Очень Большой Лес. Том 1 - Василий Головачёв

не забредайте, мало ли кто встретится. Оружие возьмите.

– Сами разберёмся, – хмыкнул Точилин.

Мерадзе смерил лейтенанта взглядом.

Лейтенант спецназа ФСБ выглядел брутальным красавцем: рост метр девяносто, широкие плечи, симпатичное цыганское лицо, чёрные глаза, густые вьющиеся волосы, уложенные волной, – и портили его фотогеничную внешность только узкие губы, нередко изгибавшиеся в иронично-пренебрежительной полуулыбке. У парня явно было развито крутое самомнение.

– Далеко не отходите, – повторил Мерадзе, обращаясь уже к Веронике. – От лагеря не больше, чем на километр.

– Хорошо, Мир, – пообещала девушка. – Вас как зовут?

– Данил, – ответил Точилин.

– Идёмте, Данил. – Вероника взяла пластиковую десятилитровую канистру с удобной ручкой, недавно наполненную водой из Черноголовки, жестом позвала Костю, который застёгивал на поясе ремень с чехлом для ножа, посмотрела на Савельева. – Товарищ полковник, мы за грибами.

Сергей Макарович отодвинулся от сидящих рядком у шалаша Карапетяна и Новожилова, помахал рукой.

– Ждём, долго не задерживайтесь.

Точилин, до сих пор не снимавший свой боевой спецкостюм с пиксельным камуфляжем, пристроил за спиной автомат (Мерадзе посматривал на оружие с затаённой завистью, так как новый АСМ, которыми были вооружены федералы, являлся модернизированной версией бесшумного автомата «Вал» калибра 9 миллиметров, считался исключительно эффективным оружием, и недаром его называли «бесшумной смертью») и, ловя на себе взгляды спутников, картинно развернул плечи.

– Я готов.

Троица направилась к опушке леска, приютившего попаданцев.

Выбрались из леса напротив вертолёта, в кабинах которого возились все четверо лётчиков – с двух вертолётов – и майор Полевой.

– Ты куда собрался? – осведомился он у Точилина.

– Сопровождаю гражданских в качестве боевого охранения! – браво отчеканил лейтенант.

– Мы идём за грибами, – пояснила девушка.

– Ясно, дело нужное.

Костя осмотрелся, выбирая направление похода, ткнул рукой влево.

– Идём сюда.

Лавируя между лесными исполинами – «секвойями», многоствольными «тисами» и «баньянами», отстоявшими друг от друга на расстоянии примерно в тридцать-сорок метров (именно эти деревья и представляли собой «главный этнос» Большого Леса), грибники двинулись к соседнему леску, выросшему вокруг болотца, как и сотни других «семейств», заселивших бывшие воронки-раны, оставшиеся от бомбардировок территории противника воздушными армиями Демонов Войны.

Дошли до двухэтажной стены зарослей, образованных поясом «мангров» и кустарника наподобие земного орешника. За этим поясом поднимались деревья повыше – знакомые «сосны», «клёны» и «ели».

– Какие необычные формы, – указал Точилин на «мангры», чьи стволы были наклонены верхушками в сторону зарослей.

– Плантоиды, – сказал Костя.

– Что, простите?

– После сражений Демонов Войны вся эта территория была усеяна воронками, и Лес окружил их защитными посадками искусственных растений – плантоидов. Они выросли и стали мангровидными деревьями, а потом воронки, заполнившиеся водой, превратились в небольшие озёра и болотца, заросли травой, кустарником и обычным лесом в зависимости от особенностей почвы и попавшей в землю отравы. Поэтому каждый такой лесной мирок представляет собой симбиотический механизм, причём вполне самостоятельный, а вместе они формируют своеобразный социум.

– Социум? – удивился Точилин. – Как это деревья могут формировать социум? Они же просто растения.

– Не просто, – возразил Костя. – Мы тоже представляем собой механизмы, как и всё живое в природе. Людей можно представить как машины, перерабатывающие природные богатства в отходы. А деревья, как описывал биолог Найт в своих работах, являются нанотехническими машинами, превращающими грязь, воду и солнечный свет в ещё большее количество деревьев.

Точилин с сомнением посмотрел на Веронику.

– Вы тоже считаете деревья… э-э, нанотехническими машинами?

– Костя дипломированный ботаник, – улыбнулась девушка. – И пока что его предположения подтверждаются.

– Но ведь это чушь – что бесчувственные деревья образуют социум!

– Вовсе не чушь, – не обиделся Костя. – Все растения имеют рецепторы и постоянно обмениваются биотическими сигналами. Они способны точно определять расстояние до ближайших соседей, идентифицировать их, реагировать на появление хищника, симбиотических и патогенных организмов ничуть не хуже, чем это делает человек. Деревья свободно регистрируют массивы данных и отвечают на них. Бесчувственность растений – полный бред! Пусть медленно, но они реагируют на изменение среды движением, чтобы избежать проблем. Чем это не социум? А наш Большой Лес вообще представляет собой гигантскую разумную систему, мы уже убедились в этом.

– Ну… ладно, коли так… – Точилин пожал плечами. – Верю.

Они подошли ближе к первым зелёным кустам «орешника».

Оттуда выглянула оранжевая мордочка какого-то зверька, за ней вторая. На людей уставились четыре глаза-виноградины.

– Белки, – хмыкнул Костя.

Точилин передвинул автомат на грудь.

– Может, подстрелим парочку? Супчик сделаем.

– Вас же предупреждали, – сказала Вероника сожалеющим тоном. – Охотиться в Лесу нельзя, товарищ майор запретил.

– Ваш майор не тюремный надзиратель, а мы не зэки. Подумаешь, добудем несколько белок.

– Это не просто белки, – сказал Костя. – Здешние животные увязаны в общую экосистему, чистящую Лес и ухаживающую за ним.

– А товарищ майор общается с Лесом, – добавила Вероника, – и пообещал ему…

– Общается? – фыркнул Точилин. – Выдумки это!

– Не выдумки, – нахмурилась девушка. – И я прошу вас…

– Понял, – поднял вверх ладони лейтенант, – потерплю пока. Кстати, как это белки могут быть увязаны в экосистему?

– Не только белки, тут есть и другие животные: ежи, косули, зайцы…

– Всё очень просто, – сказал Костя. – Растения не могут покинуть место, где родились. Поэтому они вынуждены сотрудничать с животными, пользуясь их способностью перемещаться для того, чтобы разносить семена или в целях обороны.

– Да ладно. При чём тут оборона?

– Вы, наверно, не сдавали ЕГЭ по биологии? – фыркнул Костя. – Это же школьная программа. Чтобы деревья не грызли всякие муравьи и тли, они используют птиц или насекомых – божьих коровок. А за оказанные услуги животных и насекомых-друзей ждёт награда – богатый калориями сладкий нектар, фрукты, орехи, лечебные вещества. У нашего Леса птиц нет, зато есть бабочки и муравьи…

– Костя, хватит! – сердито сказала Вероника. – Мы не на лекцию пришли, а грибы собирать.

– А я что? – не смутился ботаник. – Надо же человеку объяснить, куда он попал.

– В лагере объяснишь.

– Как скажете, мамзель.

– Извините, Вероника, – сказал Точилин примирительно, – я тут недавно и мало в чём разбираюсь, а вы старожилы. Давайте я пойду вперёд на всякий случай.

– Тут безопасно. – Вероника первой углубилась в лес, найдя проход между кустами и стволами-«ногами» «мангра».

Лес не разочаровал: ни мирной тишиной, ни обилием грибов. Здесь росли «подосиновики» с фиолетовыми шляпками, «рыжики» размером с ладонь человека, «сыроежки» зелёного цвета и «зонтики» высотой в полметра.

Костя с Вероникой уже знали, что практически все грибы Большого Леса съедобны, особенно те, какие имели аналоги в российских лесах. Точилин, по-видимому, в грибах не разбирался, в чём он сам признался через пять минут, сказав, что он сугубо городской житель, и Костя посоветовал ему брать всё, что встретится.

– В лагере разберёмся, – добавил ботаник, – что оставить, а что выбросить.

– Это же мухомор, – озадаченно проговорил лейтенант,