением одного досадного факта — капитан Бёфрайт заканчивал свой последний полёт, а значит и жить ему оставалось недолго.

Семьдесят пять — прекрасный возраст, солидный, как его принято называть. Ровесники Сергея уже вышли на пенсию, он часто видел в сети их голограммы с детьми и внуками. Тридцать-сорок лет беззаботной старости — вот минимум, на который мог рассчитывать среднестатистический мужчина. Однако капитан Бёфрайт в их число явно не входил.

Совсем недавно (или умопомрачительно давно?) в его жизни существовало две радости: полёты и Людмила. И пять лет назад он обе эти радости потерял. Сначала ушла жена,