Пробуждение Посейдона - Аластер Рейнольдс

настаивает на том, чтобы занять место своей матери, и у нее больше шансов пережить поездку, кто я такой, чтобы стоять у нее на пути? - Но затем внезапное, вызывающее дрожь озарение овладело им. Если бы Аретуза захотела усомниться в его добрых намерениях, в его безнадежности перед лицом невозможного выбора, он дал бы ей время подумать. - Полечу я, - сказал он просто и спокойно, как будто это была самая незначительная вещь.

- На ее месте?

- Нет. Я ненамного сильнее Ндеге, и, кроме того, я не ее дочь. Но я могу быть рядом с ней.

- Смелые намерения, Мпоси. Я знаю, что этот мир стал значить для тебя. Но ты не будешь придерживаться этих слов. В тот момент, когда ты выйдешь из воды, из моего присутствия, ты притворишься, что их никогда не произносил.

- Я не притворяюсь. Я поговорю с врачами. Они найдут меня достаточно здоровым. Я же плаваю с морским чудовищем, не так ли?

- Будь осторожен со своими словами.

- И вы будьте осторожны с теми, в ком сомневаешься, Аретуза. Я пришел к вам за вашей мудростью, а не за вашим презрением. Вы ошибаетесь насчет нас, особенно насчет Гомы, и особенно насчет меня, и я серьезно отношусь к каждому слову, которое только что сказал.

- Тогда продолжай, Мпоси Экинья. - Она произнесла его имя с насмешливой снисходительностью. - Докажи, что я ошибалась насчет тебя и тебе подобных. Я буду здесь, ожидая услышать, что с тобой станет.

- Если вы все еще будете в здравом уме к тому времени, когда мы вернемся, я буду рад рассказать вам. Но, честно говоря, у меня слабые ожидания.

Он отвернулся от нее, не сказав больше ни слова, думая о лодке и сухом и далеком святилище Гочана.

Ндеге приготовила чай для них двоих. Она сделала глоток и поджала губы с привычным отвращением. Ндеге, родившаяся на Занзибаре, утверждала, что кипяченая вода на Крусибле всегда имела неприятный вкус. Гома научилась поддакивать ей, но факт оставался фактом: рано или поздно вода становилась на вкус как вода. Как долго ее мать принимала Крусибл, что ей так и не смог понравиться его вкус?

- Он дурак.

- Но дурак, имеющий медицинское разрешение делать все, что ему заблагорассудится. В любом случае, тебе не следует плохо отзываться о своем брате.

- Он все равно дурак.

- Он делает это только из какого-то ложного чувства долга. - Гома готовила свой собственный чай. - Поскольку я иду вместо тебя, а он ничего не может с этим поделать, он чувствует, что должен быть рядом, чтобы позаботиться обо мне. Я не могу винить его за это. Конечно, он ошибается - мне не нужно, чтобы он заглядывал мне через плечо, - но я не могу завидовать его приключению.

- Ничего хорошего из этого не выйдет.

- Тогда попробуй отговорить его от этого.

- Шансов на это немного, Мпоси подобен астероиду - как только он ложится на курс, сделать уже мало что можно.

- Если бы только мы могли поменять Ру на Мпоси, обе наши проблемы были бы решены. Кстати, как обстоят дела с Ру?

Гома изучала лицо своей матери, отыскивая подсказки относительно намерения, стоящего за этим вопросом. В последнее время на нем появилось много новых линий, усложняющих поиск.

- Ничего не изменилось. Я бы сказала тебе, если бы что-то случилось.

- Но вы все еще разговариваете друг с другом?

- Мы коллеги. Мы работаем над одним и тем же проектом. Было бы трудно не заговорить.

- Я имею в виду, как жена с супругом.

- Что ты хочешь, чтобы я сказала - что между нами все хорошо?

- Начнем с того, что все выглядело так, как будто так оно и было. Ты сказала, что Ру принял твое решение.

- Может, сначала так и было.

- Так что же изменилось?

Гома склонилась над своим чаем. На секунду она подумала о том, чтобы допить его залпом и выбежать вон. Ее мать попросила - нет, потребовала - этой встречи. Это произошло в неподходящее время, и Гома изо всех сил пыталась изменить свои планы, чтобы приспособиться к этому. Она предположила, что у Ндеге на уме было что-то более важное, чем сыпать соль на недавние раны.

- Ру просто обманывал себя, вот и все. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

- Я бы предпочла, чтобы мы поговорили о Ру.

Осознав, что сейчас она слишком увлеклась разговором, чтобы изящно отступить, Гома сказала: - Когда был шанс, что экспедиция не получит одобрения, Ру подумал, что сможет постепенно отговорить меня от этого, или надеялся, что я в конце концов сдамся. Но все идет своим чередом, и я не передумала.

- Это моя вина - я должна была быть более стойкой, не позволить вам с Мпоси отговорить меня от экспедиции.

- Ты ни в чем не виновата. Лететь тебе всегда было плохой идеей. Я твоя дочь - почему бы мне не встать на твое место? Я даже прошла медицинское обследование - я в такой же форме, как и любой кандидат на спячку. Ты бы никогда не прошла первое испытание. Если бы ты потерпела неудачу - а ты бы потерпела, - мы были бы именно там, где находимся сейчас, и я заняла бы твое место.

- Я просто хочу, чтобы что-нибудь убедило его.

- Сейчас не имеет значения, что решит Ру. Ты же знаешь, до чего он себя довел. Его нервная система разрушена - он слишком долго пренебрегал лекарствами, и теперь нужно залатать повреждения. Он не проходил официального тестирования, но я предполагаю, что он не получил бы согласия на спячку. Это будет достаточно тяжело для Мпоси.

- Чику и Ной не один раз заставляли нас ложиться в спячку на борту "Занзибара", - сказала Ндеге. - Это было тяжело. Я не буду лгать. Как будто умираешь, возвращаясь к жизни каждый раз. Ты никогда к этому не привыкнешь. Но все равно было бы хорошо, если бы вы с Ру пришли к какому-то взаимопониманию, чтобы вы могли, по крайней мере, снова стать друзьями. Мне невыносима мысль о том, что ты расстанешься с таким расстоянием между вами.

- Не думаю, что с Ру можно что-то сделать, точно так же, как ты не можешь повернуть вспять Мпоси.

- Надеюсь, что ни