Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый

— Ну вот — я вздохнул — С легионерами я не общался, врать не буду, зато брал интервью у нескольких наемников из «Диких гусей», когда с Сербии был. Это не люди, это кремни. Нет, среди них тоже всякие попадаются, но в большинстве своем они такие. Не думаю, что легионеры от них сильно отличаются.

— Отличаются — сказал Ватутин — «Дикие гуси» в основном профессиональных военных вербуют, а в «Легион» кого только не берут.

— Хорошо — я поднялся на ноги — Только вот этот — из таких, упертых. Но есть ведь и другие методы? Скажем так — фармакологические. Скополамин, например, про него даже я знаю. Подозреваю, что наука на этом деле не остановилась, есть и другие средства той же направленности.

— А потом меня спрашивают — за что я не люблю людей? — саркастично сказал Ромео — И вот за что вас любить? Я с ним как с человеком — беседую, пытался от смерти страшной и болезненной спасти, а он химией меня пичкать хочет.

— Слушай, твой вариант моего спасения тоже не лучший — повернулся я к нему — Ну да, быстро умереть лучше, чем медленно и мучительно, только вот меня больше устраивает развитие событий, где я вовсе не умираю. А оно возможно в том случае, если ты перестанешь молчать и расскажешь нам, кто тебя нанял. Илья Павлович найдет этого человека, а дальше все будет очень хорошо.

— Ты так думаешь? — лукаво прищурил левый глаз Ромео — И что будет дальше?

— И Элли возвратится с Тотошкою домой — ответил ему я и глянул на Азова — Так что насчет моей идеи?

— Она вторична — Азов усмехнулся — Кололи. Хороший препарат кололи. Он смеется как идиот и бормочет всякую ересь на пяти языках. Мы эти записи даже психологам показывали — бессвязный бред — и только. А частить нельзя, он в овощ превратиться может.

— Могу — подтвердил Ромео — А меня, возможно, еще некоему Старику показывать возможно придется.

— Нашел чему радоваться — сообщил ему я — Ты в этой связи находишься в том же положении, что и я в случае с тобой. Этот застенок — аналог пули в лоб, понял? Радуется он. Знал бы ты, что тебя ждет — сейчас бы все рассказал. И лучше расскажи, тебе это дешевле выйдет. И сейчас уже я тебе услугу оказываю этим советом, так что мы квиты.

— Эй-эй — Азов положил мне руку на плечо — Тебя заносит, дружище.

— Ну да — я глубоко вздохнул — Илья Палыч, ну если вы все перепробовали, то зачем меня сюда позвали?

— Чтобы ты на вот этого красавца поглядел — Азов в короткой прическе Ромео каким-то образом нашел волосы, за которые можно было уцепиться и резко рванул за них, поднимая его лицо вверх — Это он Алексея убил. И тебя убил бы. Поверь, Киф, в лицо своей смерти посмотреть всегда полезно. Как минимум для того, чтобы понять, насколько ты неуверенно стоишь на этой Земле. Даже если ты думаешь, что ты все контролируешь, и тебе подвластно все, что только можно — это не так. У судьбы всегда есть та соломинка, которая переломит твою спину.

— А еще? — я был уверен, что это не все.

— А ещё? — Азов задрал голову сузившего от боли глаза Ромео еще выше и теперь его щека касалась щеки наемника — А еще я хочу, чтобы ты осознал. Он — здесь. И тот, кто его нанял, возможно про это знает или догадывается. Может быть и нет, но скорее всего — да. Какие из этого выводы?

— Твою мать! — как я сразу-то об этом не подумал.

— Верно — Азов широко улыбнулся — Он не знает, как долго Ромео будет молчать, а значит — ускорится. Если до того он хотел тебя помучить, то теперь, возможно, захочет просто убить.

Глава девятнадцатая

в которой герой убеждается в том, все имеет свои пределы

— Я против — мое мнение по данному вопросу за последние несколько месяцев не поменялось.

— И я против. Зачем нам твой труп? Нас за него ругать будут — поддержал меня Азов — И вон, Ватутин тоже вряд ли выступает «за».

— Натурально — подтвердил Стас — Я — против. Ромео, а ты как?

— Воздержусь — неожиданно сказал тот — Мне за него пока сумму целиком не перечислили, только аванс. Да я против этого дрища ничего лично и не имею, если говорить честно. Я вообще-то человек широких взглядов, я против людей на самом деле ничего не имею. Просто он — моя работа. Кто-то свеклу выращивает, кто-то оладьи печет, а я вот…

— Стоп-стоп — остановил я его — Если бы мне платили по рублю за каждый раз, когда я выслушиваю подобные речи, я бы давно себе мотороллер уже на эти деньги купил.

— Можно подумать, что твоя последняя фраза сильно оригинальна! — по-моему, обиделся Ромео — Такой же киношный штамп.

— А зачем тебе мотороллер? — Азов потер подбородок.

— Забыли — я помахал руками практически в стиле «Vogue» — Илья Палыч, я уже привык жить в состоянии «на грани», но сейчас вы меня совсем испугали. А когда я боюсь, то у меня сразу возникает много вопросов.

— Задавай — разрешил мне Азов.

— Первый — я показал ему указательный палец — Вот вы этого красавца уже не первый день мытарите, так?

— Есть такое — признал Азов.

— Стало быть к малоутешительному выводу относительно моей судьбинушки пришли не вчера — я развивал свою мысль дальше — И тем не менее — сняли охрану со здания редакции, открыв туда доступ всем желающим прострелить мне голову. Вопрос!

Я снова пошевелил пальцем

— С какого ляда это было сделано? — понятливо продолжил мою мысль Азов.

— Бинго — хлопнул в ладоши я.

— В самом деле — нелогично — поддержал меня Ромео — Молодой человек, а вы не рассматривали возможность того, что он играет не на вашей стороне? А что? Скажем — дали ему денежку и сказали: «Охрану сними и обеспеченная старость у тебя в кармане». Такое часто бывает, поверьте профессионалу. Я и сам такие штуки проворачивал, через подставных лиц, правда.

— Надо давно тебя позвать было — заметил Азов, одобрительно глянув на меня — Вон он при тебе каким разговорчивым стал.

Отвечать я ему не стал, вместо этого задумчиво на него посмотрел. Самое забавное, что Ромео, по сути, был прав.

Мне некогда Азова аттестовали как суперпрофи, но я за все это время ничего подобного ведь ни разу так и не увидел. Я до сих пор жив — это верно, но его заслуг в этом особо нет. На поприще моего спасения отметились все и всё — случайности, совпадения, посторонние люди, даже я сам — но только не тот, кто должен был это делать, то есть — он. Даже хваленые часы, про которые мне весь мозг Азов просверлил — и те меня подвели в результате.

Один раз — случайность, два — совпадения, три — закономерность. А их ведь было поболе, этих оплошностей, осечек и провалов. Куда не ткни — пробоина, прореха или просто дыра.

Эк меня на синонимы пробило. Это нервное. И еще — чебуреков захотелось, тоже верный признак того, что я в душевном раздрае.

Собственно, в заслуги Азову можно было занести только покойного Алексея, не имеющий ко мне отношения трюк с Стариком, когда он лихо сберег свою шею да вот, захват Ромео. И то еще неизвестно, кто тут сработал. Может, родственник Зимина по имени Эдвард? Он хоть мне и не нравился, но при этом и правда знал, как делать свое дело.

— Неприятно ты как-то молчишь — Азов потряс меня за плечо — Киф? Ты заснул что ли? Стоя, как боевая лошадь?

— Не сплю, не сплю — ответил ему я — Бодрствую.

— Вот так и теряют друзей — сообщил Ватутину Азов — Какой-то пустозвон напраслину возвел — и все хорошее, что было между людьми, сразу же забыто. А ведь этот Ромео убить тебя хотел. Киф, ты это не забыл?

— Да вы что такое говорите? — по возможности широко распахнув глаза, я уставился на безопасника — Неужто я его послушаю?

— А как же! — довольно крякнул Ромео — Уже послушал. Нет, парень, в покер тебе играть садиться нельзя, у тебя все на лице написано. Кстати — это уже второй мой тебе хороший совет за последние пять минут. Не забудь добра, которое я тебе сделал.

— Не забуду — отозвался я — Обещаю. Даже больше скажу — сразу же добро добром и верну. Стас.

— Да? — отозвался Ватутин.

— Мне почему-то кажется, что его именно ты будешь убивать — проникновенно обратился я к нему — Личная просьба. Если не сложно — ты, когда его исполнять будешь, выстрели ему в голову. Ну, так, чтобы он сразу умер, чтобы не мучался. Чего его мытарить?

— Сейчас прямо заплачу — Ромео пошмыгал носом — Ох, и душевный ты человек, Харитон Никифоров.

— Сызмальства такой — в моем голосе было достаточно достоинства.

Азов расхохотался.

— Вы знаете, если бы Брехт был жив, то непременно про нас написал бы пьесу — внезапно заявил он — И назвал бы «Сплошь негодяи в доме». Нет, в «Трехгрошевой опере» у него тоже не было ни одного положительного героя, но мы это бессмертное творение заткнули за пояс.

— Было уже такое название — расстроил я его — И потом — не такие уж мы и негодяи.

— Да-да — поддержал меня Ромео — И нечего разговор переводить на другие темы. Что, верный пес? Сдал ты этого бедолагу Кифа, сдал, я-то знаю, что это так! Я бы даже сказал — отдал на заклание!