Осколки сгоревших звёзд. 3. Лилии не стоили цены... - Юлия Ветрова

что нечто, связанное с работорговцем и сутенёром Чокером, за один вечер свело тебя с ума. Между нами, я думал, что ты быстро отойдёшь. Но, похоже, этого не произошло.

Ролан выразительно посмотрел на него.

— Я расскажу, — сказал он, — но не думай надо мной смеяться. Потому что это началось уже очень давно.

Колин кивнул и поднял правую руку, изображая подобие клятвы. Ролан поколебался ещё секунду и начал рассказ.

Он рассказал о том, что произошло шесть лет назад, и о чём до сих пор не говорил никому. О том, как старшего внука старого герцога фон Крауза обвинили в убийстве, Колин уже знал, но Ролан и об этом рассказал ещё раз. Рассказал о том, как бил кулаком о стену, когда узнал, что именно эта девушка командовала «Ветром Звёзд» и именно она нанесла удар по Кадрасу.

Рассказал о том, как Исгерд исчезла. В одно мгновение замолкли все слухи о ней.

— Я искал, — признался он, — было странно представить, что фигура такого уровня может исчезнуть, испариться без следа. Но никто ничего не знал — и я решил, что она пропала без вести. Погибла. Такое ведь случалось со многими — и с нашей стороны, и с их. Кто-то куда-то полетел, попал под огонь, и всё.

Колин покрутил в пальцах стакан.

— У меня почему-то такое чувство, что ты попал.

— Она нашлась два дня назад, — продолжал Ролан, как будто бы и не слышал его. — Я поверить не мог своим глазам. Меня просто унесло. Я напрочь забыл обо всём, что между нами произошло. Но теперь она сидит у меня дома, и…

— И ты начал трезветь и не знаешь, как её прогнать?

— Что? — Ролан поморщился и качнул головой. — Я не знаю ничего. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что не собираюсь её прогонять. Но, Колин… — он наклонился вперёд и прошептал, всерьёз опасаясь, что кто-то может подслушать его слова, — она командир Серой стражи! Закон требует, чтобы я её казнил! Да и не только закон! Она была виновницей того, что мы пошли на Сенат! Если бы не она — ничего бы не произошло!

Колин молчал, и Ролан продолжал:

— Я бы и хотел её освободить — но что она сделает, как только будет восстановлена в правах? Поднимет бунт? Устроит переворот? Открыто выступит против меня?

— Она может выступить против тебя и будучи рабыней, — перебил его Колин, — ты хотя бы запер её?

Ролан молчал.

— То есть — нет.

— Она не станет меня обманывать.

Колин поднял бровь.

— Ролан, не все люди похожи на тебя. Пора бы уже это понять.

— Я её знаю.

— Она — командир Серой стражи — ты сам сказал! — двое сидевших за соседними столиками оглянулись на них, и Ролан поспешил спрятать в тени лицо. Он не старался попадаться на глаза лишний раз — но его всё равно давно уже стали узнавать. После того, самого первого выступления с объявлением войны, постеры с его портретом разлетелись по сети сами собой. На них красовались фразы, которые он говорил, которые ляпнул не подумав, а так же те, о которых вообще никогда не знал.

— Завтра во всех газетах можно будет прочитать, что я вступил в сговор с Серой стражей, — подумав об этом, констатировал Ролан.

Колин поморщился и пододвинулся поближе к нему, пересев на другой стул.

— Её нельзя отпускать.

— Я знаю, да и не могу. Но есть кое-что ещё. Там, у Чокера, было около пятидесяти человек. Ты проверил их?

— Все пропали без вести во время войны. Все контракты… как тебе сказать…

— Им давали наркотики и вынуждали подписать.

— Вроде того. По крайней мере, никто не помнит, как их подписал.

Ролан вздохнул и откинулся назад.

— А до этого… плена? — спросил он. — Они нарушали закон?

— Какой закон? Каждый урывал себе что мог. Там уже не разберешь.

— Но их всё равно надо освободить и восстановить в правах.

— Да.

— И Исгерд с ними заодно.

Колин промолчал.

— Что насчёт того, кто его покрывал?

— Чокера? — переспросил Колин. — Я пока не узнал. Но как ты понимаешь, кто-то, кто как минимум имеет доступ в Парламент, иначе он бы настолько не обнаглел.

— С кем он контактировал, пробовали проверять?

Колин качнул головой.

— Пробовали, но пока ничего. Надо прочёсывать всю его сеть. Это работа не для меня. Надо привлекать людей… И надо точно решить, чего мы хотим.

Теперь уже настала очередь Ролана молчать.

— Если спросишь меня… — продолжил Колин, — то не надо пороть горячку. Ты и так уже достаточно наворотил. Соберём все материалы — и получим компромат, который в случае чего сможем предъявить…

Ролан поджал губы.

— Я не хочу заниматься шантажом, — прошипел он.

— А что ты предлагаешь? Чрезвычайные полномочия ввести? Давай. Я поддержу любой вариант.

Ролан молчал. Чрезвычайные полномочия он тоже вводить не хотел.

— Мы дрались за свободу, — сказал наконец он, — я не пойду против себя.

Колин поднял руки, демонстрируя, что не полезет ни во что.

— А про контакты всё-таки узнай. Подключи кого-нибудь, кому можно доверять.

— Нет таких! — перебил его тот. — Ты что, не понимаешь, Ролан? Кругом такой бардак, что я не уверен уже ни в чём и ни в ком.

— Даже во мне?

— Как в человеке — да. Как в политике…

— А я не политик, — Ролан отодвинулся от него, чуть развернулся и заглянул в глаза, — считаешь, что справишься лучше меня — вперёд.

Макалистер снова лишь поднял руки, показывая, что слагает с себя всякие полномочия.

— Сделаю что смогу, — сказал он наконец.

Они просидели в баре, пока не рассвело, а затем Ролан поймал машину — на своей он показываться в городе сейчас не хотел — и поехал в гостиницу.

План предстоящих действий выкристаллизовывался у него в голове, но пока ещё сложился не до конца. И для его воплощения ему требовалось согласие человека, который, возможно, не испытывал желания ему помогать.

Проснувшись, Исгерд испытала некоторое разочарование, проведя по кровати рукой и не обнаружив там никого. Однако, открыв глаза и оглядев комнату, она тут же загнала его поглубже, откинулась назад и улыбнулась собственным воспоминаниям. Вчерашний вечер таял в тумане сладкой неги, и Исгерд хотелось ещё. Может быть, чего-то более серьёзного, чем вчера.

Она никогда особенно не спорила с собой, прекрасно зная, что для неё главное. Не собиралась и сейчас.

Потянувшись и понежившись немного в постели, Исгерд соскользнула с кровати и направилась в душ.

Дверь закрылась за спиной, Исгерд включила воду и какое-то время стояла, не думая вообще ни о чём. Но