Андрей Васильев - Акула пера в мире Файролла. Два огня

— Ладно, четверть моя — и шабаш — рубанул рукой по воздуху я — Плюс с меня свитки и охрана. Но сначала — пустыня. Слушай, я сейчас выходить из себя начну.

— Идет — со вздохом согласился Ромул — Давайте свиток. Как я могу не верить своему повелителю, он ведь не может меня обмануть? Ведь не может?

Редкий пройдоха и словоблуд. Интересно, в глазах Старика я не так же выгляжу? Надеюсь, что не так. Иначе… Бррррр!

Взмах свитком — и мое лицо обжигает ветер пустыни. Барханы, пустота и только на горизонте торчат какие‑то три пальмы, создавая хоть пусть унылый — но пейзаж. Впрочем, как выяснилось, не все так печально — у нас за спиной, в практически шаговой доступности оказался оазис, тот самый Туссатр. Он выглядел куда приятней и просто‑таки манил к себе свежими красками зелени.

— Никогда не любил эту местность — надвинул панаму на уши Ромул — Воды нет, растительности нет… Проклятое место. Только змеи кругом да песок этот.

— Чего ж ты тут тогда ошивался? — резонно поинтересовался у него я.

— Так заработок хороший — казначей поправил котомку за плечами — Караваны‑то водить. Туда — сюда сводил — вот тебе и десяток золотых. Хе — хе.

Нет, все‑таки теплая у меня компания НПС подобралась в результате. Один другого краше. Это даже не кунсткамера, это как‑то по — другому называется.

Я открыл карту и приятно обрадовался. Оказывается, отметка, которую мне поставил Бахрамиус была не такой уж и бестолковой вещью. Вместо непонятного и бесформенного красного пятна, которое обычно обозначало радиус, в котором находится искомое, у меня теперь стоял вполне себе четкий маленький кружочек, который по сути сводил поиски Джавы Детта к минимуму. Разумно. Так просто, не попав сюда ничего не увидишь, но уж коли добрался — получай награду за упорство.

Теперь главное, чтобы этот кружочек обозначал именно Джаву, а не его могилку. От этих паразитов под командой Костика чего угодно ждать можно. Вместо беседы с одичавшим магом я могу получить задание вроде 'Призови дух и спроси у него'. Кстати — если этот Детт еще жив и в самом деле такой мизантроп, как бы под раздачу не попасть. Шваркнет файерболом, как памятный маг — алкаш из Архипелага — и все, поминай как звали.

— Пошли — я двинулся в сторону трех пальм — Чего стоять?

— Ваше сиятельство — Ромул остался на месте — Может — ну его? Пустыня эта и все такое… Я согласен на тридцать процентов, пошли в Туссатр.

— Извини, родной — щелкнул я его по краю панамы — Нам туда надо, у нас там дело. Впрочем — ты иди себе в свой оазис, рой ямку, а мы потом подтянемся. Слово чести даю — придем, не сомневайся.

— Да это я не сомневаюсь — невесело пробормотал Ромул, заставив меня подумать о том, что он темнит. Что‑то в этом оазисе не так — Просто в пустыне разделяться — это плохая идея. Очень плохая. Я с вами пойду.

— Пошли — согласился я — Чего нет?

Надо заметить, что против моих ожиданий Ромул не начал канючить через двадцать — тридцать минут пути. Он знай себе вышагивал по пескам с лопатой на плече, что‑то мурлыкал под нос и время от времени озирался.

— Ты чего головой вертишь? — спросил я у него наконец.

— Так места‑то лихие — отозвался он — Здесь никогда не знаешь, с какой стороны беду ждать. Может — разбойники нападут, а может и буря налетит. Опять же — города, занесенные песком есть, найти такой — за удачу. Я лично одного человека знал, он вот так же знай себе по пустыне шел, и набрел на заброшенный город. Повезло ему, озолотился. Правда, потом его все равно зарезали, но это уже несущественно.

— Зачем тебе столько золота? — удивился я — Семьи у тебя нет, на себя ты ничего не тратишь — так какой в нем смысл?

— Я коплю золото не ради выгоды, а ради идеи — сообщил нам Ромул — А идея у меня одна — купить себе личное баронство на Западе, с титулом, землями и правом первой ночи. Я знаю, там такие продают, надо только нужного человека задействовать.

В принципе можно позавидовать — у человека есть мечта, и он к ней упорно идет. Впечатляет.

Мы шли, шли, а пальмы, торчащие на горизонте вроде, как и не становились ближе. Впрочем, это была лишь иллюзия — через час с копейками мы все‑таки к ним дошагали.

'Пустыня Гуль — Хаббит — самая загадочная и самая опасная пустыня Востока, черное сердце песков. Мало кто сюда добирается, еще меньше людей может сказать: 'Я там был и выжил'. Никто никогда не знает — что его ждет в песках Гуль — Хаббита, какие испытания, какая смерть?'

Жизнеутверждающе. Прямо захотелось туда сходить, посмотреть, что к чему.

Судя по всему, эти пальмы с прилагающимися к ним полузанесенными песком развалинами какого‑то древнего селения и были пограничной отметкой, отделяющей просто пустыню от Гуль — Хаббита. Или — Гуль — Хаббит, уже не знаю, есть у нее родовое окончание или нет.

— Здесь давно никто не живет — сообщил мне Назир, заглянувший в колодец, обложенный камнями и стоящий там, где некогда была центральная площадь селения — Тут нет воды, внутри — песок. А без влаги в этих местах никто не выживет.

— А что я говорил? — с возмущением в голосе заявил Ромул — Только время зря потеряли.

Ну да, нет тут признаков жизни. Красное пятнышко на карте есть, а вот всего остального нет.

- 'Ааааа' — донесся до нас звук, который одновременно напоминал шелест песка и протяжное пение — 'Ауууааа'.

Это было что угодно, но только не голос живого существа. Или это существо очень оригинальное.

— Что за дела? — завертел головой я и уцепился за рукоять меча — Это что?

— Пески поют, надо полагать — лениво объяснил нам с Назиром Ромул, плюхнувшись рядом с колодцем и вытирая панамой пот с лица и шеи — Гуль — Хаббит в переводе с восточного — 'Поющие черные пески'. Повелитель, а ты этого не знал?

— Откуда? — я сплюнул — У меня образования нет, чему папенька и капеллан в детстве выучили — то и знаю.

— Это зря — Ромул порылся в котомке, которую снял с плеч, достал оттуда деревянную фляжку и отпил из нее воды — Учение — свет.

'Аааауууааааууу' — звук нарастал, в него вплетался шорох песка и гул ветра.

— Ну что? — казначей отпил еще глоток, цокнул языком и убрал фляжку обратно в котомку — Посидели и пошли? Вон, ветер усиливается, как бы самум не налетел.

— Не гони лошадей — я заглянул в развалины ближайшего дома — Пока все не обшарю — не уйду.

Не бывает так, чтобы квест не закрылся. Либо этот Джава тут где‑то прячется, либо кости его лежат, либо указание, как и кому за него мстить. Что‑то да есть, не может его не быть.

— Что вам надо? — глухо громыхнул чей‑то голос, такое ощущение, что прямо из‑под земли.

— Твою! — взвизгнул Ромул и юркнул мне за спину.

Прошуршали сабли Назира, ассасин осторженно озирался.

— Джава Детт нам нужен — немедленно ответил я — Мудрец и даже пророк, чьим именем благославляют детей и запечатывают сосуды с джиннами.

— С кем? — удивился голос — Какие сосуды?

— Ну, большой мир не стоит на месте — пояснил я, мысленно потирая руки. Тут главное беседу затеять, а потом все будет как надо — Новая нечисть появляется, а тех, кто ее победить может — мало, их почти не осталось. Но имена величайших магов работают, даже если они покинули этот мир. В смысле — не померли, но ушли от людей.

— Врешь ты все — около одинокой руины зашуршал песок, там обнаружился люк, из которого показалась голова человека. Это был старик, с изрезанным морщинами лицом, седыми длинными волосами и такой же бородой — Никто меня не помнит. Людям свойственно помнить только тех, кто приносит им пользу, для прочих места в памяти они не отводят.

— Но я же пришел? Вот, ищу вас.

— Это значит только одно — что‑то тебе от меня нужно — справедливо предположил старик.

Бинго! Это он!

Вами выполнено задание 'Мудрец на краю пустыни'

Награды за прохождение задания:

3500 опыта;

2000 золотых;

Старый свиток, изъеденный временем;

+ 50 к показателю маны.

В сумке зашуршало — как видно, обещанный свиток в нее упал.

Вам предложено принять задание 'Аргументы и факты'

Данное задание является третьим в цепочке квестов 'Путь к третьей печати'

Условие — Убедить Джаву Детта рассказать вам, где спрятана третья печать.

Награды за прохождение задания:

3000 опыта;

1500 золотых;

Медный кумган старинной работы

Получение следующего квеста цепочки.

Принять?

— Так не для себя же — стал строить защиту я — О людях радею, хоть они, конечно, и сволочи через одного.

— Снова врешь — Джава выбрался из люка и отряхнул замызганный халат — У тебя на роже написано, что ты еще тот выжига.

— Очень ваши слова мне обидные — насупился я.

— Вот, теперь ваша светлость понимает, что я чувствую, когда люди меня беспочвенно обвиняют — подал голос из‑за моей спины Ромул — Причем это происходит постоянно.