Я подобрал это на свалке - Андрей Арсланович Мансуров

Ознакомительный фрагмент

проходит любой мало-мальски профессиональный политик, не справлялась. А инстинкт самосохранения уже дал солидную трещину.

Во всяком случае, «объект» почти не торговался.

Деньги, как договаривались, были в мелких и использованных купюрах.

Отметили мы с ним подписание договора традиционно — шампанским. Ива была с нами.

Платье от Диора смотрелось обалденно… Нет, не так: она в платье от Диора смотрелась обалденно! А на шпильках — так будто родилась… Вот что ни говори, а достаточно чуть приподнять женскую пяточку от пола, и линия… э-э… спины становится — чтоб мне сдохнуть!..

Его чёртова свита прямо исходила слюной, когда они покидали «Лебедя»: он её уводил под ручку, и оба нежно переглядываясь, только что не ворковали, как два голубка — словно они живут уже лет сорок душа в душу, и только что для освежения чувств съездили в Париж.

Глядя, как её уложенные лучшим парикмахером волосы теперь распущены и слегка примяты, я испытал что-то вроде… укола ревности.

Чёртов госсекретарь! Скотина похотливая…

Смятые и мокрые от его пота роскошные простыни, как и спецперину, приказал Матери выкинуть к чертям — всё равно на таких спать не смог бы.

Следующая неделя прошла в хлопотах — грузовые ракеты подвозили всё, чем нужно было дозаправить и доснабдить Корабль и меня, и у нас с Матерью буквально свободной минуты не было. На деньги «отборного» Лидера мы могли себе теперь позволить такое, о чём раньше только мечтали.

Я даже вызвал с Проциона Вассю, оплатил перелёт ему, и перевозку его чёртовых тестеров-инструментов, и заставил три дня перебирать всю требуху в процессоре Матери, и дополнить и расширить её возможности новыми системными блоками и флэш-памятью. Мать явственно урчала — почти как довольная кошечка… При воспоминании о том, кто так себя вёл совсем недавно, злющие тигры у меня в груди скребли почти невыносимо. Однако, стиснув зубы, и помалкивая, я работал…

Через десять дней всё было у нас на борту в порядке, Васся отправился восвоясси, и оставалось только ждать.

Последняя неделя прошла… нервно. Мы с Матерью всё время переругивались, и я поймал себя на том, что придираюсь неизвестно к чему. Мать даже предложила мне полететь, и, раз уж мне так неймётся, отбить свою «лапочку» с отрядом коммандос — благо, нанять головорезов на земле вообще не проблема. Нет, я продолжал маяться.

Оставалось только смотреть видеовизор. Там я и увидел нашего недавнего гостя — фингал под глазом был тщательно заретуширован… Но мы-то с Матерью знали, чего искать!

Через шесть дней после того, как закончился срок гарантии, оговорённый нами в контракте, Мать перевела Боевой Режим в позицию Два.

Выждав (в соответствии с моим личным опытом) ещё шесть дней — снова в первую.

Ещё восемь дней этот бедняга мужественно терпел, а мы так и переключали — через каждые два-пять дней, чтобы казалось бессистемными вариациями поведения… Судя по видеовизору, ему приходилось несладко, а ведь у него как раз шли предвыборные встречи с электоратом…

Но он терпел — молча. Молодец. Ни слухов, ни скандальных статеек в жёлтой прессе. Уважаю. Настоящий Лидер. Он — по праву на своём Посту!

А вот жалости я не испытывал. Только — глупую и бессмысленную ревность. Ну, и немного злорадства… Так — самую малость.

Наконец, месяца через полтора после начала всего этого, принимаю вызов с земли, с анонимного и защищённого от прослушки номера. Я сделал вид, что мирно спал, и протираю пьяные глаза.

Он не стал ходить вокруг да около: попросил аннулировать наш контракт — и поскорее!

Я прикидываюсь жутко удивлённым, и спрашиваю: что, мол, не так? Неужели, говорю, разлюбила?!

— Нет!!! — слышу плохо сдерживаемую панику в его голосе, — В этом-то вся и проблема!!!

Любит, мерзавка такая! Любит сильней, чем кто-либо когда-либо меня любил из Женщин!!! И не прикидывается — а ЛЮБИТ!!! Уж я-то могу определить…

И вообще, — всё, что было оговорено в Контракте, свято (Да, он так и сказал — свято!) соблюдается… Действительно, такого в своей жизни он никогда не испытывал…

Речь не об этом — речь идёт о его Политической Карьере!.. Он измотан, как выжатый лимон! Совершенно… э-э… деморализован! А у него на носу перевыборы — а таком … э-э… состоянии… Он к ним не готов!

А если проиграет — то!..

Я, тщательно скрывая ехидную ухмылочку, покивал с умным видом. Но — не слишком умным. Говорю:

— Я вам жутко сочувствую, конечно… Что вы не можете ездить по стране, и общаться с Избирателями… Но при чём тут я? Ведь я обещал вам Любовь — вы её и получили! Она же… не пошла налево?

— Нет, нет! Об этом и речи нет… Вот только… Она какая-то — жутко ревнивая! И, разумеется, собственница. И общение с ней, хоть и сознаюсь честно — незабываемо и действительно восхитительно… моментами… Но занимает слишком много времени в моём… Напряжённом рабочем графике!

— Ну так, — прикидываясь полным идиотом, спрашиваю, — чего же ещё вы хотите?!

— ЗАБЕРИТЕ ЕЁ ОБРАТНО!!! — его прорвало наконец! Тут он затравленно оглядывается, и кричит кому-то, — НЕТ! Держите её, ради Бога! Пожалуйста! Нет, нет, дорогая!.. Это совсем не то, что ты подумала!.. Это мужчина!.. — тут изображение дёрнулось и пропало.

Сказать что мы с Матерью плотоядно переглянулись — значило ничего не сказать.

Переговорил я с его секретариатом. Оформили мне разрешение. И вот я совершаю посадку на родимую планету, где меня уже тридцать лет поджидает федеральная тюрьма…

Ничего, ещё подождёт. А пока мосье Альфонсо ди Парейра-Альварес, полномочный и дипломатически неприкосновенный посланник Империи Тахо (Не помню подробностей, но секретариат уж подсуетился, чтобы к бумагам было не подкопаться!) едет на важную встречу в Вашингтон.

Встреча прошла вовсе не так плохо, как я рассчитывал. То есть, Мать переключила объект вовремя, по ключевой фразе, и Ива стояла почти спокойно, её даже два амбала практически не держали, а жались этак настороженно метрах в трёх позади…

Но вот по морде я схлопотал от души — пролетел через весь кабинет. Мать, разумеется, позаботилась в нужный момент перевести и переключатель в Первую Позицию. А уж крику было — на весь чёртов Белый Дом!..

И узнал я о себе такого: и что я мерзкий и грязный сутенёр, и что продал её, как рабыню, или наложницу — в гарем, и что из-за меня ночей на спали — все глаза выплакали, и…

«Освобождённый» объект только ошарашенно пялился, забыв даже закрыть рот. Хорошо хоть, фотографов не было — а то тут бы