Хозяин леса - Андрей Дай

не были. Да и кому бы в голову пришло их распродавать? Этого добра и в боевых-то частях еще не комплект.

Предыдущего поколения тоже было немного. И оно тоже не продавалось.

Во-вторых, мне ведь не хоть бы что требовалось. Высокая проходимость была нужна, военная надежность и хоть какая-нибудь, даже легенькая броня. А вот возможность навешать гору оружия — уже второстепенна. Да и не бывает в природе таких универсальных аппаратов. Или больно бьем, или быстро бежим. Гибрид — это, по большому счету — мутант. Если и рыба и мясо, значит, ни того, ни другого.

Матерый каптер со склада, мастер-сержант Суррей, мои запросы выслушал, остекленел глазами на минутку — явно пролистывал «прайс-лист» через нейролинк — и решительно повел меня к самым дальним воротам длиннющего гаража.

— Модель «Вишну-6–7» знакома, господин полковник? — распахивая диафрагму ворот, осведомился он. — Позапрошлая серия. Командирская модификация. Сэр.

— Знакома, — хмыкнул я. Но рассказывать, как тридцать лет назад, я — молодой лейтенант, выводил остатки роты из окружения, не стал. А там на нас, оставшихся в живых восемнадцать, включая меня, бойцов, была одна шестиместная «Вишенка». И путешествовали с комфортом, конечно же, раненые. И только потом, когда мы до фронта доползли, огневую полосу уже в десантном варианте — навешавшись, как елочные игрушки на новогоднюю елку — преодолевали. А «Вишну» кряхтел, плевался черным выхлопом, скрипел и вез. И сдох только когда справился. Вывез. Сто семьдесят километров по бездорожью, часто под огнем противника, и почти постоянно перегруженным. Этой машине нужно памятник ставить в полный размер из серебра! К примеру, из тех медалей, которых нам командование за тот «выход» щедрой рукой отмерило.

— Устроит, господин полковник? Я слышал, у ветеранов из десанта, «Вишенка» на хорошем счету, сэр.

— Как состояние? — поинтересовался я.

— Обижаете, господин полковник, — улыбнулся сержант. — У нас здесь все по первой готовности. Хоть сейчас в бой. Сэр.

— Чего Устав нарушаешь, сержант? — вскинул я брови. — Я в отставке. Простой гражданский. А ты мне все «сэр» да «сэр».

— Сэр! Вы резервный полковник планетарного гарнизона. Второй человек на Авроре. Сэр. Я давно служу, господин полковник. И службу знаю.

Вот так я и узнал, что, как оказалось, нежданно не гадано для себя, стал одним из двух высших военных чинов на планете. И что теперь просто обязан посетить «первого».

— Принял, — кивнул я. — Приношу извинения, сержант.

— Для меня честь услужить вам, господин полковник. Машину будете брать?

«Вишенку» я, конечно же, взял. Потому что что-то лучше для моих целей и представить себе трудно. Тем более, за какие-то смешные двадцать две тысячи талеров.

Шесть колес с агрессивным протектором. Мощный движок, способный «переваривать» любой вид горючего. От продуктов нефтепереработки, до биологического масла, или спирта. Слышал байку, что кто-то из альтернативно одаренных военнослужащих пробовал «Вишню» вазелиновым маслом «кормить». И что, вроде бы, аппарат даже поехал.

Легкая броня. Полный круговой обзор через следящие камеры. На крышу, в принципе, можно кинетический пулемет или тяжелый бластерный излучатель установить. Но такого, несомненно ценного, девайса у меня, к сожалению, не было.

Что еще? А! Шесть мест и небольшое багажное отделение для хранения боеприпасов. Модель командирская. Значит, еще и тактический стол-планшет, и мощные устройства связи. Причем, судя по толстой антенне, их демонтировать не стали.

Старый, надежный боевой конь, так же, как и я, никогда не покидающий службу. Мне его официально продали, но тут же поставили на учет в штабе гарнизона. В случае нужды, поедет моя «Вишня» снова на войну. Вместе со мной.

— С этим сложнее, сэр, — сразу заявил сержант, выслушав другие мои пожелания. — Господин полковник. Вы, конечно, имеете полное право это оборудование хранить и использовать в личных целях. Но я не могу, без разрешения начальства, это продать. Сэр.

— То есть без представления начальника гарнизона не обойтись, — вздохнул я. — Принято. Будет тебе документ. Подготовь все по списку к транспортировке. И еще. Могут твои умельцы над «Вишенкой» поработать? Мне нужно убрать часть сидений, и расширить грузовое отделение. Так, чтоб туда оборудование вошло. Сам понимаешь, сержант. Службе доставки такое не доверишь. Придется везти самому.

— Сделаем, господин полковник. Бесплатно. В качестве проявления уважения к герою. Сэр.

— Пф, — фыркнул я. — У нас в армии таких героев через одного. Но спасибо. Запомню.

Местное светило еще не добралось до полудня, и я подумал, что имеется шанс застать начальника гарнизона на месте. Проблемы нужно решать сразу. Они такие: имеют обыкновения расти, как снежный ком. А тут еще и вопрос политический.

Есть такое понятие: боевое братство. Армия Федерации огромна, но всякий, кто прошел эту школу навеки остается членом семьи. И не важно: один ты контракт отслужил, или, как я — шесть, ты всегда можешь обратиться за помощью. И тебе ее окажут. Есть масса всевозможных ветеранских организаций. «Гвардия Федерации», «Союз Ветеранов ВС», «Запас», и многие — многие другие.

Да что далеко ходить! Одним из условий принятия на работу в полицию, является служба в ВС. Да и наличие у кандидата отметки о контракте с армией или флотом станет плюсом при собеседовании в любом другом месте.

Это я к тому, что посетить равного по чину офицера, это не только проявление уважения к штаб-офицеру. Но и подтверждение причастности к «семье». Жест, показывающий, что я все еще свой. Такой же, как миллионы остальных.

В Федерации, военнослужащим, убывающим в запас, оставляют имплантированный нейролинк. Конечно, существуют и гражданские его аналоги. Но не зря говорят: «военное, значит — лучшее!» Куда больший функционал, объем памяти и быстродействие. А еще, для офицеров, способ мгновенно опознать своего. Или опознаться самому.

На входе в штаб гарнизона установлен сканер. Вошел — и ИскИну штаба уже известно, что явился полковник кадрового резерва Станислав Ронич. Быстро, удобно, эффективно. Учет, контроль и субординация. Все, как мы любим. Мне и оставалось лишь обозначить цель визита, чтоб известие о моем прибытии достигла адъютанта местного начальника. А там и самого полковника Раухбаума.

Начальник гарнизона Авроры был стар. Сейчас, когда люди в среднем живут лет по сто пятьдесят, возраст сложно определить на глаз. Следящие за собой, не приверженные вредным привычкам, бывает и до ста двадцати выглядят на сорок. А вот Раухбаум смотрелся на все двести. Весь в морщинах, на лице и руках пигментные пятна, волосы редкие, тонкие и совершенно седые. Еще — глаза.