Функции памяти (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Вниз своим ходом сложнее, чем наверх, это тебе не на страховке съехать, а забралась я на добрых метров тридцать.

— Цела? — спросил харр, к которому я подошла на подрагивающих от напряжения и облегчения ногах.

— Что это было? — спросила мрачно. Рыжий выглядел слегка потрёпанным, открытые участки кожи пестрели царапинами и какими-то бурыми пятнами. — Какого?..

— Крумикар, хищное растение, — ответил мужчина. — Его нельзя заметить заранее. Почему ты побежала, я же велел стоять! Он реагирует на движение и шум.

— Ты пропал! — проговорила, стараясь следить за голосом и не начать орать на своего единственного союзника здесь. — Только что был, я под ноги посмотрела, опять взгляд подняла — впереди зелёная копошащаяся стена! Откуда я могла знать, что нужно стоять?! — голос всё-таки негодующе взлетел.

— Я ратил, — чуть нахмурился он. — Ты же вроде понимаешь.

Негодование тут же сдулось, я почувствовала себя круглой дурой и виновато опустила взгляд.

— Я… в общем, я шимку отключила, много помех, — призналась нехотя. — Я же ею эти ваши сигналы улавливаю. Извини, надо было сказать. Я… сложно привыкнуть к этому вашему способу общения, да и в прошлый раз мы прекрасно обходились без них.

— Ладно. Главное, обошлось. Устала? — после короткой паузы проговорил Нир и ободряюще сжал моё плечо.

Не стал обострять и ругаться, предпочёл просто закрыть тему, и за это я была ему очень благодарна. Всё-таки хорошего мне проводника Бетро сосватал!

— Нормально, — поморщилась в ответ и всё-таки подняла взгляд на харра. — Ты как? Это не опасно? — показала на широкую ссадину на его плече.

— Нормально, — улыбнулся рыжий. — Он не настолько ядовитый. Пойдём.

— Я сильно увеличила наш путь? — спросила мрачно.

— Не особенно, — ответил Нидар спокойно, уверенно двинувшись в выбранном направлении. — Может, пару часов. Сейчас дойдём до ручья, попьём и немного отдохнём.

— Расскажи мне про этого крумикара. Что это?

Тварь оказалась из той экзотики, подобную которой на Земле точно не встретить, да и в местных джунглях это был редкий зверь. Аборигены считали её растением, а куда отнесли бы наши биологи — я не представляла, потому что упоминаний о ней не встречала. Не удивлюсь, если окажется, что наши с этим существом ещё не сталкивались.

Тело — или корневище — крумикара обычно пряталось под землёй, но могло при необходимости перемещаться, правда, медленно и на небольшие расстояния. Из него росло множество лиан-щупалец, которые тянулись вокруг «гнезда» на многие десятки метров и просеивали окружающее пространство, поджидая подходящую жертву. Зазевавшегося бедолагу щупальца хватали, спелёнывали и подтаскивали к туловищу, где в него впрыскивался яд, он же пищеварительный сок.

Реагировал крумикар на громкие звуки и быстрое движение, тогда как радиосигналы игнорировал вовсе, так что я своими воплями сделала только хуже.

— Выходит, я ещё и тебя подставила?

— Подставила… Наверное. Ты повела себя неправильно, но я ждал чего — то подобного.

— Извини, — вздохнула тяжело. — Я понимаю, что я тут скорее обуза, но…

— Никто не заставлял меня соглашаться, — спокойно пожал плечами мужчина. — Я прекрасно знал, за что берусь. Но, надеюсь, впредь ты будешь осторожнее.

— Я сделала выводы, — вздохнула нервно. — Спасибо, что не ругаешься. Только этого… крумикара тоже жалко, из-за меня пришлось убить редкого зверя…

— Убить его не так — то просто, — возразил Нидар. — Когда я порезал несколько лиан, он понял, что добыча не по зубам, и предпочёл отступить.

— Вот оно что, — задумчиво заметила я. — Говорят, звери не дерутся до последнего, это черта разумных.

— Спорно, — не согласился он. — Но для крумикара верно.

— А почему же они такие редкие, если такие осторожные? Мне казалось, вы бережно относитесь к собственной природе и не убиваете зверей массово, какими бы ценными они ни казались, а само оно как будто достаточно живучее. Неужели есть еще более страшный естественный враг?

— Насколько знаю, таких врагов у него нет, только паразиты, — легко признался Нидар. — Но я не знаю, как оно размножается. Может, сложность в этом?

— Логично. Да, и шимку я включила, и отключать не буду, можешь ратить, если что.

— Полезное устройство, — похвалил харр, оглянувшись через плечо. — И красивое.

— Да уж, что нам ещё остаётся, с такой — то несовершенной конструкцией организма! Только Компенсировать устройствами, — усмехнулась в ответ и рассеянно потёрла лоб. От пережитого волнения, не иначе, опять разболелась голова. Только на этот раз уже вяло, тупо и назойливо — можно терпеть, но настроения не улучшает.

Перед привалом мы сделали еще одну короткую незапланированную остановку: Нидар достал из рюкзака небольшой полотняный мешок и сложил в него несколько крупных ярко-фиолетовых овальных плодов, сорванных с травянистого растения вроде банана. На моё любопытство предсказуемо ответил, что это наш обед, отличный и питательный фрукт с длинным названием «тамрикартук», вполне пригодный и для людей: подобные харры выращивали целенаправленно и уже испытали на инопланетных гостях. А на ужин проводник пообещал поймать что-нибудь мясное.

До привала я шла, надеясь перетерпеть боль, и эта мысль отвлекала от всех прочих, в том числе — от анализа недавних событий и взглядов по сторонам. Шла, смотрела под ноги и на спину Нидара, боясь снова потерять его из виду, и на ходу массировала то лоб, то виски, то мочки ушей, смутно припоминая, что что — то из этого должно облегчать неприятные ощущения.

Но то ли помнила неправильно, то ли это был не мой случай, но на привале пришлось лезть за аптечкой, устроившись по указанию проводника в паре метров от мелкого ручья прямо на земле. Воду, заверив в её безопасности, рыжий набрал сам в небольшой кожаный мешок и положил рядом.

— Что-то случилось? Поранилась? — насторожился Нидар. Похоже, старинный символ — красный крест на белом поле, который украшал небольшую сумочку, — мужчина знал.

— Голова болит, — пояснила спокойно. — С момента прибытия. Наверное, к новому миру привыкаю. Сегодня уже совсем слегка.

— Странно, — задумчиво качнул головой рыжий. Но продолжать расспросы не стал, рассёк первый фрукт троком на две половины, обнажив нежно-розовую мякоть с крупными жёлтыми косточками. — На, попробуй. Шкурку не ешь, она противная и жёсткая, а вот семечки тоже можно погрызть, вкусно.

С сомнением оглядев липкую мякоть, которую харр умудрялся ловко выгрызать прямо так, я достала из рюкзака ложку. Мужчина понимающе усмехнулся.

Плод действительно оказался вкусным, нечто среднее между персиками и бананами, я даже узнала этот вкус, что — то такое на Индре уже пробовала. И сытным: к концу первого я почувствовала, что наелась.

Γоловная боль отступила еще раньше, оставив после себя лёгкую слабость, апатию и — тоскливое уныние. В голову сразу полезли все те мысли, которые я с момента столкновения старательно от себя гнала. Я нахохлилась, зябко обняла себя за плечи; конечно, харр не мог этого не заметить. Он поднялся, что бы снова набрать воды, а потом опустился на корточки рядом со мной.

— Ты точно в порядке? — хмурясь, спросил он. — Точно только голова?

— Голова уже прошла, — отмахнулась с недовольной гримасой. — Просто до сих пор я сначала бежала, потом на дерево лезла, потом мы шли и она болела, и как-то не до того. А сейчас…

— Что — сейчас? — окончательно растерялся мужчина.

— Нас чуть не сожрали! — вздохнула мрачно. — А я повела себя как полная дура, сразу же нарушила твоё распоряжение и только чудом не попала еще кому-нибудь на зуб. Мерзкое ощущение. И я теперь не представляю, как дальше идти. И страшно, и тебя я, выходит, подвела…

— Не бойся, маленькая урши, — улыбнулся Нидар, как показалось, с облегчением и отечески-покровительственным жестом потрепал меня ладонью по макушке. — Не так всё плохо. И повела ты себя толково. На дерево осмотреться полезла? Или прятаться?

— Осмотреться. Я же понимала, что мы недалеко от реки.