Never Fade Away (СИ) - Райвен

покрытие и крепления бронника, но наемник прижался еще крепче, чувствуя, как с каждым скупым движением узких бедер Сильверхенд вбивается в него все глубже. — Блять, выеб бы до самой глотки. Сука, ну почему всегда кажется так мало?!

Темнота сгущалась, накрывая плотно и удушающе, терялись зеленоватые отблески на стенах.

— Ты мой, — сорвавшись на горячий темп, рокербой двигался рвано и размашисто, не жалея. Наверное, намеренно причинял боль, но Ви плавился от его слов, от одного осознания их смысла срываясь в какое-то сумасшедшее наслаждение. — Скоро меня не станет и тогда плевать… Но пока я тут, ты мой, Ви. И ты не будешь, блять, думать больше ни о ком!

— Я хочу только тебя, — простонал соло, теряясь от прущего по венам удовольствия, чувствуя, что вот-вот рехнется от невозможных ощущений.

Держа наемника за горло металлическими пальцами, Джонни внезапно накрыл его рот и нос живой горячей ладонью, перекрывая доступ воздуха, выгнул еще сильнее, прижал к себе и замер, вбившись особенно глубоко, на всю длину. Хриплое тяжелое дыхание прямо над ухом оглушало. Воздуха не хватало и в глазах темнело, кровь грохотала прямо в ушах на пределе громкости. Ви дернулся, вцепился в лишающую кислорода ладонь, но рокер держал крепко, да еще и поймал пальцы зубами, прикусил так, что соло мучительно застонал. Новый грубый толчок бедер принес волну боли, темнота в глазах сливалась с мраком, заполняющим помещение, но одновременно с этим неудержимо наваливалось какое-то невообразимое удовольствие, медленное, тяжелое и неотвратимое. Ви казалось, что он умирал, что Джонни буквально убивает его. Ви казалось, что его просто разорвет от наслаждения. И в тот момент, когда он готов был перевалить за самый край, сорвавшись в оргазм, рокер резко убрал ладонь от его лица и ухватил за член у основания, моментально сжав с силой переполненные яйца.

— Тогда почему, Ви?..

И именно в этот момент, когда наемник находился на самом краю безумия, осознание пришло к нему на удивление четко и ясно, и он успел даже кратко отстраненно охуеть от того, почему не понимал этого раньше. И ему стоило бы смолчать, но он уже окончательно потерял над собой контроль.

— Я хотел видеть… Бля-я-ять… — желание кончить выворачивало Ви наизнанку, скручивало в судороге, лишало возможности говорить связно, но он понимал, что Сильверхенд будет его мучить, пока он не выдаст эту правду, о которой уже заикнулся. И это было отвратительно. Это было унизительно. Эта правда была ужасна. — Я хотел видеть, что ты почувствуешь.

Соло слышал словно сквозь вату, как хрипло, будто в приступе одновременно накрывших ярости и возбуждения, задохнулся за его спиной рокербой, ощущал, как тот отпустил его член, толкнул в плечо, наваливаясь жадно сверху, беря его жестко, входя быстро и глубоко, поймал вызвавший колючий озноб по позвоночнику громкий изнемогающий стон. А потом Ви неудержимо выдернуло в тяжелый и мучительный оргазм, погребающий под волной невыносимого наслаждения, оглушающего пустотой до звона. Где-то удивительно далеко пронеслась кажущаяся важной мысль о том, что он должен найти в себе силы, чтобы… объяснить или извиниться? И он даже хотел попытаться упрямо на этом сосредоточиться, но голова кружилась и накатывала чернота, рассекаемая полосами колючих голубых помех.

И последнее, что Ви услышал, был хриплый, тихий, охуевший и злой голос Джонни, выплюнувший с дрожью и ненавистью: «Ну увидел, и как, понравилось? Иди-ка ты нахуй с такими экспериментами, Ви».

А потом горло рванул кашель, легкие обожгло, а голубые помехи сменились отвратительными знакомыми красными массивными артефактами, сопровождаемыми противным цифровым скрежетом, в голове будто взорвалась граната, а темнота схлопнулась, перерезая нить восприятия.

Дождь скреб по крыше, шуршал где-то снаружи, шлепал по грязи. Плотное туманное марево расходилось неохотно, сложно. Все еще не открывая глаз, наемник потер ладонью щетинистое лицо, а потом резко дернулся, садясь.

— Джонни?! — голос вырвался хриплым, сорванным карканьем. Внезапно навалились разом все мысли и ощущения, словно блокированные до этого сонной негой. Ломило все тело в большей или меньшей степени: ушибленный затылок, осадненные ладони и колени, разбитое о подушку безопасности лицо, порванное ухо, задницу прошибало болью так, что сидеть было невозможно, отдавало в поясницу и вниз по бедрам. Охнув, Ви скривился, зашипев сквозь зубы.

— Тут я. Где мне, блять, еще быть? — в сиянии рассыпающихся пикселей рокер появился на корточках перед наемником и положил руку ему на плечо, с усилием заставляя откинуться обратно на черт знает откуда взявшийся плед. Под головой примостилась свернутая самурайка. — Лежи. Биомон не работал, я не знал уровень гормонов, не стал рисковать со стимпаком. Ты был стабилен.

— Да похуй! Джонни, послушай… — так как хромированная ладонь все еще тяжело лежала на его груди, не давая подняться, Ви ухватил рукой Сильверхенда за шею, путаясь пальцами в черных волосах на загривке, и потянул к себе.

— Нет, Ви, это ты послушай, — опустившись на одно колено, рокербой склонился низко лицом к лицу к соло, обдавая запахом табака и кожи. Выражение его лица казалось странно мирным, и сейчас не верилось, что это он мог творить все происходившее ночью. — Скажи-ка мне: ты получил ответ на свой вопрос?

Сглотнув, Ви широко распахнул ресницы, глядя в раскосые, чуть прищуренные нечитаемые сейчас в плане эмоций глаза. Несмотря на бесстрастное выражение лица, ожидать от Джонни можно было чего угодно, но соло очень хотелось верить в это непоколебимое удивительное спокойствие. Ви ощущал себя настолько вымотанным и выжатым, что у него не было сил гадать о возможном двойном дне, подъебах и скрытых смыслах. Ему совершенно не хотелось изворачиваться, хитрить и просчитывать диалоги и реакции.

— Да, — коротко и уверенно выдохнул он, с непрошенными дрожью и восторгом вспомнив такое короткое, но такое желанное хриплое «Ты мой». Пальцы Ви зарылись в густые мягкие черные волосы, сжали пряди.

— Вот и заебись, — ухмыльнувшись, рокер неожиданно и пугающе резко наклонился и накрыл ртом рот наемника, смял губы, скользнул языком между зубов, целуя коротко, но одуряюще жадно и глубоко, отерся щетиной и внезапно со вздохом, словно большая собака, завалился одним изящным движением тяжело рядом с Ви, треснувшись затылком о его ребра, вышибая воздух из груди. Устроился нагло и вальяжно удобнее, вытянув длиннющие ноги, извлек из воздуха сигарету и выдохнул, глядя в потолок. — Тогда нехуй больше сотрясать воздух. Вмазывайся и отлежимся еще немного. И отмой уже свое ебало — весь в кровище, поцеловать невозможно. Пока я перекусывал под утро твоим мозгом — трапеза, надо сказать, была скудная, — приволок все барахло из багажника.

— Надеюсь, что ты обошелся без добавки. Но