Эхо Танорга - Селина Катрин

— Мы все совершаем ошибки. Я могу отвести тебя на аборт, если надо, мне не сложно и побыть рядом. Свою квоту я, разумеется, потрачу на своего будущего сына или дочь от тебя.

Я стояла, оглушённая его речью. Наконец-то до меня дошло. Он так сильно меня любит, что готов взять замуж, но от ребёнка другого мужчины я, разумеется, должна избавиться. Резко затошнило.

Я развернулась и пошла в выделенную мне комнату — личный кабинет Тимофея, который он отдал мне в пользование, пока живу у него. Открыв большую дорожную сумку, я принялась методично складывать вещи первой необходимости — белье, футболки, штаны, пара кофт, сменная обувь, зубная щётка, расчёска… Собрав всё нужное, я открыла конверт, куда откладывала весь заработок с «Эха», отсчитала сумму, которую Тимофей потратил на меня. Получилось — почти все сбережения. Тяжело вздохнув, положила всё, что имела, на стол. Сюда же легли подаренное обручальное кольцо и короткая записка: «Прости, но мне такие условия не подходят. Долг возвращаю». После этого со спокойной душой я подхватила сумку с вещами и вышла прочь из квартиры, не забыв о чипе от СПТ. Не знаю, сколько там денег, но любой кредит сейчас не будет лишним.Дорогие чители, сегодня в Литгороде обалденные скидки! не пропустите)❤️Селина Катрин

❤️Катерина Цвик

❤️Анна Шаенская

❤️Оксана Гринберга

❤️Наталья Мамлеева

Прода 17.06 Глава 36. Я люблю тебя

Ален Легран

Насколько же легче относиться к гуманоидам плохо, когда они демонстрируют неуважение, злость, агрессию… Увы, это было не про чету Шовен. Немолодая пара зашла в дом родителей, лучась от радости. Лея Шовен кидала на меня короткие застенчивые взгляды, и уже по одному бета-фону было понятно, что я ей нравлюсь. Причём, судя по светскому разговору, с колледжа. Она припомнила и мои награды по самбо, и успехи в фехтовании, и даже доклад по азам юриспруденции. Её родители не были извергами, ни к чему её не принуждали и не заставляли выходить замуж за первого встречного, чей отец посулил оплатить все долги. И тем сильнее у меня сводило зубы, пока я пытался протянуть положенные по этикету полтора часа, после которых считалось бы приличным ненадолго уединиться с цваргиней в комнате. Всё это время, разумеется, Пьер Легран кидал на меня насмешливые взгляды, которые говорили сами за себя: «Разве Лея не лучше плебейки с Веги? Зачем тебе все сложности, когда есть такая цваргиня?»

Как только на часах прошло ровно девяносто минут, я с нескрываемой радостью сказал: «Уважаемая Лея, как насчёт прогулки в саду?» Мой энтузиазм и настрой отец, впрочем, как и чета Шовен, восприняли превратно, но я не стал развеивать их заблуждение.

— Ален, с вами так здорово общаться, у вас столько опыта и интересных жизненных историй, — щебетала Лея, пока мы отдалялись от коттеджа Легран. — Я, признаться, никогда не думала, что родители разрешат мне выйти за вас замуж… Ну, знаете, вы же… — Она покраснела, а я про себя сосредоточенно отсчитывал шаги, чтобы нас точно никто не подслушал. — Человек…

— М-м-м? — Я бросил на неё вопросительный взгляд. Так, сорок или пятьдесят шагов? Шварх, тут камера рядом, наверное, лучше под неё встать.

— Ой, конечно же, я хотела сказать «полуцварг». Не так давно прошла реформа[1], благодаря которой мы, цваргини, больше не обязаны выбирать мужа исключительно из чистокровных представителей своей расы. Я так обрадовалась, когда ваш отец связался с моим, и… Ален, это так здорово, что я могу одновременно и помочь семье, и выйти замуж за такого прекрасного мужчину…

Отлично, здесь нас не услышат и не увидят.

— Лея, — обратился я, не очень культурно прерывая девушку. М-да, прав был отец, определённые нормы этикета всё-таки с годами проживания на Танорге из меня выветрились, хотя я этому ничуть не расстраивался. Всё-таки люди живут куда менее замороченно, чем цварги. — Сколько тебе лет?

— Тридцать. — Она потупилась. — Столько же, сколько и тебе. Мы ровесники.

— То есть у тебя ещё есть двадцать лет на то, чтобы выбрать себе мужа по законам Цварга, верно?[2]

— Верно, — растерянно произнесла она.

— Итого ты сейчас хочешь выйти за меня замуж исключительно потому, что так выгодно твоей семье.

Цваргиня вначале кивнула, затем ойкнула и торопливо замотала головой.

— Что ты, Ал! Ты мне нравишься ещё с колледжа. Я, честно говоря, влюбилась в тебя тогда, но и предположить не могла, что родители разрешат…

— Лея, ну в кого ты влюбилась? — Я помассировал переносицу. Голова вновь начала болеть. Эх, не выполняю я назначений дока…

— В тебя.

— В двадцатилетнего мальчишку, Лея. Я даже, представляешь, не помню тебя!

— Как не помнишь? — Её глаза вдруг влажно заблестели, а губы приоткрылись. Ещё немного — и она расплачется. Это было вопиюще грубо, но у меня не было другого выбора. Иногда, чтобы сделать кому-то добро, надо быть с ним жёстким.

— А вот так. Мы не виделись девять лет. Даже если ты хорошо меня запомнила тогда, то сейчас ты влюблена в некий эфемерный образ. Почему ты считаешь, что знаешь меня?

Лея схватила край рукава своего роскошного платья и принялась нервно его теребить.

— Я следила за таноржскими новостями и знаю, что ты исключительно своими силами добился уважения и высокого положения в Системной Полиции, а ещё ты ловишь преступников…

— А почему ты думаешь, что я их не избиваю? Может быть, я вообще злой и агрессивный? Может, я люблю срывать ярость на плохих людях, но могу сделать это и на жене?

Цваргиня внезапно побледнела.

— Ты… ты… не такой… нет… Ты бы не стал, — залепетала она с расширившимися глазами.

Я не мог чувствовать её ментальный фон, но во фразе послышалась искра страха. Она сглотнула, а я решил подлить топлива в ядерный реактор:

— А почему мы тогда отошли от коттеджа Легран так далеко и стоим сейчас вне камер?

Теперь эмоции Леи уже фонили отчётливой кислинкой.

— Ну… это потому… потому… — Она заозиралась, проверяя, где