Позывной "Мудак" - Сумасшедший Писака

Глава 14

Направивший на меня ствол парень, где-то моего возраста со смутно знакомым лицом, убрал свой пистолет в кобуру со снисходительной улыбкой на губах. Мне почему-то в тот момент захотелось ему втащить, и только творец всего сущего знает, какие усилия мне пришлось приложить, чтобы этого не сделать.

- Майк. – Представился он.

- Павел. – Ответил ему я, бросив строгий взгляд на Алю, которая могла попытаться вновь оспорить правильность моего имени, но та была больше занята рассматриванием Джессики и Дашки. – Джессика, рад тебя видеть.

- И я тебя. – Смутившись и отводя взгляд, ответила женщина, бросая какие-то странные взгляды на Майка.

Мысленно пожав плечами, я вернул свой взгляд на профессора, который сейчас хоть и выглядел собранным, но по образовавшимся мешкам под глазами, да осунувшемуся лицу, было заметно, что прошедшие с момента нашей последней встречи дни, дались ему не просто.

- Айзек? – Вопросительно обратился я к нему, но тот едва заметно, отрицательно покачал головой, давая понять, что разговор между нами может произойти только наедине, так, как его содержание явно не должно быть доступно посторонним ушам.

- Рад, что у вас все получилось Павел. – Тем не менее, озвучил он голосом. – Подробности я уже сообщу вам на месте, так как именно там, мне передадут последние недостающие данные.

Было понятно, что слова оставались всего лишь словами, не неся в себе какой-то сути. Нет, конечно же, какую-то дополнительную информацию профессор обязательно получит, но при этом она не столь критична для его выводов.

Летели мы в общей сложности порядка трех часов. И то, львиную долю этого временного промежутка занял выход на орбиту, а затем спуск в нужную точку, где еще пришлось покружить, в поисках подходящего «окна». И нет, здесь не было загруженного трафика, который мог служить помехой, но… таковы были условности, причины которых я не спрашивал, а тот, кто мог бы ответить, самостоятельно не видел смысла в озвучивании прописных для него истин.

Приземлились мы действительно в окрестностях Каира и то что я видел вокруг, увы, но оптимизма мне не внушало. Почему-то создавалось стойкое ощущение, что город много раз подвергался ковровым бомбардировкам, которые ровняли его с окружающими песками. Насколько был я далек от такой истины, было не понятно.

- И часто его ровняли с землей? – Спросил я у Айзека, когда мы выходили из нашего транспортного средства. Мой взгляд уже привычно бродил по окрестностям, проверяя наиболее удобные места для ведения прицельной стрельбы с дальних расстояний, просеивая прохожих, в поисках малейшей опасности с их стороны.

- За последние лет двести, раза три такое было. – Кивнул мне Айзек, доставая зубами сигарету из пачки. – Последний раз, к слову такое было тридцать лет назад. Тогда город был захвачен экстремистами различных религиозных течений, которые объявляли о создании своего нового государства. Хорошо хоть религии у них были разные, в противном случае, малой кровью бы не обошлось.

- Их просто размотали ракетными ударами с воздуха? – Поинтересовался я.

- Да. – Кивком головы ответил профессор, но при этом в его голосе чувствовалась очень высокая доля недовольства, что признаться у меня вызывало некоторое недоумение. Заметив его в моем взгляде, Айзек все же снизошел до объяснений своего недовольства. – Во время последней ракетной атаки были уничтожены уникальные! Подчеркиваю! Уникальные экспонаты, имеющие просто невообразимую историческую ценность. Быть может, мы даже лишились части какого-то сакрального знания! Вы только вдумайтесь…

Собственно дальше я его уже не слушал, переключив свое внимание уже на собственные мысли. Судя по всему, уничтоженные экспонаты были древними, в единственном экземпляре, но уверен, уже давно и не раз оцифрованные, так что восстановить их можно будет на любом три де принтере.

Меня же на данный момент больше волновал вопрос, кто такой этот Майк и каким образом он затесался в компанию моих знакомых, что смогли выжить после уничтожения поселения. Да и на сколько я помню, Айзек говорил, что Семеныч был с ними, но здесь я этого старого, но мудрого хрыча не наблюдаю. Значит ли это, что старик решил, что дорожки их на этом жизненном этапе разошлись? Не могу исключать такой вариант развития событий.

К моей радости, Алька довольно быстро нашла общий язык с Дашкой, которая почувствовав себя старше малявки, делала очень важный вид и корчила из себя умудренную жизнью барышню, что наставляет на путь истинный нерадивую молодежь. Глядя на их общение и картинное жеманство помощницы Джессики мне хотелось хохотать, но правила приличия, чтоб их… Да и девочки обидеться могли на такую мою реакцию.

После того как мы все разместились в отеле, детвора, Дашка и Алька, убежали купаться в бассейне, профессор Айзек вместе с Майком что-то оживленно обсуждали, и только я и Джессика никуда не бежали. Мы оба сидели на балкончиках своих номеров, глядя на то, как наши подопечные весело плескаются в воде.

Густой сигаретный дым, врывался в мои легкие, наполняя их собой, словно разум смыслами и образами. А вместе с дымом, выдыхаемым из легких, из моих мыслей уходила напряженность и некий эмоциональный раздрай, который там царил.

«Бросать надо» - пронеслась убегающая в бездну космоса мысль, когда я взглянул на тлеющую красными огоньками сигарету.

Вот тут меня и накрыло. Если прежде мне необходимо было постоянно оставаться собранным, и времени на всякую рефлексию не было, то сейчас, почувствовав себя в некоем поле защищенности, меня и прорвало. Осознание, понимание и принятие. Все это проносилось, сменялось друг с другом, расшатывая мою нервную систему. Мне было жалко Ольгу, как человека, мне было жалко самого себя, что я потерял такого человека. Почему-то я был на сто процентов уверен, что таких женщин мне в моей жизни больше не встретить. С чем это было связано, я не знал, но зато смог заметить интересную фишку своего мозга.

Мне было больно вовсе не из-за того, что Ольга умерла. Мне было больно из-за того что Я, именно Я ее потерял. Вот были Ольга и Я. И мне, это нравилось, я только начал вкушать сей сладостный плод страсти и… неги, или еще чего-то в этом духе, сложно даже подобрать нужное слово. В общем, я грустил из-за утраты. И было это как-то так… эгоистично? Да, именно эгоистично. А это уже мне казалось каким-то неправильным, грязным и противным. Хотя казалось бы, что в этом такого? Абсолютно вроде бы