Церера - Екатерина Алферов

и мы сидели, наблюдая за окружающей нас жизнью. Иногда он доставал свой походный синтезатор и играл тихие мелодии, которые, казалось, сливались с пением полисов. Я не настолько хорошо разбиралась в музыке, чтобы понять, это Август настолько удачно подбирает композиции, или это полисы стараются ему подпевать.

Наконец, после нескольких дней пути, мы достигли Хрустальных водопадов. Зрелище было поистине захватывающим — каскады воды, переливающиеся всеми цветами радуги в лучах Лето, падали с высоких скал, создавая облака мельчайших брызг.

— Какое чудо, — выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от этой красоты.

Август обнял меня сзади.

— Да, это потрясающе. Но знаешь что еще более невероятно? То, что здесь, в этом диком месте, растет новая жизнь.

Он меня просто насмешил. Мой муж, похоже, превращался в наседку.

Мы провели у водопадов целый день, наслаждаясь видом и звуками падающей воды. Но к вечеру я заметила, что Август становится все более беспокойным.

— Что такое? — спросила я, когда он в очередной раз проверил свой коммуникатор.

Он вздохнул.

— Юлия, я знаю, что обещал не торопиться, но… я волнуюсь. Мы уже неделю в диких условиях. Может быть, нам стоит вернуться на базу?

Я хотела возразить, но увидела искреннее беспокойство в его глазах и пробегающие по его телу фиолетовые искры. И, честно говоря, я тоже начинала чувствовать усталость от похода. Давненько мы так не выбирались. Надо больше тренироваться.

— Хорошо, — согласилась я. — Ты прав, пора возвращаться.

Август с облегчением улыбнулся и достал коммуникатор.

— Я свяжусь с Ханом. Он сможет забрать нас на глайдере.

Через час мы услышали гул приближающегося глайдера. Хан посадил машину на небольшой поляне недалеко от водопадов.

— Ну как, насладились дикой природой? — спросил он с усмешкой, помогая нам загрузить рюкзаки.

— Еще как, — ответила я, бросая последний взгляд на сверкающие каскады воды. — Но, кажется, пора возвращаться к цивилизации.

Когда мы поднялись в воздух, я почувствовала легкую грусть от того, что наше приключение подошло к концу. Но, положив руку на живот, я улыбнулась. Наше самое большое приключение только начиналось.

Несколько дней мы провели в куполе профессора, отмываясь и отсыпаясь.

В последний вечер перед нашим отъездом, мы уговорились устроить прощальный ужин, всё уже было готово, только профессор задерживался. Я заглянула в лабораторию, чтобы позвать его и увидела, как профессор Сильва стоит у окна, задумчиво глядя вдаль. Он вздохнул, услышав мои шаги.

— А, Юлия. Снова собираешься нас покинуть? — спросил он с легкой грустью в голосе.

Я подошла ближе.

— Да, профессор. Снова возвращаюсь к своим проектам.

Профессор покачал головой.

— Ты так повзрослела, Юлия. Стала настоящим ученым. Помню, как ты только пришла к нам — такая юная, полная энтузиазма. А теперь… теперь опять покидаешь нашу уютную лабораторию.

В этот момент в комнату вошли Хан и Альфина.

— Профессор опять грустит? — с улыбкой спросила Альфина.

— Наша маленькая Юля совсем выросла, — подтвердил Хан.

Я почувствовала, как краснею.

— Ну что вы, я просто…

— Просто стала прекрасным исследователем, — закончил за меня профессор Сильва. — Томас и Лара бы тобой гордились. И это замечательно. Но иногда я скучаю по тем временам, когда мы все вместе работали здесь, в лаборатории.

— Профессор, — мягко сказала Альфина, — Вы же понимаете, что Юлия теперь сама настоящий учёный.

Я впервые взглянула на такого знакомого человека, моего бывшего наставника и начальника, новым взглядом. Я осознала, что сама выросла, а он… Он выглядел усталым, задумчивым и постаревшим.

— Я вот иногда думаю, — печально сказал наш профессор, — Всю свою жизнь я посвятил науке. Каждый день, каждый час — все ушло на исследования, эксперименты, статьи… Но вот теперь, когда я уже не молод, я понимаю, что упустил что-то важное. У меня нет семьи, нет детей. Кому я оставлю свое наследие? Кто продолжит мое дело? Я так рассчитывал на вас, а у вас свой такой большой проект…

Тут меня осенило. Не знаю, что на меня нашло, но я выпалила:

— А почему бы вам не усыновить Хана? Вы же с ним как настоящая семья!

В лаборатории повисла мертвая тишина. Я почувствовала, как краснею, осознавая, что только что сказала. Я правда не имела в виду ничего странного, просто у Альфины были родители, она созванивалась с ними каждый день, а вот Хан…

— ЧТО?! — воскликнула Альфина, ее глаза расширились от удивления.

— ЧТО?! — эхом отозвался Хан, застыв на месте с открытым ртом.

Профессор Сильва моргнул несколько раз, словно приходя в себя. Потом его лицо приняло задумчивое выражение.

— Хм…, а ведь это мысль… — протянул он, поглаживая подбородок.

Хан издал какой-то нечленораздельный звук, напоминающий смесь кашля и смеха.

— Профессор, вы же не серьезно? — спросил он, переводя взгляд с меня на Сильву и обратно.

Альфина покачала головой, явно пытаясь сдержать смех.

— Юлия, ты невероятна, — сказала она. — Только ты можешь предложить такое с абсолютно серьезным лицом.

Я почувствовала, как мои щеки пылают от смущения.

— Я просто… это первое, что пришло мне в голову, — пробормотала я.

Профессор Сильва внезапно рассмеялся, громко и искренне.

— Ох, Юлия, — сказал он, вытирая выступившие от смеха слезы. — Вот за это я тебя и люблю. Твой нестандартный подход всегда освежает.

На наш смех пришёл Август:

— А где вы все? Стол уже накрыт.

После неловкого момента с моим неожиданным предложением, атмосфера в лаборатории заметно разрядилась. Мы все переместились в гостиную, где нас ждал накрытый стол.

Профессор Сильва, казалось, помолодел на несколько лет. Я давно обращала внимание, как он меняется от настроение. Это просто завораживало. Его глаза блестели, когда он начал вспоминать мои первые дни в лаборатории.

— А помните, как Юлия однажды перепутала образцы и чуть не вырастила гигантский гриб прямо в инкубаторе? — смеялся он, а я почувствовала, как краснею от смущения и смеха одновременно.

— О да! — подхватил Хан. — А как она пыталась объяснить это тем, что полисы «попросили» её это сделать?

Все рассмеялись, а я попыталась защититься:

— Эй, между прочим, я была права насчет полисов!

Альфина подняла бокал:

— За Юлию и её «странные» идеи, которые оказываются гениальными!

Мы выпили, и я почувствовала, как меня переполняет тепло от любви и поддержки этих людей.

Внезапно Хан повернулся к Августу:

— А ты, космический рейнджер. Порадуешь нас своей музыкой?

Август смущенно улыбнулся:

— Ну, если вы правда не против…

— Давай, милый, — подбодрила я его. — Ты же взял с собой синтезатор. Хочу хвастаться, какой ты классный!

После небольших уговоров Август согласился. Он достал свой компактный синтезатор и начал играть. Мелодия была нежной и немного меланхоличной, идеально подходящей для этого