Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса - Евгений Иванович Филенко

– Ты, скотина, – сказал Кратов, брезгливо хмурясь.

Снежный человек глухо заворчал, но своего паскудного занятия не прервал.

– Думаешь, коли человечество тебя опекает, так все позволено? – зловеще спросил Кратов.

Решительной походкой – при этом его слегка покачивало, – он направился к пакостнику. Тот вскинулся на дыбы и угрожающе взмахнул могучей волосатой дланью. Кратов ловко увернулся, перехватил лапу и завел ее за спину до самого затылка. Пыхтя и взревывая, снежный человек попытался освободиться. От него разило прелым волосом и застарелым звериным навозом. Под рыжей шкурой загуляли мышцы, лапа налилась железом. Кратов тоже приналег. Свободной рукой перехватил ночного гостя за мясистый загривок и, поднапрягшись, несколько раз ткнул его мордой в содеянное.

– Не ходи сюда, – приговаривал он. – Не гадь и впредь не греши.

Снежный человек покорно снес унижение и даже прекратил борьбу. Должно быть, он давно был готов к расплате за свое вредительство. Либо же вообще не считал происходящее чем-то оскорбительным… Кратов отпустил его и на всякий случай изготовился отразить возможную контратаку. Но мохнатый злыдень проворно метнулся прочь. Ловко, даже не опираясь лапами, перескочил через плетень и сгинул во тьме. «Не напугал бы женщин», – запоздало подумал Кратов, переводя дух.

Он прислушался. Горы степенно молчали. Со стороны невидимой реки доносился плеск и голоса. Ощущая себя подлинным защитником очага, Кратов выждал еще с минуту и повернулся к дому.

Среди плотной стены терновника ему померещилась белая призрачная фигура. «Неужели опять этот придурок? – подумал Кратов. – Нет, он дождется от меня дубины по хребтине…» Он порыскал взглядом в поисках чего-нибудь увесистого.

Но белым привидением оказалась Марси, нагая, мокрая и жутко холодная. Это обнаружилось сразу, едва только она завидела его и по своему обыкновению полезла целоваться.

– Кратов, я так устала, так хочу в постель… – бормотала она, повиснув у него на шее. – И вся исцарапалась о колючки. Вот здесь и здесь… Возьми меня на руки и унеси куда-нибудь.

– Где твоя одежда? – спросил Кратов растерянно.

– Не помню. Оставила где-то… Все равно этот комбинезон был не мой, а Джеммы… не моего размера и совершенно мне не к лицу…

Кратов послушно отнес ее, обмякшую и почти невесомую, в неосвещенный дом, в одну из гостевых комнат. Среди ночной тишины было слышно, как в мансарде шепчутся дети. Должно быть, рассказывали друг дружке страшные истории. В очередной раз Кратову весьма пригодилось умение видеть в темноте: огибая беспорядочно расставленные самодельные кресла и тумбочки, он нашел плед из грубой шерсти и укрыл им свернувшуюся в комочек Марси, а сам прикорнул, привалившись к стене, у нее в головах. Марси внезапно проснулась и завозилась под пледом.

– Кратов, – промолвила она ясным голосом. – Ты меня не понял. Я сказала «в постель» не в смысле «дрыхнуть», а в самом древнем из смыслов.

– «Дрыхнуть» и есть наидревнейший смысл этой идиомы, – хмыкнул тот.

– Перестань притворяться. Ты отлично знаешь, чего я от тебя хочу. Какой идиот спит в такую ночь? Может быть, плоддер-синоптик со своей звездоходицей? Или этот расист со своей негритянкой? Или те чудаки, что живут в здешних пещерах?!

Плед был отброшен за ненадобностью. От мнимой усталости не сохранилось и следа. Кратов безропотно подчинился всем прихотям и фантазиям. Он чувствовал себя безвольной игрушкой, но игрушкой, которой такое положение вещей доставляет удовольствие.

– А сейчас я покажу тебе, как кролик облизывает шерстку, – шептала Марси, деловито и властно опрокидывая его на спину. – Этого ты еще не знал в своей Галактике.

– Знал, – попытался возразить он.

– И пусть, все равно это было НЕ ТАК…

Он не спорил, да Марси уже и не слышала его. Огромная, круглая, как лепешка домашнего хлеба, луна плясала за окном.

– У тебя еще есть силы? – хриплым, незнакомым голосом спросила Марси.

– Я бодр, как самый юный юнец! – солгал он, сдерживая дыхание.

– Тогда ты должен увидеть, как взлетает феникс. Мне никогда еще не хотелось такого с тобой. Но это вино, эта ночь, эти горы… мы так близко к богам… не к христианскому Богу, а к древним богам этих гор, которые знали толк в настоящей любви…

– Я сделаю все, что ты просишь. Но, ради всего святого, не кричи так, разбудишь детей!

– Каких детей… какие могут быть дети?..

Когда все кончилось, они молча лежали, утомленно переплетясь руками, и слушали, как скрипят ступеньки под грузной поступью Магнуса, как Грант ходит по двору и уговаривает Авене спеть с ним на голоса, как дети в мансарде с приглушенным повизгиваньем швыряются подушками.

– Хочу дом, – вдруг сказала Марси.

– Вот этого я определенно не знаю, – смутился он.

– Опять ты дурачишься! Когда я говорю «дом», я имею в виду именно дом. Из дерева или на крайний случай из камня. Ты умеешь строить дом?

– Конечно, нет!

– Нашел чем гордиться! Болтать с нелюдями обо всякой ерунде любой сумеет… Хочу, чтобы ты купил землю, выстроил дом. А я, так уж и быть, стану рожать тебе детей. Но пусть это будут девочки, тогда я сама стану их воспитывать.

– Дети – слишком серьезное дело, чтобы доверять его женщине, – попробовал отшутиться он.

– Почему мы носимся по всей планете как угорелые? – капризно спросила Марси. – Мечемся, рыщем… Как будто за нами гонятся.

– Но ведь ты любишь путешествовать! – удивился Кратов.

– Я БЕШЕНО люблю путешествовать. Но то, чем мы занимаемся с тобой уже битый месяц, сильнее напоминает змеиный бег.

– Что, что?!

– Ты видел, как бегают змеи? Они не умеют двигаться по прямой. Только рывками – вправо, влево. Куда угодно, лишь бы не вперед.

– А я и не хочу вперед. Это я там, – Кратов ткнул перстом в небеса, – буду ломить по прямой. А здесь я намерен освоить возможно большее пространство за отмеренный мне срок. Вот и кидаюсь – вправо, влево.

– Кто же, любопытно узнать, намерял тебе этот срок?

– Судьба, Марси, судьба…

Он вспомнил давешний разговор с Грантом и едва удержался, чтобы не добавить невпопад: «По прозвищу Уд ача».

Марси вдруг отстранилась и, прищурившись, оценивающе оглядела его с ног до головы. Кратову сразу захотелось отыскать плед.

– Ты роковая личность! – сказала девушка. – Признайся: тебе назвали точную дату твоей смерти, и ты спешишь исполнить свой долг.

– Фантазерка ты моя белобрысая, – умилился Кратов.

– Но вот загадка: в чем он, твой долг? Я бы еще поняла, попытайся ты наставить на путь истинный эту заблудшую диву, как ее?.. Рашиду…

– А можно? И, кстати, почему – заблудшую?! Чем ее путь хуже нашего? Она живет как считает нужным.

– Когда ты рассказывал мне о том, что произошло с вами, я