Дэвид Вебер - Тень свободы

– В смысле? – Поднял голову Завала и сузившимися голубыми глазами пристально, но с лёгкой насмешкой, взглянул на Каплан. – Капитан, Вы предполагаете, что я сжульничал?

– Сэр, цитируя одного из моих инструкторов по тактике в «дробилке» – если Вы не жульничаете, то Вы просто недостаточно стараетесь. – Каплан пожала плечами. – И всё же, так ради любопытства, сколько Вы им добавили?

– У Вас, капитана Каплан, какое-то непочтительное и оскорбительное мнение о моей справедливости, – строго заметил Завала, потом фыркнул. – На самом деле их номинальная эффективная дистанция – двенадцать миллионов километров. Добавка в двадцать пять процентов мне показалась вполне обоснованной.

– Вот как? – Улыбнулась Каплан. – Сэр, а я полагала, что Вы ограничитесь хорошим круглым числом и всего лишь удвоите её.

– А вот это, капитан, было бы уже за рамками – несправедливо, жестоко и вообще низко. И именно поэтому я точно сделаю это, когда придёт очередь этого упражнения для дивизиона капитана Моргана. – Завала погрозил пальчиком капитану Каплан. – И не вздумайте предупредить его!

– Я? Предупредить его? – Рассмеялась Каплан. – О, не волнуйтесь об этом, сэр. На самом деле, я уже поспорила с ним на бутылку Glenfiddich Grand Reserve, что он не сможет повторить наш счёт на симуляторе. Как Вы знаете, мы с капитаном Морганом давно знаем друг друга. И так или иначе я, кажется, забыла упоминать ему дистанцию, с которой мы стреляли в конвой. Я очень не хочу предупреждать его, – она скорчила жалостливую гримасу, – но при этих обстоятельствах я бы поставила на то, что он решит, что если он будет стрелять с границы зоны досягаемости «Дротика», то он будет в состоянии вынести все «баржи» намного меньшим количеством ракет, чем я.

Она сожалеюще покачала головой и Завала тоже рассмеялся.

– О, Боже, женщина, имя тебе – коварство, – заметил он. – Я определённо вижу флаг адмирала в Вашем будущем, капитан Каплан!

Глава 6

Станция Пармели

– Чёрт, как всё на-до-е-ло! – заявила Яна Третьякова.

Высокая, привлекательная и чрезвычайно опасная блондинка откинулась в потёртом кресле. Она потянулась, скрестила руки и посмотрела свозь кристопластовую стену на то, что всякий непредвзятый человек назвал бы впечатляющим видом Туманности Ямато.

Но в настоящее время Яна была менее чем впечатлена. С одной стороны, на неё вообще мало что производило впечатление. А с другой – у неё было предостаточно времени, чтобы пресытиться этим видом.

– Я уверен, что ты вполне смогла бы найти, чем себя ещё развлечь, если действительно захотела бы, – мягко заметил Антон Зилвицкий, отвлёкшись на миг от решения выведенной на экран его миникомпа шахматной задачи. – Как тебе конечно известно – это один из самых больших и самых тщательно спланированных развлекательных комплексов галактики.

– Это было одним из самых больших развлекательных комплексов галактики, – бросила Яна. – В эти дни это – одно из самых больших заброшенных мест галактики. Даже если не обращать внимания на противоестественную переполненность этого места террористами Баллрума и коммандос Беовульфа, всё равно приходится учитывать, что и у тех и у других не функционирует чувство юмора!

– Ну, если бы ты не повредила плечо того милого лейтенанта с Беовульфа во время спарринга по армрестлингу, то, возможно, узнала бы, что чувство юмора в их конструкцию всё-таки заложено.

– Бла-бла-бла, – нахохлилась Яна. – Даже дразнить Виктора уже надоело!

Глубокий смешок прогрохотал из массивной груди Зилвицкого. Вначале, когда Яна только подписалась на участие в его и Виктора Каша рискованной миссии на Мезу, она была, по крайней мере, наполовину напугана (вне зависимости от того, готова ли она была признаться ли она в этом какой-либо живой душе или нет) участием хевенитского секретного агента. Она согласилась на участие, главным образом из-за желания отомстить за смерть подруги Лары, и она была стальной душой, была Яной. Тем не менее, понятие лучшей подруги – хотя на самом деле больше подошло бы старинное понятие «подельница» – со стороны того, кого большинство людей имели полное право счесть хладнокровным сумасшедшим убийцей-социопатом, очевидно беспокоила её больше, чем она готова была признать. На самом деле, размышлял Зилвицкий, Каша никогда не казался ему ни хладнокровным, ни сумасшедшим, но, учитывая число жертв его хевенитского коллеги, у кого-то другого вполне могло сложиться такое впечатление. Что же до социопатии – скажем так – лично сам Зилвицкий ещё не пришёл к окончательному мнению.

Не то чтобы он не знал некоторых совершенно замечательных социопатов. Кроме того, Зилвицкий отмечал, что суждение о том, кто социопат, а кто просто защищает то, что правильного и достойного, во многом, как оказалось, зависит от точки зрения наблюдателя.

«И, конечно, иногда что-то является тем самым, чем кажется», – подумал он. – «Это одна из тех вещей, которые делают жизнь рядом с Виктором такой интересной».

За время их продолжительной миссии на Мезе Яна сумела оставить в прошлом большую часть своего беспокойства по поводу хевенитов, а последовавшее за этим четырёхмесячное путешествие от Мезы назад к системе Хаинувеле [имя персонажа индонезийской легенды] покончило и с его остатками. Конечно, путешествие в любом случае не должно было занять так много времени. Старый, разбитый и обветшавший грузовик «Хали Соул», предоставленный в их распоряжение одним из их контактов на Эревоне, в своё время принадлежал контрабандистам и был оборудован гипергенератором военного образца. Внешне это не бросалось в глаза, поскольку его прежние владельцы приложили немало усилий, чтобы замаскировать этот факт, и, несмотря на то, что его импеллерные узлы оставались коммерческого образца, а радиационный щит не подвергся переделке, это позволяло ему подниматься до тэта-полосы, что делало его гораздо быстрее подавляющего большинства торговых судов. К сожалению, обслуживание рассматриваемого гипергенератора теми хозяевами, через руки которых прошло судно с того момента когда он был только-только установлен, в значительной мере не соответствовало требованиям инструкции по эксплуатации, что привело к его полному отказу сразу после их бегства с Мезы в гипер. Им удалось пережить данный опыт, но Эндрю Артлет потратил целую вечность, пытаясь «на коленке» [на скорую руку] из подручных материалов собрать нечто способное заменить вышедший из строя блок.

Всё это время, пока Эндрю с Антоном занимались ремонтом, они практически неподвижно висели в межзвёздном пространстве, и даже после того, как они реанимировали гипергенератор, использование гиперперехода Меза-Вестгот даже не обсуждалось. Они находились более чем в девятисот шестидесяти световых годах от своей базы в Хаинувеле (и более чем в тысяче световых лет от Факела), но, с учётом сопровождавшего их побег… фейерверка, они не осмеливались вернуться к Терминалу Мезы и использовать короткий путь, что мог бы доставить их на расстояние менее шестидесяти световых лет от Беовульфа. Вместо этого они были вынуждены воспользоваться обходным путём через управляемый УПБ Терминал Сью-Танга гиперперехода Сью-Танг–Оливия, а затем пересечь четыреста восемьдесят и сколько-то-там ещё световых лет от системы Оливии до Хаинувеле по старинке.

Путешествие предоставило в их распоряжение достаточно времени, чтобы оточить их навыки карточных игр, и то же самое вынужденное заключение нанесло смертельный удар любому вялому страху, который, возможно, чувствовала Яна по отношению к истинным целям Виктора Каша. Это время было с пользой использовано Каша и Зилвицким для познавательных бесед с доктором Симоесом – сбежавшим от Указующих мезанским физиком. Ну, вообще-то понятие «достаточно времени», вероятно, было бы слишком сильно сказано. У них было достаточно времени, но для того чтобы должным образом обработать представленные Симоесом невероятные данные требовалось, откровенно говоря, гораздо больше времени и познания в физике значительно превосходящие те, которыми мог похвастаться Зилвицкий.

Информации, всплывшей в ответах Симоеса, и представленных Джеком Макбрайдом – офицером охраны Мезы – спланировавшим бегство Симоеса невыносимо дразнящих кусочках данных, оказалось достаточно, чтобы понять – всё то, что знали лучшие спецслужбы галактики о Мезе, на самом деле было ложью. Этот вывод должен был стать особо неприятным сюрпризом для разведслужб Беовульфа, подумал в тот момент Зилвицкий, но Беовульф едва ли будет одинок в своей реакции. И, несмотря на то, что им удалось собрать вместе такое количество фрагментов мозаики, какое никому до них ещё не удавалось, их собственное, со скоростью беременной черепахи продвижение к дому не становилось менее тягостным.