Дигитал - Олег Георгиевич Маркеев

тебя отметился мой шеф. Дал добро на покопать как следует.

— И с чего его так переклинило?

— А он завтра в отпуск уходит!

Костя захохотал своим крякающим смехом.

Леша терпеливо подождал, когда он отсмеется.

— От ФАПСИ[5] давно люлей не получал? — с мрачным садизмом поинтересовался Леша.

— От них еще нет. — Костя продолжал нагло улыбаться. — А ты, что, мандражируешь?

— Да так…

В отместку Леша решил пока не говорить, что некоторое время назад впечатал в асфальт кое-кого, весьма подходящего под описание друга потерпевшей.

Они были с Костей погодками и однокашниками, только после юридического Лешу черт дернул пойти в уголовный розыск, а Костя устроился в прокуратуру. Как ни крути, а на уровень выше, хоть и работали на одной «земле». Из прокуратуры легко уйти в адвокаты. А куда деваться оперу? Как завещал товарищ Сталин: «У работника органов есть только два пути: или на повышение, или в тюрьму». Само собой, на нары Леша не хотел, а повышение не светило, пока по отделению расхаживал подполковник Пень.

— Сколько точно прошло с момента смерти? — спросил Леша.

— Если брать за отсчет крик, который слышала соседка, прошло полтора часа. Она время точно запомнила, как раз сериал кончился. Наряд приехал в десять двадцать, то бишь через пять минут.

— И такое иногда бывает, — задумавшись, обронил Леша. — По горячим следам в розыск дали?

— Само собой, — кивнул Костя. — И само собой — нулевой результат. Приметы типовые, и метро близко.

«Это точно, — Леша вспомнил своего наркошу. — Маловероятно, что это он девочку грохнул. Больше часа тусовался по району с такими умельцами на хвосте? Маловероятно».

При воспоминании о хватких действиях неизвестной опергруппы желвачок на затылке выстрелил жгучей болью.

— Задание уже себе представляешь? — спросил Костик.

— Представляю, но радости не испытываю. Если наша жертва входила в банду хакеров, можно представить, какие бабки и какие интересы в игре. — Он устало опустился в кресло, покатался на колесиках. — Предлагаю пока не поздно переоформить все как доследственную проверку, это беру на себя я. А ты, Костя, организуешь «отказник» ввиду смерти от естественных причин. Подполковник Пеньков будет несказанно рад, что «висяк» на отдел не повесили, а твоему шефу, как я понял, перед отпуском все по барабану. Как мысль?

— Я решил вынести постановление о возбуждении уголовного дела по признакам сто пятой статьи УКа, — тихо, но твердо произнес Костя.

Леша от удивления присвистнул.

— Интересно, дружище, из чего ты собираешься убийство лепить?

Костя наклонился, выдвинул из-под журнального столика коробку, доверху забитую всякой всячиной, изъятой в качестве вещдоков, достал из нее толстый блокнот.

— Вещдок номер раз, — как фокусник, объявил он. — Дневник потерпевшей.

— О господи, началось! — Леша скрестил руки на груди. — Каждой Лоре Палмер по агенту Куперу.[6]

— Прошу без комплиментов. — Костя раскрыл заложенную страничку. — «Погибли все: Ланс, Призрак, Эрик, Блад, Скунс. Осталась только я. Выхода нет. На пятый уровень одной не пробиться. Назад не выпустят. Значит — смерть», — прочитал он и перелистнул несколько страниц назад.

— В «Дум» детки играли, игра такая компьютерная есть, — вставил Леша. — За это уже сажают? Вон у нас весь отдел в нее рубится, и чего?

— Угу! — Костя достал из внутреннего кармана пиджака крохотную записную книжку. — Я на всякий случай выписал даты смертей тех хакеров из «Стеллаланда». Смотрю в дневник барышни и вижу: Призрак, рядом крестик и дата. Пятое мая. Смотрю в свою книжечку и вижу: Караваев Дмитрий Евгеньевич, двадцать два года, студент МАИ. Умер пятого мая. — Он перелистнул несколько страниц в дневнике. — Вот еще совпадение. Скунс, он же, как я думаю, — Павел Черемицын. Тринадцатого марта сего года.

— Остальные тоже совпадают?

— Увы и ура. Осталось только получить фотографии погибших и установить прямую связь с нашей покойницей. Чем ты и займешься. Работы на два дня, максимум. — Костя поднял взгляд на Лешу. — Что нахмурился?

У Леши действительно настроение упало до нуля.

— Решил у нашего любимого Льва Семеновича проконсультироваться. Пока есть время и возможность. Лев Семенович, можно?

— Слушаю тебя, Костя, — с готовностью отозвался патологоанатом.

— Скажите, когда голову прижизненно отрывают, это больно? — с серьезным лицом поинтересовался Алексей.

Лев Семенович хмыкнул.

— Ребята, вы тут спорьте, сколько хотите, я мне обедать пора. — Он вытащил грузное тело из кресла. — Кто со мной?

Леша под пристальным взглядом Кости отрицательно покачал головой.

Лев Семенович кивнул на прощанье и вышел из комнаты.

Костя достал сигареты, молча предложил Алексею. Минут пять они в полной тишине пускали дым.

— Чего ждем? — не выдержал Леша.

— Сейчас эксперт по компьютерам подбежит. Эдик из НИИ прокуратуры, ты его знаешь.

— И с какого Эдик сюда примчится, как подорванный?

— Я попросил. По дружбе, — с мягкой улыбкой ответил Костя.

Леша не удивился; при всех своих антикампанейских чертах — пить и острить Костик не умел абсолютно, — дружить он умел, как полагается, — круглосуточно и всепогодно. Многие могли нырнуть за ним в огонь и в воду. Леша в том числе.

Леша отвалился на удобную спинку кресла, закинул руки за голову.

— Шустрый ты, Кость. Как вода в унитазе. И как тебя начальство терпит?

— А оно не терпит. Оно считается с моими недостатками, которые есть продолжение моих достоинств.

Костя закудахтал, как тетерев. От его резкого курлыкающего смеха в правый висок Леши вонзилась каленая игла.

«Ботаник, блин! — поморщился Леша, прикусив фильтр сигареты. — Вот возьму больничный по сотрясению мозга, тогда узнаешь, сколько километров в день стоят твои версии».

Но Леша ничего вслух не сказал. Версия Кости была с м е р т е л ь н о опасной.

Глава вторая

Startgame.bat

…черная машина вползала в кадр медленно и неуклюже, как танк в немом кино. Солнечные блики прозрачными потеками скользили по полированному металлу, дробились на решетке радиатора, стылым серебром горели на хищно вынесенных вперед противоударных дугах. Выпученные глаза фар смотрели тупо и яростно, как у атакующего носорога. Камера крупно, так, что стали видны прилипшие бисеринки грязи и масла, показала номер машины: М 993 ГИ 77.

Взлетела вверх, взяв вертикальный ракурс, и в кадр въехал микроавтобус. Затормозил, едва не уткнувшись тупой мордой в стальные бамперы джипа. Из микроавтобуса и джипа выскочили люди в полувоенной одежде. В замедленной съемке их движения выглядели подчеркнуто выверенными, лаконичными и слаженными. Четверо разбежались в стороны, взяв под охрану сектора, четверо других бросились к двум телам, лежащим на асфальте…

Алексей вздрогнул, почувствовав толчок, и кино кончилось так же неожиданно, как и началось.

— Извини, зацепил, — обронил на ходу Костик.

Алексей встряхнул головой.