Пробуждение Посейдона - Аластер Рейнольдс

не оставила его здесь. Но нам это нужно, Гома - нам нужна каждая крупица преимущества, которую мы можем получить. - Она сняла кольца со своих пальцев и передала их Гоме. - Подержите это для меня, пожалуйста.

- Вы боитесь, что они их съедят?

- Нет, просто не хочу выуживать их со дна, если они соскользнут. - Васин откинула рукав, перекинула шарф через плечо, перегнулась через бортик колодца и окунула руку в податливый жидкий субстрат.

Гома вздрогнула - это была неизбежная реакция после того, что, как она видела, произошло с Мпоси. Васин обхватила пальцами плавающую сферу Паладина и вытащила ее из колодца.

- Вам следовало сказать мне раньше.

- Говорю это сейчас. Я также говорю вам, что бояться нечего. Программирование было исправлено - машины безопасны. Неужели вы думаете, что я доверила бы им свою руку, если бы сомневалась в этом?

- Вы могли бы, если бы хотели что-то сказать.

- Если в чем и есть смысл, так это в том, что мы не можем позволить себе их не иметь. Позвольте мне показать вам кое-что - может быть, это смягчит ваше мнение. - Она держала Паладин над поверхностью колодца, красный, как яблоко, Мандала была похожа на синяк на его кожице. Имитация осколка - теперь они знали, что это "Занзибар" - представляла собой микроскопическую пылинку, настолько маленькую, что она легко могла удерживаться в воздухе без какой-либо физической связи с планетой или колодцем.

- А на что я, по-вашему, должна смотреть?

- Вторая Мандала продолжает меняться. Они сказали мне, что на Крусибле первая Мандала претерпела внезапное изменение состояния, когда твоя мать попыталась связаться с ней. Но с тех пор эта Мандала ничего не сделала, не так ли?

- Насколько мне известно, нет.

- Она циклически проходит через отчетливые изменения состояния. Каждый сдвиг выглядит примерно так же драматично, как и оригинальное событие на Крусибле - буквальное перемещение массы материи. Вот. - Васин слегка повысила голос. - Хорошо: повторите вариации Мандалы с наблюдаемой скоростью в сто тысяч раз.

И она протянула лицо яблока Гоме, позволив ей понаблюдать за изменениями, которые вызывала в себе Мандала. Они появлялись примерно раз в секунду - ритмичное, гипнотизирующее раскрытие новых геометрий, похожее на вращение осколков калейдоскопа. Всегда присутствовала симметрия, баланс черт во всех масштабах, узнаваемое качество кругов и радиусов, о котором Гома могла думать только как о подобии Мандалы, но она не думала, что узоры когда-либо повторялись.

- Мы не знаем, что это значит. Но Юнис говорит нам, что Мандала была статичной до прибытия "Занзибара", точно так же, как Мандала на Крусибле была статичной до прибытия колонистов. Но перевод с "Занзибара" был осуществлен почти со скоростью света, так что событие прибытия, должно быть, почти совпало с поступлением информации об эксперименте вашей матери.

- Не понимаю.

- Ндеге что-то затеяла, Гома. Она инициировала событие на Крусибле, которое, как мы знаем, привело к частичному разрушению "Занзибара". Но самое главное, что она, похоже, разбудила и эту Мандалу тоже. Мы не знаем, как и почему, но что-то было запущено - процесс, который все еще продолжается. Хотите услышать мое объяснение?

- Одно ничем не хуже другого.

- Просыпается что-то огромное. Перезагрузка - возвращение своих элементов в рабочее состояние после длительного периода бездействия. Я также думаю, что мы имеем дело с машиной, которая больше, чем Крусибл, больше, чем Паладин - больше даже, чем пространство между солнечными системами. И я думаю, ваша мама нашла выключатель "вкл.".

Гома и Юнис стояли лицом друг к другу в тихом уголке посадочного модуля. Они находились в пути около двенадцати часов, и некоторые члены экипажа пытались немного отдохнуть. Внутреннее освещение было приглушено до тускло-красного, как раз достаточного для того, чтобы можно было ориентироваться в загроможденных помещениях "Мпоси". Иллюминаторы были закрыты ставнями, дисплеи и показания приборов отключены, а постоянный фоновый рев привода Чибеса сам по себе убаюкивал. Гома почувствовала, что ее тянет к этому - поспать казалось очень хорошей идеей. Она плохо отдохнула в ночь перед отъездом. Но в то же время она была слишком взволнована, чтобы думать о том, как забраться в свой гамак.

- Это маленький корабль, так что возможности ограничены, - сказала Юнис, - но я вижу, что Ру очень хорошо старается избегать меня.

- Можете ли вы винить его?

- При чем тут вина? Я просто была бы гораздо счастливее, если бы он простил меня за то, что произошло на Орисоне.

- Ему многое нужно простить. Я думаю, мы можем согласиться с тем, что Ру был одной из наиболее невинных сторон во всех этих неприятностях.

- Это не меня тебе нужно убеждать. Признаю, что мои действия не были так тщательно обдуманы, как могли бы быть, но на карту были поставлены жизни. Если я чему и научилась за свое долгое существование, так это тому, что нерешительность ни к чему не приведет. На Марсе...

- Да, мы все слышали о Марсе. Важно то, насколько легко вы могли убить его в тот момент.

- В тот момент я наблюдала, как один из моих самых близких друзей умирает в мучениях. Кровь указывала на Ру как на наиболее вероятного преступника, поэтому я действовала на основании имеющихся у меня фактов. Мне жаль, что я причинила ему боль и напугала его, но для меня нет ничего важнее танторов. Ты поговоришь с ним, Гома? Он не услышит от меня ни слова, и, если быть честной с самой собой, я действительно не виню его. Но он, возможно, одумается, если ты объяснишь, почему я поступила так, как поступила.

- Чего вы хотите - его дружбы?

- В основном, твоей. Но если я причинила боль Ру, это причиняет боль и тебе.

Они потягивали свой чай. Звуки корабля окружали их, звуки, которые, должно быть, были для Юнис такими же успокаивающими и знакомыми, как щелканье такелажа для моряков более ранних эпох. Она побывала на борту многих кораблей и внесла свою лепту в космические путешествия.

- Почему моя дружба должна иметь для вас значение? Вы прожили наедине с танторами двести лет. Разве вы не достигли той точки, когда вам больше не нужно находиться среди людей?

- Без большинства я могу обойтись, но не без всех.

Вопреки себе - зная, что было бы неразумно принимать любые заявления Юнис за чистую монету, - Гома не могла