Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

что я перестарался. Вполне возможно. Сегодня будем разрабатывать кисти и пальцы. Небольшая, совсем скромная, разминка, пара кругов по залу, — и приступим. Sa tiitzki?..

…Гуальтари отключил подсветку и жестом позвал сарматов за собой, к стене, с которой свисало что-то пёстрое, похожее на размотанные провода. Гедимин повёл плечами и сделал несколько глубоких вдохов, — сегодня перегрев не чувствовался так сильно, и этого хватило, чтобы слегка остудить кровь. После каждой ночи, как ему казалось, мышцы по-другому сплетались вокруг костей, иногда это можно было отследить невооружённым глазом. «Это и есть направленная мутация?» — он попытался вспомнить, не было ли на упаковках с Би-плазмой значка биологической опасности, но сообразил, где находится, и только хмыкнул. «Здесь предупреждать не станут.»

— Ассархаддон считает, что следовало начать с марсианской гравитации, — Гуальтари сегодня был необычно разговорчив, но начало его рассуждений Гедимин от неожиданности пропустил мимо ушей. — Но я подумал — двое из вас на Марсе не были вовсе, так к чему им привыкать?

— Что Гедимин, что Хольгер нам на Марсе пригодились бы, — заметил Линкен. — Многое бы пошло по-другому.

— Да читал я их досье, читал, — отмахнулся Гуальтари, останавливаясь у стены. Теперь Гедимин увидел, что к металлическим креплениям на ней в самом деле привешены пучки тонких цветных проводов и нитей, и отдельно в прозрачных коробках насыпаны мелкие предметы разной формы с просверленными в них дырками. Они были разных размеров — от трёхсантиметровых в диаметре до едва заметных — в пару миллиметров, не более.

Гуальтари взял из пучка одну толстую нить и показал её сарматам.

— Начнём с чего попроще. Здесь вот бусины, а это — нитка. Берёте и нанизываете. Когда наберёте штук по тридцать, завязываете на узел и берёте другую нитку. Начинайте с самых крупных.

Все сарматы ошалело переглянулись, ещё раз посмотрели на бусины и нитки, на Гуальтари, — очевидно, инструктор не шутил. Линкен сунул палец в коробку, едва не сорвав её с крючка; половина бусин посыпалась вниз, но до пола не долетела — скатилась в подвешенный снизу лоток. Гуальтари усмехнулся.

— Всё предусмотрено, взрывник. Давай, действуй! Как ты будешь собирать взрыватели, если у тебя пальцы не шевелятся⁈

— Откуда ты взял эти… странные штуки? — спросил Константин, постучав пальцем по дну коробки и послушав шуршание мелких предметов. — Впервые слышу о таком тренажёре.

— Это не моя выдумка, — ухмыльнулся Гуальтари. — Мартышечьи штучки. И пока я видел только одного теска, не выпучившего на них глаза. Эй, искусственнорождённые! Вы что, никогда не делали цацки? Не знаете, для чего нужны бусы?

Сарматы снова переглянулись.

— Я однажды собирал на проволоку позвоночник рыбы в гальванике, — вспомнил Хольгер. — Это чем-то похоже. Но в скафандре…

Он попытался взять двумя пальцами кончик самой толстой нити, промахнулся и подцепил всю прядь. Гуальтари поспешно ткнул себя в воротник, захлопывая шлем; Гедимин был уверен, что он внутри брони трясётся от смеха.

— А я не нанизывал никакой позвоночник, — проворчал он. — Почему не заняться тем, в чём мы понимаем? Что-нибудь спаять или выжечь лучевым резаком? Здесь, в броне, есть хороший резак…

Линкен с размаху хлопнул его по бронированному плечу. Металл загудел.

— Тихо, атомщик. Дойдёт и до резака. Ты ещё предложи ирренций в фольгу раскатать. Давай тренироваться — время-то идёт! Колючка, отвернись и прикуси язык — твоя рожа всех смущает.

…«А полезное занятие,» — Гедимин, зайдя в душевую в скафандре (в этот раз ему не хотелось содрать с себя броню сразу после тренировки, хотя запястья и суставы пальцев и поднывали), задумчиво пошевелил пальцами. Соизмерять силу с массой и прочностью окружающих предметов стало немного проще, — в этот раз он лёг на стапель аккуратно, ничего не сместив, и люк от его прикосновения не пытался выгнуться в противоположную сторону. «Надо попробовать бусины помельче. Начну в другой раз с полусантиметра. Хорошая настройка на тонкую работу… А вот интересно, тут есть ненужные детали для цацек? Или нам тут некогда будет думать о такой ерунде?»

Он вспомнил все свои подвески, все украшения, подаренные Хольгеру и Линкену, — всё осталось на Земле и было, скорее всего, уничтожено после опознания трупов «атомщиков», как и сертификаты об обучении. «Как будто мы никогда не делали ничего забавного,» — сармат тихо вздохнул.

Закончив купание, он посмотрел на стык плит под потолком и мигнул — в этот раз там не было никакого намёка на щель, как и в дальнем углу. Все камеры исчезли. Гедимин был уверен, что они всё ещё в душевой, — но указать не смог бы ни на одну.

«Как-нибудь соберусь и расковыряю стену,» — подумал он, оглядываясь на предбанник, — скафандр с инструментами остался там, и к тому же сармат пока не был уверен в своей тонкой моторике и опасался сломать что-нибудь лишнее. «Хорошо спрятано. Ну ладно, хотя бы Кумала теперь не подсматривает. Не на что тут глазеть.»

… — Сегодня вы смотрите бодрее, — отметил Ассархаддон, взглянув на сарматов в столовой. — И… вы, Гедимин, чем-то в душевой были сильно удивлены. Чем именно?

— Как спрятали камеры? Я не понял, — ответил сармат. Глаза куратора весело сверкнули.

— На это-то и был расчёт, Гедимин. Именно на это с самого начала. Но внезапное снижение контроля расхолаживает даже, вроде бы, неплохих специалистов… Да, это грустно.

Его взгляд не выражал ничего, кроме доброжелательности, но Гедимину внезапно стало не по себе — до неприятного холодка под рёбрами.

— Этот специалист… Что с ним? — спросил он и услышал лязг металла — кулак Линкена врезался в его бок. Если бы не скафандр, Гедимину это обошлось бы в пару-тройку рёбер, — взрывник даже не подумал соизмерять силу.

— Не надо, — спокойно сказал Линкену Ассархаддон. — Ничего пугающего с ним не произошло, и Гедимин имеет право знать. Обычный расстрел, ничего из ряда вон. Надеюсь, в дальнейшем применять такие методы придётся реже. А теперь прошу прощения — вынужден оставить вас. Если всё пойдёт по плану, к концу месяца я