Всё началось в четверг - Е. Гитман

class="p1">– Представители человечества! – едва затих визг приборов, проговорил через внешние динамики жёсткий, едва узнаваемый голос. – Как капитан-исследователь Международной космической службы я требую немедленно прекратить панику. Мы находимся в режиме потенциально опасной ситуации класса «В». Это значит, что любое гражданское лицо, поднимающее панику и не подчиняющееся требованиям команды, может быть посажено под арест. Любой член команды, нарушающий спокойствие и не соблюдающий приказы капитана и старших по званию, может быть отправлен на гауптвахту и в дальнейшем передан суду.

Тишина.

– Теперь, – продолжил Шеро совсем иначе, мягко, в своей весёлой добродушной манере, – предлагаю всем успокоиться, вытащить хлебные крошки и луковые кольца из волос и расставить мебель по местам. Чай, кофе и десерты будут сервированы в Голубой гостиной через пять минут. Эй, нечего так дёргаться! Пиратам до нас не добраться. Скоро всё разрешится. И, уж конечно, никто не умрёт в процессе.

Послышались робкие редкие смешки. Истерия схлынула, и туристы, смущённые недавним приступом безумия, послушно поднимали стулья и поправляли столы, оглядывая учинённый беспорядок.

***

Гроза прошла, оставив после себя залитые водой поля. Изредка проглядывало солнце. Туристов отправили на экскурсию по местам величайших английских сражений, которые через голографические интерфейсы активировали Шали с командой. Джеймс вернулся к работе над «Кинцуги».

Корабль оказался на другом месте – почти совсем рядом с задним входом в Букингемский дворец. И Джеймс понял, что безумец-Шеро вчера перегнал его с помощью системы дистанционного управления, чтобы вытащить из личных запасов сыр, грибы, муку и всё прочее для пиццы.

«Сумасшедший самонадеянный придурок».

Внешний ремонт был завершён и дался легко. Но с внутренними системами дела обстояли хуже. От столкновения с Тауэром, а может, ещё раньше, от выстрела Чёрного Кобеля, лопнуло несколько панелей управления. Погоревшая электроника – ерунда, восстановимо. А вот то, что мелкие кусочки обшивки попали во второй дальний двигатель, – плохо. Джеймс вжимался в спинку кресла, морщился от натуги, пытаясь манипуляторами достать кусок, перекрывший одно из сопел. Будь это его корабль, знай он её как свои пять пальцев, он бы справился. А так – промахивался раз за разом.

С этим маленьким кусочком полибакта включать ускорение – самоубийство. Двигатель, активируясь, подожжёт его, и здравствуй, пожар на корабле.

Джеймс открыл глаза и отключил нейро, снял пластины, чтобы вытереть пот.

Корабль радовал пустотой и тишиной. Ни Шеро, ни туристов, ни Ёжика. Даже от Пацана, который так хотел помогать, удалось временно отделаться – Джеймс послал его к Ёжику рыться в кладовке.

Просто чтобы дать мозгам передышку, Джеймс оглядывался по сторонам. И невольно замечал детали. Прямо возле основного компьютера были закреплены под прочным стеклом фотографии. Старомодные, напечатанные на пластике. Десятки. Подходить ближе было бы грубостью, но просто скользнуть взглядом – не преступление, да?

Самого Шеро на снимках было мало – всего на трех, групповых. Он с кем-то обнимался, дурачился с двумя девчонками-подростками, держал на плечах серьёзного трёхлетку.

На овальной фотографии были запечатлены молодые мужчина и женщина. Он – бритый налысо, лопоухий, с характерным огромным носом. Она – маленькая красавица с чёрными густыми волосами. Оба в рабочих комбинезонах, на фоне каких-то раскопок в сине-фиолетовой почве. Наверное, это голубая планета Пандора.

С маленькой квадратной фотографии строго смотрела очень древняя старуха с безупречно прямой спиной и жесткой линией рта. Джеймс не видел эту женщину настолько старой, но всё равно узнал. Та Самая Шеро, изобретательница системы нейроинтерфейсов и основательница корпорации «М-Нейро». Она давно отошла от дел, но, по слухам, была жива и здорова. Только на людях не появлялась.

Если приглядеться, все люди на фотографиях были немного похожи. Хоть чем-то, какой-то мелочью. Будь то манера улыбаться, показывая ровные белые зубы, или та самая жёсткость губ, унаследованная от старухи, или знакомый прищур серых глаз, или крупные носы. Многочисленные и разнообразные Шеро.

– Знаешь, в чём главный минус жизни в такой большой семье, как наша?

Джеймс едва не подпрыгнул, пойманный на нескромном любопытстве. Шеро вошёл на корабль бесшумно и, похоже, уже некоторое время стоял за спиной.

– Никто тебя не станет искать. Понимаешь… – Он прошёл к фотографиям и постучал пальцем по стеклу. – Тут даже не четверть клана. Нас добрых две сотни, и мы иногда друг от друга устаём. Так что, если мама вдруг решит узнать, где я, она спросит дядю, как давно я выходил на связь. Дядя скажет, что, кажется, болтал со мной пару дней назад, и мама успокоится. Сестра сообразит, что мы виделись на прошлой неделе. Племянники вспомнят, что я недавно поздравлял их с днём рождения. И так далее. Уж кто-то другой точно знает, что я в порядке. А что не отвечаю на звонки… так мало ли, чем занят? У нас не принято барабанить в закрытые двери.

– Вы намекаете, капитан, что ваша многочисленная родня не догадается вызвать КаБэ из-за вашей пропажи?

– В точку. Но вот в чём фокус. Когда кто-то умирает или рождается, или женится… почему-то об этом тут же узнают все. Немедленно. И если ты накосячил так, что хочешь сбежать на другой конец Вселенной, конечно, тоже. – Он рассмеялся своим мыслям.

– Ваша… – Джеймс замялся, неуверенный точно, кем Та Самая Шеро ему приходится.

– Прапрабабушка, – угадал Шеро. – Или Та Самая. Это нормально, так говорить. Мы среди Шеро все называем друг друга прозвищами, иначе давно бы запутались. Да, жива, здорова. Во всяком случае, была таковой утром в четверг.

– Вы общаетесь?

– Однажды я с ней говорил, – сообщил он с непонятной гордостью. – Целых семь минут! А так, она почти ни с кем не разговаривает последние лет двадцать. Но каждое утро в семейный чат пишет одну фразу: «Я жива». Если ставит точку – значит, здоровье в норме. Если восклицательный знак – значит, удивительно бодра. Вопросительный – одолели философские раздумья, многоточие – замучили врачи. И так далее. Странная женщина, да. Но гениям просительно. Мы все, по её мнению, туповаты. Сестра считает, она там сидит и изобретает лекарство от старости. А я ставлю на то, что она пытается перегрузить сознание в нейро. Формально это не будет искусственным интеллектом, так что запретов она не нарушит. Вечная нейробабушка… брр!

Он снова засмеялся и повернулся к фотографиям спиной, а Джеймс ощутил очень неожиданный и очень мощный прилив зависти. Деньги и слава Шеро его бесили, а такая простая штука, как огромная семья, вдруг показалась на диво привлекательной. Шеро смотрел пристально, но без нажима. Джеймс пробормотал:

– Извините, капитан, я просто сделал перерыв в работе. Разрешите, я продолжу?

– Не разрешаю. Я видел,