Последний Карлсон - Лада Валентиновна Кутузова

«Или мужик с топором ждёт, и тогда это триллер», – писатель потёр подбородок.

Он вообразил, как девочка мечется по коридору, прикрываясь портфелем и стараясь убежать от мужика с топором.

«А может…» – больше ничего придумать писатель не успел, потому что наконец-то свернул за угол.

Там стояли ребята из пятого класса и молча смотрели на него. Девочка тоже стояла, смотрела и молчала. А потом подошла, ударила писателя Петрова портфелем по голове и сказала: «Это боевик!»

Писатель и страшненькое

Однажды писатель Петров стоял в коридоре. Было темно и страшно. И дверь на улицу кто-то забыл закрыть, словно нарочно. Писатель думал, что сейчас произойдёт что-то страшненькое и ждал этого. Он вглядывался в темноту, но ничего происходило. Лишь мурашки носились наперегонки по спине писателя. От этого было щекотно, но не страшно. Видимо, страшненькое догадалось, что писатель ждёт не просто так – в руках у того были бумага и ручка.

Тогда писатель спрятался в комнате, чтобы страшненькое его не заметило. Но дверь не прикрыл – стал подсматривать в щёлочку. Стоять было холодно – писатель забыл надеть тапочки. Но страшненькое всё равно не приходило.

Тогда писатель обиделся и проснулся. Наконец-то он не забыл и взял с собой бумагу и ручку, но ничего так и не приснилось.

Писатель и куда приводят мечты

Однажды писатель Петров ехал в троллейбусе и пялился в окно. Из-за угла навстречу выехала машинка и поехала дальше. Писатель повернул голову на сто восемьдесят градусов и разглядел её повнимательнее.

Машинка была очень красивая: красная, с белой полосой по бокам и с большим нарисованным орлом. Писатель сразу представил: он сидит за рулём и давит на газ. Вдруг дорогу преграждает другая машина. Чёрная! И даже стёкла у нее затемнены. А оттуда выбегает один дядька. Нет, два! Лучше три! И у каждого по дубинке.

Дядьки хотят вытащить писателя из машинки, но он сильнее давит на газ, и машинка взлетает. Писатель высовывается из окна и показывает дядькам язык. Те злятся и бьют друг друга по голове дубинками. Писатель радуется и летит дальше. Тут сверху инопланетяне! На большом космическом корабле. И по писателю из лазерных пушек: «Бамс! Пли-пли-пли!».

Писатель руль резко вправо крутит, сам из пальца отстреливается автоматной очередью и уходит из-под огня. Прямо в воду. Плывёт машинка по дну реки. А там атланты поджидают. С железными трезубцами. Атланты машинку окружают и требуют, чтобы писатель сдался. Тогда писатель…

Тут к писателю подошёл водитель троллейбуса и сказал, что это конечная остановка, и надо выходить. Писатель Петров потом полчаса ждал троллейбус и опоздал на встречу со школьниками.

Писатель, писатели и друзья писателей

Писатель Петров раз в месяц ходил на встречу с другими детскими писателями. Их рассаживали за большой овальный стол и заставляли читать книги. Вслух. Друзья писателей слушали писателей, а потом говорили всё, что о них думают.

«Садись, два. И тебе два – писать лучше надо. А тебе, так и быть, поставим троечку, с натяжечкой», – говорили друзья детских писателей.

Сами писатели ничего не говорили, только плакали в уголочке, чтобы никто не заметил.

Но однажды одному писателю друзья писателей поставили пятёрку.

«Учитесь, – сказали друзья писателей, – как писать надо. Вот каждый прочтите его книжку и запомните».

Писатель-отличник разулыбался, встал, в пояс поклонился друзьям детских писателей. Мол, спасибо вам большое за ваши добрые и справедливые слова. А остальные писатели ничего не сказали, только лицами потемнели и нехорошее подумали.

Писатель-отличник пошёл потом домой, свернул за угол, а там толпа детских писателей. И все с тёмными лицами и нехорошими мыслями. Писатель-отличник попытался убежать, но его всё равно догнали и побили.

Потому что не фиг!

Писатель и выпускной

Однажды писателя Петрова пригласили на выпускной, потому что его очень любили дети. Они даже не плевались в него из трубочек, когда писатель приходил в школьную библиотеку на встречу. Было тепло, все стояли во дворе школы. Директор говорил на линейке много хороших слов. Затем говорили родители и даже дети. Только не про писателя и его книги, а больше про школу. Мол, как тяжело с ней расставаться.

Каждому ребёнку подарили по воздушному шару, чтобы ребёнок загадал желание и отпустил шарик с мечтой в небо. Но дети настолько любили детского писателя, что решили подарить все шары ему. А писатель очень боялся воздушных шаров – вздрагивал, когда они лопались. Поэтому сразу замолчал – от страха.

Ему вручали шары и вручали, а потом последняя старшеклассница тоже подбежала, расцеловала писателя и привязала к нему воздушный шар – на счастье. И тогда писатель полетел. Он смешно бултыхал ногами, но закричать так и не смог. А дети бежали за ним и махали руками.

«Пусть исполнятся наши желания!» – кричали они.

Писатель долго бы летел, если бы не хулиганы. Они подстрелили воздушные шары пульками из рогаток, и тогда детский писатель Петров упал. И закричал. Всё сразу. Он упал на батуты и долго прыгал с одного на другой, пока его не поймали и не выгнали. Потому что писатель был в ботинках и не заплатил за вход.

Петров и давным-давно

На встречах дети часто спрашивали писателя Петрова: сколько ему лет?

– Давным-давно родился, – рубил правду-матку Петров, – еще при динозаврах.

– На самом деле?! – ужасались дети.

– Да, – оживлялся Петров, – как сейчас помню: видел динозавров на расстоянии вытянутой руки. На кисельных берегах молочной реки паслись.

– И мамонтов?! – восхищались дети.

– И мамонтов видел, – соглашался Петров. – Они недавно вымерли, прямо перед вашим рождением.

И давай рассказывать:

– А знаете, как динозавры на мамонтов охотились? Мамонты же огромные, их много. Динозавры, правда, тоже огромные и их тоже много, но все равно, опасно. Так вот. Динозавры тихонечко подкрадывались к мамонтам и рычали на них изо всех сил! Клыками огромными щелкали.

Петров переводил дух, а побледневшие дети сползали под парты.

– А мамонты им в ответ в хоботы трубили, бивнями угрожали, – продолжал Петров. – И начиналось побоище! Кровь рекой хлестала, земля тряслась. Тут, главное, было под ноги к ним не попасть, а не то затопчут. Я, бывало, залезу на дерево и смотрю оттуда.

– Ой, выдумываете вы все! – не верили дети из-под парт.

– Истину говорю, – заверял Петров. – Я даже помню, как обезьяна в человека превратилась. И ваши бабушки с дедушками, и родители – все были обезьянами, даже я.

Он на мгновение замолкал, а дети тем