Дмитрий Старицкий - Вверх по течению (СИ)

– А – а–а – а–а… – встал я на ноги, отфыркиваясь и шутливо кланяясь. – Ваша милость, господин барон, изволила появиться на рабочем месте.

– Мдя… – гордо вскину голову партнер. – Моя милость соизволила вернуться из ресторана, где заключала с торговлей контракт на поставку «бульдогов». С авансом! Кстати, наш новый «миротворец» армия взяла на вооружение. И дали имперскую субсидию на патронный завод. Вот так-то. А что до моей милости, то знай, что император лично вручал мне хартию на баронию. Торжественно. Специально приезжал в Будвиц месяц назад, точнее прилетал на дирижабле, и…

– …завод уговаривал перенести в империю, – засмеялся я.

– Нет. – Гоч прошел к своему рабочему столу, сел в кресло, достал из деревянной коробки дорогую колониальную сигарку и прикурил от самогарной спички. Раньше он себе такой дорогой табак не позволял. – Завод наш здесь никто не будет трогать. Кому надо всем уже дали по рукам. Но возле моей баронии в империи… там такой городишко мелкий есть, я должен буду поставить завод траншейных пушек для западного фронта. И помочь «Лозе» с пулеметами.

– И ты сдался? – разочаровано я прогундосил.

– Нет. Это в «Лозе» сдались. Император посчитал справедливым, чтобы они платили нам как за секреты производства, так и за обучение персонала. И за консультации отдельно.

– Ты пустил их в святая святых? – возмутился я.

– За кого ты меня держишь, ваша милость, – Гоч выдул в потолок подряд три колечка из сигарного дыма. – Их обучают в ФЗУ за заводским забором и только той технологической карте, что у нас была разработана для них же. К конвейеру я и близко никого не подпускаю. Туда сейчас особый пропускной режим.

– Что-то я его не заметил? – фыркнул я.

– Так хозяина охрана обязана знать в лицо, – наставительно сказал Гоч. – Вот посмотри лучше для ознакомления.

Гоч вынул из стола газету на имперском языке. Развернул и положил на стол. На развороте на обе полосы протянулся крупный заголовок «Оружейные бароны империи». И даже наши с Гочем фотографии. Явно из архива Шибза, потому как я в мундире фельдфебеля.

– Это про нас с тобой, – гордо заявил Гоч и процитировал на имперском наречии. – «Простой фельдфебель и никому не известный провинциальный инженер сделали лучший в мире пулемет». Это, Савва, признание. Это, Савва, слава!

Последнюю фразу Гоч просто выкрикнул и полез в сейф за бутылкой сливянки.

– Знаешь что… – посоветовал я. – Поставь как ты сразу возле своей баронии еще один завод. По изготовлению ручных гранат. Все равно потребуют. Кстати, какова форма собственности нового завода в империи?

Если Гоч поставит завод на паях с императором, – думал я, вертя в руках рюмку с водкой, – то… что ж… пушечка – игрушечка это его инициативный проект и его патент. Имеет право.

– Филиал «Гочкиза», – рубанул партнер рукой, рассыпая искры с сигары на пол. – Тут я был как кремень, как скала. Государственные субсидии приветствуются, новые частные акционеры нет.

– Неужто мы в полном шоколаде? – оторопело произнес я, боясь спугнуть шару.

– С марципаном, Савва, с марципаном, – засмеялся счастливый Гоч. – Оптику у вас в Реции будем заказывать. Ну, за нас… За оружейных баронов!

И поднял рюмку вверх.

Выпили.

Гоч снова похвастался.

– Знаешь… Я теперь целый лейтенант гвардейской артиллерии. Как и ты.

– Тогда наливай, – заявил я. – И не в рюмки, а в стаканы. И звездочки давай. Пока их не обмыли чин твой недействительный для остальных офицеров. Вот поэтому ты до сих пор в штатском ходишь, потому что звание не обмыл.

Когда к ужину явились приглашенные мной Плотто и Плойко мы с Гочем были уже тепленькими.

– Программа на вечер ясна, – почесал Плотто затылок, обозревая на рабочем столе Гоча батарею разнообразных бутылок, стоящих прямо на наших фотографиях и заголовке «Оружейные бароны империи». – Какие еще идеи будут?

– Разве что переместиться в «Круазанский приют», – предложил Плойко. – А то их тут класть проспаться некуда.

После сеанса шикарных круазанских терм сидели в жарко натопленном будуаре (том самом, где не так давно проходили мои переговоры с Кроном) облаченные в банные халаты и развлекались легкими закусками, вяло перебрасываясь малозначащими фразами. О делах все переговорили в парной, пока потели без движения.

Гоч протрезвел и выглядел при этом недовольным жизнью, вяло ковыряя вилкой в тарелке. Отвечал на все односложно.

Плотто сурово пробило на хавчик и он временно был недоступен к общению.

Плойко отпившись морсом, стал собираться. Пора ему на маркетинг да и транспорт обеспечить на вывоз подарков для летунов с территории завода на него же легло.

Без стука мягко зашла в помещение мадам приюта. Поняла брови и удивленно спросила строгим тоном.

– Господа офицеры, вам что, всем яйцеклад вырвали? Там вас такие красивые девочки ждут, а вы тут устроили черте что, просто клуб мужеложцев. Пожрать можно и в ресторане. А тут бордель, если вы запамятовали.

– Лучше коньяка принеси, – буркнул Гоч. – Республиканского.

– Может вам еще и с лимоном, ваша милость? – иронично парировала Маара.

– Лимоны у нас с собой, – кивнул я на пятилитровый бочонок. – Плойко, изобрази.

– Чем? – тупо уставился на бочонок боцманмат.

– Что, там правда лимоны? – показала мадам рукой на бочонок.

– Маара, я когда-нибудь тебе врал? – заявил я – Рецкие лимоны там. Только боюсь, что померзли они в дороге. Морозы стоят, будто подземные демоны наружу выбрались.

– Я сейчас… – с этими словами мадам испарилась.

Вернулась быстро с бутылкой зеленого стекла в одной руке и чем-то похожим на монтировку в другой. Бутылку поставила на стол, а железку отдала Плойко.

Тому не осталось ничего другого, как прервать процесс одеяния и, как был он в одном исподнем, принялся курочить у бочонка донышко. Впрочем, выломал его вполне профессионально. При желании можно было забить обратно.

По номеру растеклись щемящей свежестью цитрусовые ароматы.

– И правда лимоны… – рассеянно произнесла Маара с глупой улыбкой.

– Чё за дрянь ты принесла? – оживился Гоч. – Я заказывал республиканский коньяк, а не эту винетскую подделку.

– Ваша милость, все от вас зависит, – усмехнулась мадам. – Когда победите республику тогда и будет вам республиканский коньяк. А пока только смелые рецы победили Винетию. Так что чем богаты…

Плойко, ничуть не стесняясь мадам, напялил брюки, тельняшку, форменку. Сунул в карманы по лимону, пояснил.

– Товар демонстрировать надо.

– Иди, иди… – оторвался фрегат – капитан от еды.

И боцманмат исчез, зажав полушубок с шапкой в охапке. На ногах бурки у него как я заметил генеральские, белые.

Маара за это время распластала пару цитрусов и, расширив ноздри, с наслаждением вдыхала их аромат. Один лимон она подсолила, другой подсахарила – на любой вкус. Открыла бутылку и разлила янтарную жидкость по фужерам. Присела к нам за столик и игриво спросила.

– Что празднуем?

Маара откровенно падала нам на хвост.

Я положил на стол пару плодов, которые вертел в руках. Вроде не померзли.

– Да вот… – откликнулся. – Гочу чин обмываем.

– Так он бароном месяц назад стал… – подняла Маара брови.

– Лейтенанта ему обмывам, – отозвался Плотто с полунабитым ртом. – Гвардейского. Считай – капитана. Сразу. Что б я так жил…

– Вит, сумей и ты так как он понравиться императору, – усмехнулся я.

– Император пока у меня воздушный корабль отнял. Тот самый, что ты у Гурвинека в ангаре видел. Теперь это его воздушная яхта, – тон у фрегат – капитана при этом был как у мальчика, у которого отняли деревянную коняшку.

И Плотто залпом опрокинул коньяк в глотку. Закусил соленым лимоном и продолжил.

– Шикарная. Дерево. Бронза. Позолота. Шелк. Бархат… Тьфу. На твой бордель похож по интерьеру, – кивнул он Мааре, – только в зеленых тонах.

– А что Гурвинек? – спросил я.

– От счастья кипятком писает, – буркнул Плотто. – Ему имперский крест повесили. И денег дали не меряно. Он на радостях сразу два новых стапеля заложил. К лету обещает три корабля поднять в воздух.

– И поэтому меня вывели за штат? – спросил я.

– Ты особ статья… – запнулся фрегат – капитан и повернулся к мадам.

– Ты бы приказала подать нам что-нибудь мясное. Сытное. Эскалоп к примеру.

Маара пригубила содержимого своего фужера и встала.

– К винам какие-нибудь предпочтения будут?

– Неси на свой вкус. Он у тебя хороший. Кстати коньячок тоже неплох.

– Я думаю… – протянула Маара. – Двадцать лет выдержки как-никак.

Гоч после этого сообщения попробовал коньяк и нашел его годным.

Утро после пьянки в приюте встретило оттепелью. Ну как оттепелью… отпустило до минус десять – двенадцать.