Меня зовут Адам. Первая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

похожая стилистика понимания, а не полярные виды одного объекта, который разнится в глазах смотрящих людей. Это зависит и от того, что вложено в конкретный объект, и зависит от того, что в силах увидеть субъект, который имеет, все-таки, свои глаза, а не общие с автором взгляды, и время от времени примешивает, чего не было изначально.

Движение вперёд. Примерно треть пути отделяет от конечной цели, которая уже достаточно близко, что можно прикоснуться, но далеко, – остается тянуться и пытаться стать ближе. Навожу прицел и начинаю формулировать новую мысль, которая становится лучшим выстрелом из стрел:

– Человек, который постоянно читает, открывает новые границы познания, стремится к расширению пределов естества, привыкает в них жить, и, что уже не устраивают застарелостью и окаменелостью понятий. Не живые и отмершие значения жизни никак не устроят вечно испытующий и посылающий вопросы мозг, так как постоянные поиск и голод вынуждают искать более изощренные способы познания мира, что кажется изученным. Но никогда нельзя быть уверенным в том, что всё знаешь, всегда найдется то знанием, которое обошел стороной, и, что не заметил с первого раза. Может, промелькнуло, может, сейчас открылась новая нива, если взгляд стал широк, а голод более острым, чем был, и видишь вглубь зримой яви.

Глава № 5. Поиск памяти. Вторая часть

Следующая стрела вылетает в цель, расщепляя предыдущую, попав точно посередине:

– Видеть вглубь означает, что явления настолько познаваемы, насколько мир видится осознаваемым, как точка зрения, у которой можно менять угол наклона. И взор прям и точен, что может с легкостью пронзить явление, которое входит в него, разгадывая творящиеся связи и проводя аналогии, которые связывают картину мира воедино из разрозненных набросков знаний. И начинаешь видеть внутренности значений, которые разбрасываются цифрами, символами и формулами, приводя в порядок то, о чем раньше догадывался. Потому надо видеть мир изнутри, а не видимую часть, что дает часть знания, что не в силах отразить всей картину мироощущения. Потому смотрят вглубь, дабы видеть, что творится, и меняется в событийной картине. Углубленный анализ может дать полный и взвешенный ответ на вопросы, которые тревожат давно.

Выпускаю и третью словесную стрелу, которая летит прямо в цель, не меняя пути своего следования, так как точно прицелился, приготовившись поразить цель:

– Не бояться вопросов и стремления к знаниям. Нет ничего страшного в том, что чего-то не знаем. Эта жизнь дается нам для поиска ответов и постоянных взаимосвязей, где, кажется, ничего подобного и в помине нет. Обман ленивого мозга, который не хочет радоваться открытому потоку знания, ждущий, как человек войдет, и подставит лицо под приятный бриз логоса, овевающего разум. Свежие знания омолаживают тело, и это доказано, что знание и постоянный поиск помогут достичь бессмертия. Кажется, что это не возможно. Но работа поиска ответов и сложный механизм мозга устроен таким образом, что он живет долго, сколько применим, иначе, может, и устареть, покрыться плесенью, если им не пользуются, а делают вид. Но на самом деле, достают из своей головы.

Дверь открылась настежь, вхожу. Захожу в дверь, но что видят мои ноги? Вернее, какие отпечатки несут в мозгу и отображении того, что необходимо узреть и начать созреваться в соответствии с тем, что увижу. Направление и результат прозрения зависят от того, что будет увидено, и какой эффект это возымеет сейчас, а главное, изменение и познание, которое поменяет угол зрения, и другой вид возникнет в голове, а, значит, поменяется в реальности. Понятие произрастает из нас самих, тянущихся к истине, которая может направляться, то в одну сторону, то в другую сторону, находящиеся диаметрально от познания и способах его достижения. Меняется в корне подход и плод, которые получатся в итоге этих трансформаций, изменяющих до неузнаваемости изначальный вид узнавания этих терминов. Иными словами, скрывается от одного взгляда наблюдателя или смотрящего на термины. Весь мир подлежит такому умственному слежению и оцениванию разумения того, зреющий, как цвет, в растущем на ниве познания мозгу.

Также любой вид движения мыслей может отличаться от событий, в которые он направлен, а, значит, увиденная суть внутри, зависит от наблюдателя, старающегося поменять в соответствии со своим взглядом понятие внутри. Но к этому факту примешивается один, который сам смотрю, и не внимаю другим наблюдателям, непременно находящимся в этой же комнате и проводящимся ту же мыслительную операцию. Она видоизменяет объект наблюдения сотни раз, в зависимости от количества взглядов. Они могут обрушиваться единовременно, и тогда какое значение примет мой мозг, если на него смотрят сотни людей, не подозревая, что каждый смотрящий меняет в свою сторону понимание этого объекта, ибо оно исходит из взгляда, а не того, как они видят и изменяют. Иными словами, мозг, что наблюдается, может принимать разные значения в головах людей, которые мнятся наблюдателями. Потому у истины тысячи лиц, как у героев, и не разгадать какое из них, сейчас надето в момент взгляда на событие, ибо возможность меняться многократно поражает меня. Точно человек, имеющий сотни лиц, а то и тысячи масок.

И какое значение сейчас будет действующим, а какое уже отжившим, не ясно. Но допускаю, что я сейчас наблюдаю. Каким образом, логически рассуждаю, может оказаться сотни взглядов в одной голове? Может, в мозгу есть зеркало, отражающее направленный взгляд и изменяет его до неузнаваемости, потому складывается ощущение, что есть кто-то ещё. Такой эффект незримого присутствия, но мнимого и обманчивого внутри. Не ясно, как проследить истинность этой фразы, и найти зеркало, чтобы уничтожить, и тогда я один смогу судить о вещи, которая произрастает внутри мозга. Соглашаюсь не разрушать зеркало, а то, все-таки, нахожусь в хрупком созидании смысла, и вполне можно задеть не зеркальную поверхность и отражающие взгляды, а всё вокруг сотнями осколков, которые остро ранят.

А эти осколки в силах поранить или оставить сильный порез, который не желателен, даже учитывая, что зеркало нереальное, а находится в сознании, и отображается тогда, когда смотришь на него. Отсюда следует, – весь зримый спектр событий виден тогда, когда есть наблюдатель, а не наоборот. Но даже такие осколки могут поранить и нанести урон, намного сильнее, чем в реальности, а, то в сознании всё обладает иными свойствами, чем были бы в реальности, а могут разрушить ткань времени, что хрупка и слаба. И кажется с сильной защитой, на самом деле, ничего не значиться, когда не видно внутреннее состояние, которое изменяется довольно быстро, и не стоит на месте, а меняется, не