Великий и Ужасный (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Похоже, этот служака гордился своими искусственными деталями, даже начищал их — точно так же, как пуговицы на мундире, пряжку ремня и медаль на груди. «Za vzyatie Karash-Severina» — прочитал я. Караш-Северин — это вообще где? И что это такое?

— Вахмистр Перепелка, — с явным чувством собственной важности представился киборг и пригладил хромированной рукой пышные усы.

У них тут, похоже, мода такая у служивых — усы носить! Ну, стильно смотрится, да. Антуражненько. Как будто в фильм про белогвардейцев попал. Но усы — усами, а другой рукой вахмистр Перепелка продемонстрировал мне значок со всё тем же двуглавым орлом и надписью «Municipal’naya policiya San-Sebast’yana».

— Очень приятно, — сказал я. — Бабай…

— Бабай? — удивился он, извлек из кожаного футляра на поясе плоский, тонюсенький планшет и потыкал в него пальцем — мясистым, не хромированным. — Та-а-ак… Тут у меня что записано? Садзынар Резчик и Сархан, ученик. Два представителя народа урук-хай, вид на жительство оформлен в муниципалитете Сан-Себастьяна… Ага, месяц назад. А ты у нас кто?

— Бабай Сархан, — тут же сориентировался я. — Ученик.

В голове неприятно кольнуло — Сархан обозначало ни что иное, как полукровка. С наречия урук-хай на русский это самое слово можно было перевести и по-другому: выродок, дворняга, неполноценный.

— А! Это вы! Почему тогда личное имя в базе не значится? Хотя — мне похер на ваши орочьи заморочки. Сейчас и запишу, — бормотал в усы вахмистр Перепелка, который прохаживался по комнате и разве что не обнюхивал всё кругом. — Но в прошлый мой визит вы в углу сидели, помалкивали. А теперь… А теперь, я смотрю, тут многое изменилось? У вас были проблемы?

— У нас были проблемы. У Резчика были проблемы, — в тон ему проговорил я.

— Были? — он развернулся на каблуках и глянул мне в глаза.

Мы с ним оказались практически одного роста, так что полицейскому даже получилось произвести на меня впечатление. Не каждый день в глаза киборг заглядывает.

— Были. Резчик — умер, теперь я — сам по себе, — мне стоило больших усилий не добавить про Добби и свободу, но я вовремя сообразил, что жутко серьезный и сердитый вахмистр меня бы не понял.

— Как — умер? — удивился Перепелка.

— Погиб от нападения вчера ночью. Пояснить ничего не могу, я очнулся уже после того, как всё окончилось. Местные думают, что в деле принимали участие маги…

— Маги убили кого-то из урук-хай? Но это оксюморон! — сделал недоверчивый жест полицейский. — Это вы убили его? Как я понял в прошлый визит, Садзынар Резчик был суровым учителем.

— Нет, — спокойно ответил я. — Это не я убил Резчика.

— Верите: мне похер, — пожал плечами вахмистр. — Сдох и сдох, одним орком меньше. Нужны только доказательства того, что он не проживает больше на территории Сан-Себастьянского сервитута, вот и всё.

— Ну, пойдемте во двор, — этот его откровенный бытовой расизм был довольно милым. — Наверное, гоблины еще не убрали пепел, мы сожгли тело…

— Это подойдет, — кивнул полицейский. — Давайте уладим дело еще и с ревизией оружия.

— Оружия?

— Ну да, у меня тут написано: по адресу хранится холодное оружие, элемент национального костюма урук-хай, кард — одна штука. Я и сам помню, где оно лежит. Может, на ваш взгляд это не совсем оружие, но… — он наклонился, нажал ладонью на какой-то пластиковый квадрат, который я при беглом осмотре посчитал розеткой, дождался, пока фальшпанель отойдет в сторону, и сноровистым жестом достал самый натуральный меч. — Ну, вот! Всё на месте. Сейф для хранения исправен. Следов применения не по назначению на клинке не обнаружено. С этим — порядок. Пойдемте, я возьму образцы материала…

Он сунул меч обратно в нишу в стене, закрыл панель, распрямился и вышел за дверь. Я поспешил за ним.

— Какие у вас планы на будущее? — уточнил он. — Вы остаетесь на территории Сан-Себастьянского сервитута?

— Видимо, да, — замялся я. — Всё произошедшее — большая неожиданность, и я…

— Да мне похер на твои переживания, орк. Работа есть? — он был довольно прямолинейным, этот Перепелка.

— Есть, — кивнул я.

— Где?

— У Фрица Дюрхден… Дюрхрен… — не запнуться на фамилии гнома было не возможно.

— У Хуеморгена в закусочной?

— Ну да.

— Проверю. Жить будешь тут? — он сменил официальный тон с условно-официального на очевидно-высокомерный довольно неожиданно: — Если не тут — до конца месяца должен сообщить мне, куда переехал, чтобы я не носился по всему району. Я тут на Маяке поставлен участковым приставом, на сайте управления полиции легко найдешь, как со мной связаться… Или ты в Сети не того? Ой, да мне похер, если честно. В общем — если не сообщишь, лишим вида на жительство и депортируем… За пределы сервитута! А там к вашему брату-уруку совсем другой подход! Живо в бараний рог согнут!

Я криво усмехнулся. Согнут, как же!

— Не скалься мне тут, весельчак! Пошли косточки твоего учителя перебирать!

Вахмистр Перепелка за пару секунд нашел во дворе среди груды пепла пополам со жженой резиной то, что его интересовало, упаковал какие-то куски костей в полиэтиленовый зип-пакет, погрозил кулаком прячущимся по углам гоблинам, мол, «вот вы все где у меня» — и зашагал к выходу.

— Если это не Резчик — так и знай… — обернулся в последний момент полицейский.

— Лишите вида на жительства и депортируете, я понял. Скажите, вахмистр, а тут так со всеми? Регистрация, проверки вот эти?

— Нет, — отмахнулся он. — Только с теми, у кого кожа крепче кевлара, вместо ног и рук — гребаные домкраты, в башке нет ничего, кроме жажды убийства, а вместо сердечка — гранитный камушек в груди, ять! Какого хера я вообще тебе это объясняю?.. Короче — родиться уруком — тяжкое бремя. Ты в дерьме по праву рождения! Вот был бы ты сексуальной белокурой авалонской эльфийкой — торговал бы своим распрекрасным хлебалом и греб деньги лопатой, и все бы тебя любили. Но — увы и ах!

Полицейская машина вахмистра Перепелки напоминала скорее бэтмобиль — огромная, черная, с орлами на дверцах, красно-синими проблесковыми маячками на крыше и мощным бампером-кенгурятником. В здешнем Государстве Российском стражи порядка явно не бедствуют! Водил усатый киборг-полицейский лихо: стартовал с пробуксовкой и умчался вдаль по Проспекту, разогнавшись до первой космической скорости секунды за четыре.

Участковый пристав вахмистр Перепелка — это звучит гордо! Не то, что Бабай Сархан — страшилка-выродок.

Спать после визита Перепелки не хотелось, так что я занялся окнами: бесцеремонно упер у гоблинов несколько листов прозрачного поликарбоната самых разных размеров и при помощи одолженных у Хуеморгена инструментов принялся кромсать и приколачивать их вместо разбитых стекол. Потом — вынес остатки сломанной мебели и одежду, которая явно принадлежала Резчику: всё-таки габаритами покойный учитель был несколько больше меня. Оставил я только что-то вроде хоккейной защиты со средневековым колоритом: в шкафу нашелся целый мешок с наплечниками, наколенниками и прочей подобной байдой. Подумал — будет весело примерить всё это на досуге.

Учитель явно был упакован лучше ученика — резчикового шмотья набралась целая кипа! Это вам не пара джинсов, брезентовые шорты и полдюжины безразмерных футболок с дурацкими надписями. Ну, да и черт с ним, на первое время хватит, а там — развернусь, чует мое сердце! Найду применение своим многочисленным скрытым талантам и невероятному потенциалу в неизвестных отраслях народного хозяйства.

Стоило мне выйти с урук-хаевскими одеяниями во двор и провозгласить, что сейчас состоится раздача гуманитарной помощи малым народам Сан-Себастьяна, как гоблины набросились на обноски Резчика с небывалым энтузиазмом! Барахольщики! Им в эти рубахи можно с головой закутаться и в привидения играть!

И, конечно, я достал тот самый кард из скрытого сейфа и покрутил его в свое удовольствие, вспоминая наработанные в прошлой жизни связки и комбинации. Мое тело, судя по всему, было хорошо знакомо с традиционным для урук-хай клинком. Рукоять, оплетенная чем-то вроде парашютной стропы, бритвенно острое полуторное лезвие черного металла и тот самый, легендарный клюв-выпердыш на острие, делающий меч похожим на кочергу… Для Сархана оружие действительно являлось продолжением тела, движения с клинком были естественными, гармоничными.