Черная вселенная - Макс Максимов

ничего появляются стены откоса на экране. Коптер опустился уже более чем на триста километров, а глубина, до которой он мог дотянуться своим лазером, составляла более пятисот километров. Все были удивлены тем, что температура на такой глубине практически не изменилась, а давление возросло всего в три раза, судя по показателям датчиков коптера. Ущелье было не идеально вертикальным, а имело наклон несколько угловых минут, при этом стенки разлома были на первый взгляд совершенно прямые по направлению в глубь планеты. По горизонтальному же направлению (то есть если смотреть на него сверху) разлом петлял, изламываясь, словно одна из линий молнии.

– Шестьсот тридцать километров, – удивленно произнес Еврин, – просто невероятно. И давление! Давление слишком низкое для такой глубины! Невозможный мир!

Коптер начал замедлять скорость.

– Сигнал слабеет, – сказал Гена, – я торможу.

– Почему слабеет? – спросил Храмов.

– Не знаю, – ответил геолог.

– Похоже, что разлом все же немного загибается и сейчас коптер ушел с зоны прямой видимости с пультом, – сказал Толя, – сейчас уточню.

Картограф вышел из транспорта. Подойдя к Гене, он взял у него пульт. После того, как Звезда прочертил на плане прямую линию вниз по стенке откоса, он понял, что и правда откос не прямой. Коптер скрылся за поворотом, но полностью не потерял сигнал.

– Итак, – важно произнес Звезда, – мы смогли погрузиться на четыреста пятьдесят восемь километров триста двадцать пять метров и построить план части ущелья до глубины в шестьсот тридцать пять километров четыреста семь метров.

– Толя, а твой коптер не может сам до конца разлома долететь? – спросил Еврин.

– Можно попробовать, но я не гарантирую, что он не разобьется или не потеряется. Это все же в первую очередь наземный прибор для съемки поверхности. Правда, в пещерах их иногда используют. Но на глубины в тысячи километров самостоятельно летать он не приспособлен. Хотя… разлом практически прямой… В общем – попробуем.

– Пассажирский дрон туда пролезет? – спросил Гена.

– Если судить чисто по габаритам, то пролезет, – сказал Толик.

– Вы предлагаете самим туда спуститься? – спросила Юля.

– А почему нет? – ответил Гена.

– Подождите, куда вы разогнались, – возмутился Храмов, – спускаться в такую узкую щель опасно на пассажирском дроне.

– Почему это? – сказал Толик. – Он четыре на четыре метра. У нас до стен откоса с обеих сторон будет более чем по два метра. Пролезет. Пролетит со свистом! А давление он выдержит, я думаю, до десяти атмосфер точно.

– У пассажирского дрона есть системы, удерживающие его на расстоянии от преград, как у коптера с лидаром? – спросил Альберт Иванович.

– Ну еще бы! Там такие системы контроля, что о-го-го! Я на этом дроне туда с закрытыми глазами спущусь! – Толя был воодушевлен. Идея опуститься на дно разлома будоражила его, и он не мог скрыть восторга.

– Толя, давай сначала посмотрим, какие данные нам даст твой аппарат, – сказал Храмов, – а потом решим, спускаться туда самим или нет.

Звезда отправил коптер дальше в глубь расщелины. Связь с ним пропала полностью. В программе картограф заложил следующее: коптер пролетает вниз еще тысячу километров или пять часов, после чего возвращается; если до того, как коптер пролетит заданный путь, он окажется в тупике, то возвращается сразу; если все проходит гладко, коптер вылетает из расщелины через десять-одиннадцать часов и передает сигнал на пульт. Заряд у дрона рассчитан как раз на это время. А на дроне, что летает и ищет американцев, Толя будет менять аккумуляторы.

Команда поехала обратно на «Гефест».

7. Эти зеркала…

Толе снилась Земля. Не что-то конкретное, а последовательность разных несвязанных между собой образов, смешанных с сюрреализмом. Все картинки во сне Звезды имели место в его жизни, если не считать абсурд, достроенный мозгом: Толя едет на метро в университет, он оглядывается и видит, что все люди лежат на полу, а потом гаснет свет и… Толя сидит за столом в летнем доме родителей. Мать с отцом напротив него, а стоящий слева коллега по экспедиции в Антарктиду ему что-то рассказывает. Теперь уже Толя убегает по улице от Гены, который кричит ему вслед не пойми чего… Толе восемнадцать лет, он в подъезде на лестничном проеме пьет водку с одногруппниками… Идет писать в мусоропровод… Звезда вернулся с Луны и ждет в спасательной капсуле людей… Плывет на лодке с бывшей женой, с которой они обручились на пятом курсе и развелись через два года… Идет в школу и по пути бьет хулиганов (хотя в реальности он никогда не дрался)… Выпивает что-то из рюмки на улице возле лазерного сканера, стоящего на штативе, а вокруг метель… причем тут он видит себя со стороны, видит свое красное от мороза, довольное лицо.

Толя открыл глаза по звонку будильника. Первая условная ночь на Тихой Гавани подошла к концу. Свет плавно становился все ярче. Звезда сел, поставив ноги на теплый пол. За дверью были слышны разговоры – какая-то суета. На «Гефесте» люди просыпались в разное время в четыре захода с интервалом в тридцать минут, чтоб не создавать толкотни в ванной комнате, которая была общей и имела четыре душевые кабинки.

Первым делом Толик проверил, есть ли сигнал с коптера, отправленного в расщелину. Сигнала не было, и это говорило о том, что коптер все еще под поверхностью планеты. Прошло двенадцати часов с момента, как он скрылся из виду, а значит, батарея его уже села и, вероятно, ждать возвращение аппарата не придется. Затем Звезда включил компьютер и посмотрел, какую площадь за ночь отснял другой коптер и не нашел ли искусственный интеллект на сканах что-то похожее на «Спейс Игл». Не нашел. Проверять снимки самостоятельно Толя будет после душа и завтрака.

Толя отправил Храмову сообщение о пропаже коптера. Храмов сухо ответил: «Ясно, будем думать».

* * *

Съев яичницу с бутербродом, Звезда собрался приступить к кукурузным хлопьям с молоком, но отвлек его крик Еврина, доносящийся с лестничного прохода.

– Этого не может быть! – раздалось снизу. – Как я мог вчера не заметить…

Толя встал.

– Это будет невероятное открытие… – голос ученого становился все тише. Толя и еще несколько человек быстро подошли к лестнице. Этажом ниже стоял Гена и держал в руках камеру и полуметровую линейку.

– Что случилось? – спросил Толя.

– Не знаю, – геолог пожал плечами, – профессура засуетилась. Говорит, сейчас открытие делать будем. Пойдешь?

– Пойду.

– Ну собирайся.

– Ага. Сейчас, только Юлю позову.

* * *

Альберт Иванович никому ничего не объяснил. На улице, в десяти метрах от «Гефеста», под моросящим дождем, стояли Еврин, Храмов, Толя, Гена, Юля, Лера, Марк,